Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил

Ми-28 начал оживать. Приборы на многофункциональном экране отобразились. Обороты двигателей вышли на малый газ.

— Я готов, Саныч, — доложил Кеша.

— Понял, — ответил я, повернув голову в сторону здания высотного снаряжения.

Взглядом зацепился за свет, горящий в окнах медицинского пункта. И за силуэт, застывший в одном из них.

— 2-й, готов.

— 4-й, готов.

— Понял. По одному. Отходим влево. Паашли! — скомандовал я и начал поднимать рычаг шаг-газ.

Только вертолёт оторвался от бетонной поверхности, как я наклонил ручку управления вперёд. Выполнил разгон и тут же отвернул на расчётный курс.

Аэронавигационные огни решено было выключить. Только у себя я оставил строевой огонь, чтобы за мной следовали товарищи.

Над Сирией стояла темнота. В лунном свете можно было заметить сопки и петляющие серые повороты дорог.

Спустя 20 минут, Иннокентий доложил, что нашёл место посадки.

— Минута до выхода в район, — объявил Кеша, хотя я вокруг видел только сопки.

Перелетев одну из них, я облетел выросшую из ниоткуда скалу. И через несколько секунд показалась и площадка.

Это был перекрёсток нескольких дорог. На самом дорожном покрытии уже выстроились под углом Ми-24, а на посадку заходил Ми-6, разметая под собой сухую траву и песок.

— Наблюдаю площадку. Выполняю заход. 2-й, 4-й — очередными, — дал я команду парням и начал снижаться к дороге.

Зайдя на посадку, начали выключаться. Темнота была страшнейшая. Если бы не светящиеся фонари техников и свет Луны, ощущал бы себя внутри квадрата Малевича.

Выйдя из кабины, ко мне подошёл один из наших инженеров.

— Как добрались? — спросил он, пожимая мне руку.

— На вертолёте, — посмеялся я.

— Мы тоже. Вам лучше отдохнуть. У нас команда всё подготовить к 4.30 утра. Вон там можете отдохнуть, — показал он на несколько снятых с ГАЗ-66 жилых кунгов.

Зайдя внутрь, я обнаружил, что сирийцы переделали эти жилые модули в четырёхместные. Оставалось спать несколько часов, но это было необходимо.

Казалось, что только закрыл глаза, как меня начали расталкивать.

— Товарищ майор, время, — шёпотом будил меня один из сирийских солдат.

— А чего шепчешь? — спросил я.

— Боюсь разбудить, — ответил он, но потом понял, что объяснение неактуально. — Надо вставать, товарищ майор.

Последнюю фразу боец произнёс громче. Лежащий надо мной Кеша от неожиданности подскочил и ударился лбом об потолок.

— Так и знал, что приложусь. Почему я не внизу сплю? — спросил Иннокентий.

— Потому что внизу сплю я и Сан Саныч, — спросонья ответил ему Занин.

Умывшись в рукомойнике и разлив из термоса чай, мы перекусили. Солнце постепенно начало освещать долину, и нам открылся взор на импровизированную стоянку.

В районе Голанских высот уже была слышна канонада, а гул спецтранспорта начал становится всё громче. К нашим вертолётам начали подъезжать автомобили АПА, занимая места топливозаправщиков.

Оставалось ещё полчаса до момента запуска.

— Потихоньку пошли, — сказал я, и мы выдвинулись к вертолётам.

— Сан Саныч, а вот у меня вопрос. Мы за это десантирование что получим? — спросил у меня Кеша.

— Не знаю. Мандюлина гарантирована. А там, может, и грамоту дадут, — ответил я.

— Тогда лучше ничего не надо, — махнул Кеша.

Я улыбнулся и по-дружески взъерошил редкие волосы Иннокентия.

— Сан Саныч, всё готово. Как и заказывали — полная боевая зарядка, — представил мне вертолёт инженер.

То же самое сделали и его коллеги для моих подчинённых.

— Итак, только сегодня мы вам даём на применение новые ракеты. Это…

— Новая «Атака»? — спросил я, узнав маркировку противотанковых ракет 9М120Д.

Рановато для них, но я не расстроен.

— От вас ничего не скроешь. Именно новая «Атака». Дальность пуска10 километров. Недавно проверили.

— В бою? — спросил я.

— Эм… на полигоне. Поэтому и подвесили вам только 2. Остальные 14 ракет — проверенные 9М220.

— Понял. Спасибо, опробуем, — поблагодарил я инженера и проверил блоки НАРов.

Ракетные удары и взрывы на Голанских высотах не смолкали. Да и со стороны Дамаска доносились выстрелы. Фронт пришёл в движение.

С Кешей заняли места в ожидании команды на запуск.

Часы уже отсчитывали последние секунды до запуска, но указаний всё не было. Главное, что и стрельба на высотах не стихала.

Рядом шумел автомобиль АПА, а в эфире уже слышались первые доклады наших экипажей.

— Двое сзади.

— Понял, прикрываю. Беру левого, — спокойно вели радиообмен наши лётчики.

Сейчас им предстояло вновь схлестнуться с израильтянами в воздушных боях.

— Саныч, а ты про «Апачи» думаешь? — спросил у меня Кеша.

— Я про десант думаю. Как он высаживаться будет. А ты чего про них спросил?

— Да вот… мы ж так и не знаем, где они базируются, — ответил Иннокентий.

Я посмотрел вправо. Среди техников началась суета. Многие начали заглядывать в кабины к лётчикам.

— Не знаем. Но и они не знают.

И тут по всей колонне вертолётов прошла команда.

— По машинам, запускаемся!

Глава 26

Полевой аэродром загудел. Вспомогательные силовые установки вертолётов начали запускаться. Следом перешли на запуск двигателей.

Как только раскрутились винты, я глянул на часы. По нашему взлёту будут ориентироваться все экипажи. Особенно группа десантирования.

— 2-й, готов.

— 4-й, готов.

Доклады от сирийцев поступили следом. Вся наша восьмёрка была готова к вылету. Больше проверять и докладывать нечего.

— Внимание, группе контрольное висение, — произнёс я в эфир и поднял рычаг шаг-газ.

Вертолёт медленно оторвался от полосы, зависая над бетонной дорогой. Правой педалью удерживаю Ми-28 от разворота, чтобы его не закрутило.

— Контрольное норма, — проговорил я по внутренней связи и посмотрел вправо. Мои товарищи также, как и я с Кешей, зависли над дорогой.

Воздушным потоком начало поднимать песок и камни, образуя над местом нашего взлёта пылевую завесу.

— Внимание, взлетаем. Паашли! — скомандовал я и плавно отклонил ручку управления от себя.

Ми-28 наклонил нос, начиная разгоняться у самой земли. Лопасти задрожали на переходном режиме, и тут же тряска пропала.

— Прибор 200, — сказал я в эфир.

В зеркало проконтролировал, что вся группа перестроилась в колонну пар.

— 2-й, справа на месте, — доложил Занин.

— Снижаемся 30, — дал я команду и начал прижиматься к земле.

Всей нашей вертолётной гусеницей заняли курс в сторону Голанских высот. Песчаные сопки сменялись каменистой пустыней. Чем ближе к высотам, тем отчётливее виден размах действий.

Вдоль всей линии соприкосновения разрывы от снарядов артиллерии, пуски ракет реактивных систем залпового огня и огромное число техники, движущейся в направлении высот.

Снизились ещё ниже, поскольку впереди граница с Израилем.

— 10 метров, командир, — подсказал мне Кеша.

— Точно так, — ответил я, прослушивая очередной сигнал достижения опасной высоты.

Группой сманеврировали. Теперь следовали курсом к границе с Иорданией. Впереди уже видны холмы, окружающие Тибериадское озеро.

— 101-й, группой пересекаем, — доложил я вход в буферную зону.

— 451-й, понял, — ответил мне самолёт-ретранслятор, который висел в зоне дежурства и передавал наши доклады на командный пункт.

Ещё несколько километров и спокойный полёт закончится. Но он закончился раньше.

— Слева! Отстрел! — громко произнёс я в эфир, наблюдая, как с одного из холмов вверх устремился дымный след ракеты.

Взрыв раздался где-то сзади. Первая напасть ушла в сторону.

— 101-й, район отметки 346. Работают «жалом», — передал я на ретранслятор, намекая на работу «Стингеров».

Отклонил ручку управления вправо, пролетев совсем рядом с сопкой. Сразу же прицелился и отработал с пушки.

Несколько снарядов «похоронили» расчёт ПЗРК под слоем пыли.