Алексей Фомин - Жребий окаянный. Браслет
Радости Ксанки не было предела, да и младшие обрадовались появлению старшего брата. Даже на худом, изможденном лице матушки появилась счастливая улыбка. Валентин тогда провел с ними минут десять. Главное, что он хотел сделать, – это наябедничать матушке на Мудра, что он с успехом и проделал. Рассказал, как охотились на него Ермил и другие мудровские наемники, собираясь его убить таким образом, чтобы матушка поверила в смерть от несчастного случая.
Дольше задерживаться он там не стал. Когда вышел с женской половины, увидел стоящего у двери дона Альбу, по-прежнему опирающегося на свой меч, и человек десять митряевской прислуги, полукольцом окружившей его. Чуть поодаль стоял Мудр. Черт его знает, о чем он говорил с испанцем. Валентин не спрашивал. Как бы то ни было, Иван почему-то сделал ошибочный вывод, что Мудр – фигура несерьезная. А может быть, он ожидал, что Мудр кинется в драку? Но ведь сила Мудра не в кулаках и не в оружии, и даже не в количестве дворни, которую он может натравить. Сила Мудра совсем в другом.
Здесь Валентин вдруг подумал, что прошло почти уже полгода, а Мудр о себе даже не напоминал. Ведь так было и в прошлый раз, когда его схватили и отправили в Вологду. Пока Валентин с друзьями беспрепятственно бегал по торжищу, Мудр готовил свою комбинацию с Диком Ричардсоном. А потом – бац – и нанес удар. Вполне возможно, что и сейчас готовит нечто подобное.
И тогда, когда Валентин с Иваном Альбой были у него дома, он промолчал, ничего не ответив на выкрик Валентина.
– А-а, Мудр! Я все рассказал о тебе матушке, убийца!
Иван оторвал кончик своего меча от пола и прочертил им в воздухе широкую дугу. Кольцо окружавшей их дворни тотчас же распалось. Валентин прошел к лестнице. Иван шел рядом с ним, но спиной вперед. Поводя мечом из стороны в сторону, он держал на безопасном расстоянии последовавшую за ними митряевскую дворню. Они тогда спокойно спустились по лестнице, вышли из дома и сели в свой возок. Митряевская дворня с дубьем в руках, бешено вращая глазами, сопровождала их до самого низа, но никаких агрессивных действий так и не предприняла. Смолчал и Мудр.
Что ж, если из этого Иван сделал заключение, что Мудр испугался, то он очень серьезно заблуждается.
– Не так уж и просто спихнуть моего отчима, – ответил Ивану Валентин. – По крайней мере, мне в голову ничего умнее покушения на его жизнь не приходит.
– Так давай попробуем, – вдохновился дон Альба.
– Каким образом? Ты вызовешь его на поединок? – с издевательской улыбкой на устах осведомился Валентин.
– Зачем? У нас в Испании есть такие специальные люди – профессиональные убийцы. Уверен, они есть и здесь. Давай найдем такого человека и заплатим ему.
– Ох, – тяжело вздохнул Валентин. – Не пройдет. Ты даже не представляешь, как он хитер и осторожен.
– Ну тогда не знаю, – буркнул Иван. – Что бы я ни предложил, все тебе не по нраву. Думай сам. – Некоторое время он сидел молча, изображая несправедливо обиженного, но вскорости природный темперамент взял верх, и испанец воскликнул: – Слушай, Михайла, давай, в конце концов, накажем хотя бы Дика Ричардсона!
Эти несколько минут, пока дон Альба демонстрировал свои актерские данные, Валентин напряженно думал над тем, где, когда и каким образом Мудр может нанести ему удар. Полгода срок немалый. За это время Мудр вполне мог раскусить их аферу, поняв ее суть. Вполне может так статься, что именно сейчас он и готовит какую-нибудь гадость.
Валентин высунулся в окно.
– Эй, Пров! – крикнул он кучеру. – Поворачивай назад в имение!
Карета остановилась и осторожно, в несколько приемов, стала разворачиваться на узкой дороге.
– Ты что, Михайла? – удивился дон Альба. – Зачем в имение?
– Ты же хотел расправиться с Диком Ричардсоном?
– Ну да…
– А с Мудром?
– Конечно…
– Вот мы и поедем расправляться с ними.
– Но их нет в имении, они в Ярославле.
– Зато там есть Силка.
Воспоминания о том, как его в прошлый раз выловил Мудр, подставив ему иностранца с очень выгодным предложением, натолкнули Валентина на два вполне конкретных соображения. Первое – из требований безопасности приостановить обмен до тех пор, пока… И вот тут возникает соображение второе – пока с Мудром Митряевым не будет покончено раз и навсегда. А если уж начинать войну с Мудром, то без разведки не обойтись. Свой агент в стане противника у Валентина есть. Это Ксанка. Ну а к агенту необходим связной, роль которого всегда успешно исполнял Силка. Исходя из этих соображений, Валентин и приказал повернуть обратно.
В имении их встретили с удивлением. Еще бы, ведь они выехали отсюда всего лишь два часа назад… Еще большее удивление вызвали распоряжения Валентина – Силке срочно собираться и ехать с ними в Ярославль, Ерохе же оставаться в имении и продолжать создавать впечатление нормальной работы рудника. Иностранцев же больше не принимать и обмен талеров на рубли не производить до особого распоряжения.
Силке собраться в дорогу что голому подпоясаться. Через несколько минут карета вновь покинула имение, оставив провожавшего друзей Ероху в полном недоумении.
После вольных просторов, после лесов и полей, по которым пролегала дорога, человеческая сутолока, суета, пыль и теснота городских улиц и площадей, встретившие путников в Ярославле, живо напомнили Валентину ощущения, испытываемые человеком, вновь попавшим в московское метро после недели, проведенной где-нибудь на природе. Остановились прямо перед конторой торгового дома «Митряев и товарищи». Путники еще не успели размять ноги, выбравшись из экипажа на мостовую, а из дверей конторы уже выбежал дядька Кондрат.
– Ну наконец-то! С приездом! – приветствовал он их. – Ого, да с вами и Сила приехал…
– Здравствуй, дядька Кондрат, – ответил за всех Валентин. – Какие новости?
– Новости у нас только одни – покупатели топочут ногами и вопрошают: «Когда ж наконец слитки привезут?»
– Да уж привезли… Берись! – Валентин махнул рукой своим путникам.
Сундук с серебром сняли с экипажа и занесли внутрь конторы.
– Уф-ф, – выдохнул дядька Кондрат, отирая лоб тыльной стороной ладони. Наверное, это должно было означать, что он таким образом стряхивает пот, выступивший от тяжелой работы. – Добрый вес в этот раз. Это сколько же?
– Сто пятьдесят слитков, – ответил Валентин.
– Хорошо. Почти сотня уйдет прямо сегодня. Надо только покупателей известить, что товар пришел. Вы как?.. Отдохнете с дороги или?..
– Некогда отдыхать. Посылай посыльного да и нам давай адреса. Мы тоже за посыльных поработаем, – распорядился Валентин.
Остаток торгового дня ушел на то, чтобы известить, принять и рассчитаться с покупателями. Дядька Кондрат оказался прав – спрос на серебро накопился изрядный. В один день ушло сразу сто восемь слитков. Ну а после того как контора была закрыта, все собрались за обеденным столом.
– От Мудра ничего не слышно? – спросил Валентин, когда все, проглотив с устатку по первой, со зверским аппетитом набросились на закуску.
– Не… Тишина, – ответил дядька Кондрат, с хрустом разгрызая огурец.
– Плохо. – Выпив свою чарку, Валентин съел лишь небольшой кусочек соленого залома[8] и теперь, облокотившись о стол, в упор смотрел на дядьку Кондрата.
– Чем же это плохо? – удивился тот, отложив в сторону свой огурец.
– Да Михайла чего-то вдруг решил, что если Мудр ведет себя тихо-мирно и палки в колеса нам не вставляет, то это значит, что он готовит какую-то большую пакость, – пояснил Силка, не переставая жевать. – У нас так в прошлый раз было. Сначала ничего, ничего, а потом бац – и накрыл он нас.
– Гм-м… – Дядька Кондрат положил на стол огурец и двузубую вилку, которой только что перед этим наколол добрый кусок свиного окорока. – Уж полгода Мудр Лукич ведет себя тише воды ниже травы… Ох, непохоже это на него! Пожалуй, ты прав, Михайла. Надо ждать от него какой-нибудь пакости…
– Ум-ум-ум… Михайла распорядился обмен пока прекратить, – все так же продолжая жевать, сказал Силка.
Дядька Кондрат крякнул, почесал лысеющий затылок, пригладил бороду.
– Эх, и дело жаль останавливать, и…
– А скажи-ка, дядька Кондрат, – перебил его Валентин, – как иноземцы за зерно рассчитываются? В предоплату или по поставке?
– Это у кого как. По-разному. Ежели покупатель с продавцом никогда не работал, а то еще и впервые в Ярославль приехал, то норовит сначала загрузиться на Мологе, а потом уж и расплачиваться. Но зато ему и цену приходится существенно большую платить. А если у людей отношения давние, то покупатель может заранее и предоплату внести.
– И когда вносят предоплату? – вновь перебил его Валентин.
– Как договорятся. Бывает, что в июле… А когда год худой и уже ясно, что урожая толком не будет, то покупатель чуть ли не в начале июня деньги свои норовит всучить. С одной стороны, это вроде бы выгодно, а с другой – лишние обязательства для продавца. Тебе б, допустим, товар надо придержать, потому как по осени цена на него каждый день расти будет, а ты уже сдуру его продал еще в начале лета. Так что по-разному бывает. И от давности отношений зависит, и от того, есть ли у продавца свободные деньги в наличии… От многих вещей.
