Анджей Сапковский - Свет вечный
– Твоя Ютта, – Божичко его словно не слышал, – имеет под нашей охраной полный уют, ее кормят и обстируют, имеет тепло, у нее чисто и элегантно, ей у нас, как у мамы, ба, даже лучше, потому что общество интереснее. Этот комфорт нам дорого обходится, тратим на него деньги. Нука, убеди нас, что мы не бросаем их на ветер.
– Я ничего не знаю. Мне нечего донести.
– Ты меня разочаровываешь.
– Мне жаль.
– Жаль тебе только еще может быть, – прошипел Божичко. – Ты меня держишь за идиота? Я нашел тебя здесь, потому что, как ты правильно догадался, обладаю информацией. Знаю, что ты близок с Прокопом, близок с Горном, близок с Бедржихом из Стражницы, близок с Корыбутовичем. Ты должен был чтото слышать, чтото видеть, быть свидетелем чегото либо его участником. Военные планы, политические замыслы, союзы и договоры, способы получения финансовых средств. Ты должен о чемто знать.
– Ничего не знаю.
Божичко топнул ногой, отгоняя кота, который ласкался к его штанине.
– Есть два варианта, – сказал он. – Первый: ты врешь. Второй: ты дурак и размазня. В обоих случая ты оказываешься непригодным, обе возможности ставят на тебе крест как на ценном сотруднике. Это для тебя нехорошо, а еще хуже для твоей Ютты. Комфорта, который она сейчас имеет, мы можем ее с легкостью лишить. А удобства заменить на неудобства. Настолько неудобные, что даже болезненные.
– Ты обещал, что вы ее не обидите! Нарушаешь обещание!
– Подай на меня в суд.
– Я знаю, – выпалил Рейневан, – коечто, что может вас заинтересовать. Если вас интересует будущее мира.
– Говори.
– В 1431 году, вероятно, в феврале месяце, умрет папа Мартин V. За четыре недели перед Пасхой конклав провозгласит папой Габриэля Кондульмера, кардинала из Сиены, в пророчестве Малахии фигурирующего как Lupa coelestina, небесная волчица. Прежде, чем это случится, умрет Витольд, великий князь литовский. Умрет как князь, королевская корона не будет ему дана, интриги Люксембуржца результатов не дадут. Смерть Владислава Ягеллы, короля Польши, наступит в Год Господен 1434, в конце мая либо в начале июня. Сигизмунд Корыбутович переживет обоих своих дядек.
– От кого у тебя эта информация?
– Если скажу, что от одной колдуньи и от одного духа с того света, поверишь?
Кот, которого отогнали, мяукал. Божичко несколько минут мерял Рейневана пронзительным взглядом.
– Поверю, – сказал он наконец. – Откуда ж еще, если не с того света или чаров? Я коечто в этом смыслю, потому что, как и ты являюсь адептом тайных знаний. Тут нет ничего зазорного, ведь никто иной, как трое волхвов поприветствовали Иисуса в Вифлиеме, принося ему миро, ладан и золото. Благодарю за известия, мы их используем без всякого dubium.[137] Но этого слишком мало. Определено мало. Я хочу знать…
Он резко умолк, выпрямился, поднял голову, жестом приказал Рейневану молчать. Рейневан напряг слух, но не слышал ничего, кроме мяуканья кота, гама близлежащих суконных рядов и стука деревянных колотушек из церкви Вознесения. Принюхался, поскольку ему показалось, что среди смрада подворье вдруг повеяло легким запахом розмарина.
– Что случилось, Божичко?
Лукаш Божичко вместо ответа схватил Рейневана за рукав и сильно дернул. Рейневан утратил равновесие, попытался схватиться за столб, вместо столба схватил человека. Полностью невидимый в темноте и проворный, как тень, человек толкнул его со всей силы; прежде, чем он упал, заметил блеск лезвия, увидел, как на этого человека бросается Божичко. Послышался скрежет клинка по стене, разнесся отзвук удара, а после этого злая ругань, второй удар, после него грохот и треск поломанных досок. Чтото блеснуло, как молния, на мгновение осветив подворье, подворье завыло, сильный запах озона и терпентина[138] открыл присутствие гоэтичейской магии. Рейневан не собирался ждать и проверять, кто послал заклятие. Он сорвался с земли, вскочил на штабель бревен, перемахнул через забор, через соседнее подворье бросился к городским воротам. Он был очень быстр, но недостаточно. Ктото вдруг прыгнул ему на спину и повалил, прижимая к земле.
– Спокойно, – промурлыкал ему на ухо мягкий и мелодичный женский альт. – Спокойно, Рейневан.
Он послушался. Нажим ослаб. Женщина, говорящая альтом и неуловимо пахнущая розмарином, помогла ему встать.
– Инквизитор сбежал, к сожалению, – сказала она, едва заметная во тьме. – Жаль. Если бы его поймать, возможно, удалось бы вытянуть, где они держат Апольдовну.
– Сомневаюсь… – Он преодолел удивление и сопротивление пересохшего горла. – Сомневаюсь, что удалось бы.
– Может, и правильно сомневаешься, – согласился альт. – Но я хоть порядочно его напугала. И влепила два раза, причем хорошенько, потому что у меня кастет в перчатке. У него аж зубы зазвенели! Чтобы убежать, он должен был воспользоваться магией, чародей клятый…
– И теперь отыграется на Ютте.
– Он не сделает этого. А тебя какоето время будет бояться беспокоить.
– Кто ты?
– Не так быстро, не так быстро… – В голосе с возбуждающими модуляциями зазвучала насмешка. – Я порядочная девушка, имею принципы. Coitus – не раньше, чем на третьем свидании, откровения, признания и прочие фамильярности – на четвертом или еще позже. Так что piano, парень, piano. Тебе достаточно знать, что я на твоей стороне.
– Ты спасла меня во Вроцлаве…
– Я же говорила. Я на твоей стороне. Забочусь, чтобы ничего плохого с тобой не случилось. В рамках этой заботы я хочу тебе помочь найти любимую. С этой целью предлагаю встречу в Стшегоме.
– Когда?
– Третьего дня месяца тамуз. На улице Церковной, возле школы и дома командории иоаннитов. Будучи не до конца уверенной, как ты высчитаешь дату, я буду туда заглядывать следующие три дня. Если тебе действительно важна твоя невеста, уложись в сроки.
– Почему именно Стшегом?
– Это близкий мне город.
– Почему ты мне помогаешь?
– Имею интерес.
– Какой?
– На сегодня, – сказал розмариновый альт, – такой: в скором времени один твой старый знакомый попросит у тебя совета. Он принимает решение, но колеблется. Устрой так, чтобы он перестал колебаться. Утверди его во мнении, что первая мысль была правильной, и что он поступает соответственно.
– Не понимаю.
– Поймешь. Возвращайся к друзьям. Ну, чего ты еще стоишь здесь?
– Открой мне только одну…
– Рейневан!
– …ты человек? Нормальная… Хм… Человеческая женщина?
– В этом вопросе, – ответил ему из мрака насмешливый хохоток, – мнения расходятся. А взгляды разные.
* * *На следующий день, в Страстную Пятницу, ранним и грустным утром они покинули Ратибор. На расспросы о цели и маршруте путешествия Бедржих намекнул чтото о ведущем на восток краковском тракте, однако никого не удивило, когда оставив справа мост на Одре, они поехали на север, левым берегом, а на распутье, до которого вскоре добрались, вместо главной дороги на Нису, Бедржих, не говоря ни слова, выбрал дорогу менее многолюдную. Ведущую на Козле.
О событиях предыдущего вечера Рейневан не упоминал друзьям ни словом.
Проповедник торопил, поэтому ехали быстро и еще до заката солнца увидели башни города. Рейневан еще раньше догадался, чту это за город, поэтому, когда, не доезжая до Козле, они резко повернули на запад, в леса, он уже знал куда и к кому они направляются. А если у него были какието сомнения, то они развеялись при появлении рыцарского кортежа, выезжающего навстречу. Он знал этих рыцарей, помнил их имена и гербы. Правджиц. Нечуя. А во главе…
– Бог в помощь! – поприветствовал, осадив коня, Кжих из Костельца, герба Огоньчик. – Бог в помощь вашим милостям. Рад вас видеть пан Рейневан. Добро пожаловать в Глогувек. Поспешим. Князь Болько ждет. Внимательно выглядывает ваших милостей.
Вид со стен глогувецкого замка представлял полную картину разрушений и бедствий, какие в результате прошлогоднего рейда испытала и пережила Glogovia Minor, до недавних пор жемчужина силезской архитектуры. Расположенное за рекой Озоблогой предместье Водное просто исчезло, трудно было поверить, что на черной коре выжженной земли когдато стояли какието строения. Подобная участь постигла когдато людное и шумное предместье Замковое. На предместье Козельске жизнь постепенно возвращалась, однако и здесь были явно видны следы пожаров, которые неистовствовали год тому в пятницу перед воскресеньем Letare Anno Domini 1428, когда на Глогувек, сначала ограбив монастырь паулинов в Мохове, пошли отряды Табора: чехи Яна Змрзлика из Свойшина и поляки Добека Пухалы.
Тогда досталось не только предместьям, вспомнил Рейневан. Ворота были разбиты, стены взяты штурмом, Змрзлик и Пухала ворвались в город, учинив резню и пожары, после которых Глогувек не оправился до сих пор. Черными от сажи и копоти были каменные дома на рынке, руину, несмотря на идущее восстановление, представляла собой южная часть города, окрестность колегиаты[139] Святого Варфоломея. Самой колегиате тоже хорошо перепало, серьезно пострадал монастырь францисканцев.
![Анджей Сапковский - Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]](/uploads/posts/books/54727/54727.jpg)
