Александр Мазин - Вождь викингов
Но, как говорил мой дедушка Коля: «знал бы прикуп, жил бы в Сочи». В его время о Куршавеле еще не знали.
Так что на общем семейном совете, скрепя сердце, я одобрил решение большинства: Хрёрека-конунга с братьями-сопалубниками не ждать. Также не ждать и возвращения Ивара Бескостного. Часть его победоносного воинства уже вернулась (Гримар – в том числе), но сам Рагнарсон всё еще обретался в Нортумбрии, отжимая у англичан подобающие «подъемные». По поводу Ивара, впрочем, я не особо печалился. Конечно, самый настоящий Рагнарсон на свадьбе – это ахренительно круто. Но без Бескостного обстановка на моем бракосочетании будет куда душевнее. Эх, знал бы я, чем эта «душевность» обернется.
Хорошая новость. Мой замечательный двухэтажный особнячок был уже достроен и даже обставлен. Тем не менее свадьбу я решил праздновать в «старом» доме. И не потому, что он – просторнее и лучше заточен под грандиозные попойки, а потому, что от мысли о том, что может сотворить пьяная орда гостей с архитектурным шедевром Пэррика, мне заранее становилось больно и обидно.
А орда планировалась изрядная. Даже без участия Хрёрека с братвой. Это помолвка у нас проходила, можно сказать, кулуарно. Гостей этак на полсотни.
Но полноценная свадьба тянула минимум на триста ртов. И этакая прорва знакомого и полузнакомого народу должна была несколько дней подряд за мой счет ужираться до скотского состояния.
А еще – культурная программа. Суровые игры на свежем воздухе, голосистые скальды, плясуны-шуты-скоморохи… Драки, само собой, и брутальный секс с арендованными в Роскилле девками.
Такие вот здесь обычаи, понимаешь. Любят суровые скандинавские парни попраздновать. Да так, чтоб до конца жизни было что вспомнить.
По ходу у меня возникла небольшая проблемка. У порядочного жениха должна была быть родня. Ее отсутствие – грубое нарушение традиций. Да и регламент правовой без родичей никак не соблюсти. Это примерно как надевание колечка на несуществующий палец.
Раз моя настоящая родня, так сказать, вне доступа, у нее должна была быть полноценная замена.
В этой роли мог выступить, к примеру, названый брат. Однако Медвежонок уже был включен в процесс: играл роль отца будущей невесты.
Я очень рассчитывал на Хрёрека, но случился облом.
И что теперь делать? Без родича-мужчины никак не обойтись. Причем это должен быть человек никак не ниже меня рангом.
Выход отыскал Медвежонок. «Папой» будет Грандмастер датской школы берсерков дедушка Стенульф.
Ради такого дела Медвежонок не поленился сплавать на материк, в Сконе, и вынуть Каменного Волка из объятий вдовушки, опеку над которой (а заодно над ее имуществом и чадами) могучий старик великодушно принял позапрошлой зимой.
Стенульф не отказал. Погрузился на корабль и прибыл в мое поместье. В гренд, выражаясь по-здешнему.
Опекунство явно пошло Каменному Волку на пользу, поскольку одеваться он стал гораздо лучше, чем в ту пору, когда жил в лесу. Стенульф прибыл не один: привез с собой одного из опекаемых мальцов: сынка покойного ярла Лодина, шестилетнего бутуза с явными наклонностями отморозка.
Этого мини-берсерка Стенульф намеревался оставить у нас. Точнее, у Медвежонка. На воспитании. Такая кукушечья традиция: чтоб не изнежились покорители Европы от материнской ласки.
– Вижу, ты был ранен, Волк? – Взгляд дедушки останавливается на бугре шрама, украсившем мое предплечье.
Ульф, то есть Волк – это мое имя. И для большинства это просто имя. Вроде как Бьёрн – Медведь или Стен – Камень. Но для дедушки Стенульфа Ульф – это имя не простое, а знаковое. Так же, как и его собственное. Он ведь тоже Волк, только Каменный.
Мы сидели вдвоем, поэтому я не возражал против такого обращения.
– Обошлось, – отмахнулся я от вопроса зажившей рукой. – Сейчас всё в порядке.
Так и есть.
– Не всё, – возразил дедушка, вернее, «папаша». – Тебе бы следовало принести жертву богам.
– Я, почтенный Стенульф, столько крови пролил с тех пор, как мы с тобой виделись в последний раз, что на сотню жертвенников хватило бы.
– Это – другое, – Каменный Волк качнул седой гривой. – Кабы ты был – Одинов, этого хватило бы, но твой бог – другой. И ни ты, ни я не знаем его имени. И он не защитил тебя от раны.
– То была случайная стрела, и я сам виноват – задрал руку.
Стенульф поджал губы.
Ну да, это я глупость сказанул. Случайностей в битве не бывает. Во всяком случае, с точки зрения местного мистического сознания. Поймал стрелу – значит, удача тебе изменила. А следовательно, боги тобой недовольны. Или просто похерили. И ты уже не любимчик Асгарда, а игрок на общих основаниях.
– Может быть, тебе следует принять покровительство Белого Христа?
Что?! Я офигел. Личный представитель Одина в Мидгарде, берсерк-мастер предлагает мне креститься?
Каменный Волк ухмыльнулся, вытянул длиннющую лапу и похлопал меня по загривку. Ага, это мы так шутим.
– Ладно, сынок, не думай о богах. Я сам об этом позабочусь. Отпразднуем твою свадьбу, принесем мирные жертвы, как подобает, а о жертвах воинских будем думать, когда дело дойдет до войны.
Нет, это Свартхёвди удачно придумал: вписать в дело Стенульфа. Новоявленный «папаша» отнесся к своей роли основательно. Выяснением моих отношений с богами он не ограничился и с ходу включился в организационные дела.
О его административных талантах я знал и раньше. Видел, как он выстроил и выравнял народ в усадьбе покойного Лодина-ярла. Но чтобы так… Стенульф не просто развил бурную деятельность. Он даже ухитрился подвинуть с главного места великолепную Рунгерд. Причем – с ее согласия. Хотя допускаю, что она просто помнила, кто вернул в русло нормальной жизни ее любимого сына. Если так, то одной передачей должности директора будущей свадьбы уступки Рунгерд не ограничатся. Старый греховодник, похоже, глаз положил на мою будущую тещу. Я был не против. Личная жизнь тещи – личное дело тещи.
Но симпатии симпатиями, а мои интересы названый папа блюл со всей пролетарской беспощадностью. Например, затребовал четкий список моих подарков Гудрун…
И, к моему удивлению, получил его.
Оказалось, моя красавица вела учет с дотошностью настоящего бухгалтера (без записей, разумеется), и в реестр был вписан каждый подаренный платочек.
Засим Каменный Волк стребовал у Свартхёвди и моей будущей тещи список приданого и, получив оный, долго и язвительно унижал родню невесты за непомерную жадность и презрение к богам. В частности, к богине Вар, которая помимо фиксации всяких клятв, гейсов и прочего, оказывается, следила за правильным распределением имущества брачующихся в долях, равноценных достатку соединяющихся родов.
Без проблем доказав, что род невесты ничуть не беднее рода жениха (налички у меня было больше, зато у Медвежонка с мамой несравненно лучше с недвижимостью), он в ультимативной форме потребовал равноценного вклада, а когда я попытался вякнуть, что не из-за бабла, мол, а по любви, рявкнул на меня, аки рассерженный мишка.
Ух какая развилась дискуссия! Как они ругались, даром что Стенульф приходился Свартхёвди «крестным берсеркским папой», а на царственную матушку Рунгерд Каменный Волк имел недвусмысленные виды.
Вот тут я увидел, чем отличается живой волк от каменного. И понял, почему предыдущий конунг Дании когда-то держал Стенульфа в Глашатаях Закона. Все ухищрения Рунгерд, которыми она веревки вила из соседей-сёлундцев (да и из меня тоже), затрагивали Каменного Волка не более, чем летний дождик – гранитную глыбу. А прозрачные намеки на то, что с колдуньями лучше не ссориться, вызывали у могучего деда лишь наглые ухмылки.
Что есть жалкое колдовство Фрейи в сравнении с могуществом Одина?
Ах, есть еще и Посох Фрейра, который может и того… Обмякнуть в неподходящий момент…
Да ладно! Как может обмякнуть то, что каменное? Да он, Стенульф, готов хоть прямо сейчас устроить соревнование и экспериментально установить, что и у кого обмякнет! А если кое-кто думает, что возраст как-то сказыватся на твердости, то он, Стенульф, компетентно утверждает, что Копье Одина даст сто очков вперед жалкой деревяшке.
Тут уж не выдержал Свартхёвди и заявил, что клеить его матушку Стенульф может и в другое время. А сейчас речь о вещах серьезных. О бабле. Так что подобные заявки сродни репликам его побратима о том, что любовь дает право на дисконт. И вообще, он, Свартхёвди, как представитель не только рода невесты, но и рода жениха по праву побратимства, требует от матери прекратить глупую торговлю, тем более неуместную, что ее собственный сынок, прижитый от неизвестного бога, ныне усыновлен будущим мужем ее дочери с правом на наследство, так что теперь сама богиня Вар не разберется, где кончается один род и начинается другой. А посему матушке предлагается отщипнуть кусок своего коренного одаля (на который, кстати, имеют право и Гудрун, и малютка Хельги) и включить в приданое кусок землицы от Козьего ручья до края дальнего ячменного поля, а если жених в будущем расщедрится и прикупит у Полбочки земельку к северу от озера, то вся дорога от поместья жениха до их родовой усадьбы будет принадлежать объединенному клану Свартхёвди Медвежонка и Ульфа Черноголового. И Рунгерд смирилась.
