Прапорщик. Назад в СССР. Книга 7 (СИ) - Гаусс Максим

— А-ха-ха! — скрючился в спазме Санёк, едва не свалившись с кровати. — Ну, ты насмешил! Это ж надо, деду в шахматы! Хорошо же он тебя наказал!

Толик обиделся, покраснел и возмущённо фыркая, вышел из палаты.

— Хорошо сказал, Громов! — Костя был лейтенантом, поэтому пытался быть в палате старшим, но получалось у него плохо. Харизмы не было. Вернее была, только он ей пользоваться не умел.

Таких эпизодов было много. Как-то Толик был дежурным, должен был следить за отдельным дизель-генератором. Тот обеспечивал дежурное освещение и пару зданий рядом. Так вот вышел я ночью нужду справить, а дежурный Толик спит. Прямо так, сидя на табуретке. Еще и храпит, звучно так. Громко.

— Э, воин! — гаркнул я у него над ухом. — Где патроны?

— Какие патроны? — спросонья промямлил тот, вскочив с табуретки. — Я не сплю!

— Медленно моргаешь, что ли?

— Я когда так моргаю, то лучше думаю! — нашелся с ответом тот. — Не вру!

— А, ну тогда потом продолжишь думать, а пока иди генератор запускай! Кто не уследил, тот и заводит…

Наступил август, крайний месяц лета… Впрочем, в Афгане лето будет идти ещё долго, а перепады температур при этом будут неожиданными. Время потихоньку шло. Вдруг объявился посыльный — боец, задача которого была доносить в госпиталь почту.

— Прапорщик Громов! — громко произнес тот, заглянув в палату. — Вам письмо!

— Письмо? — изумился я. — От кого?

Глава 22

В ожидании

Прочитав письмо, я отложил его в сторону.

В целом, содержимое было вполне ожидаемым, особенно учитывая адрес, откуда оно пришло. Из Краснодара, где я недавно уже был в командировке.

Опуская подробности, меня информировали о результатах сдачи экзаменов, а так же о том, что я принят в Краснодарское высшее военное Краснознаменное училище… Не удивительно что, таким образом, по почте, оповещали всех будущих курсантов, кому довелось пройти отбор и поступить, ведь технический уровень ещё не тот. Только почтой, ну или телеграфом. По телефону, это уже что-то совсем из ряда вон.

Прочитав письмо, невольно улыбнулся — я, прожженный жизнью и военной службой матёрый волк, не единожды раненый, бывший у черта на куличках, вдруг становлюсь курсантом… Мирная курсантская жизнь в казарме казалась мне чем-то необычным, давно забытым. Что это, очередной виток моей сумбурной жизни? А может, просто проходной момент, который ни к чему особому толком и не приведет?

Сложно сказать. В любом случае, это хорошо.

После двух невероятно сложных боевых операций, через которые прошла группа, да ещё и без потерь, что само по себе чудо, после коварного предательства подполковника Шевцова… Хотелось сменить обстановку и наконец-то отдохнуть. Нет, не лежа на кровати или сидя у окна, рядом с шахматистами. Ну, его к черту этот автомат, штык нож и гранаты… К черту этих бородатых душманов, к черту американцев. В Афганистане и без меня разведчиков хватает, уж как-нибудь обойдутся без меня, пусть и временно.

Сейчас уже август. По-хорошему, поступив в военное училище такого уровня, насколько я помню, нужно было ехать в поля на курс молодого бойца. Это для тех, кто только-только выполз из-под родительского крыла, так сказать, чтоб землю понюхать. И солдатский пот. Понять, что такое военная служба.

Нет, там крови проливать не нужно, никому на КМБ она не нужна… Да, собственно, она и на войне никому не нужна, а в учебных заведениях еще и большая и ответственность. Если такое бывает, то при нарушении техники безопасности, по неосторожности. Как обычно, виноватого находят очень быстро — им оказывается командир самого разного звена.

Все это знакомо каждому, кто хоть как-то относился к армии. Особенно в наше время, когда любой курсант может позвонить домой маме и сказать, что ему хлеба не додали. Тьфу, не армия, а детский сад…

Меня к курсу молодого бойца привлекать точно не станут — я свое уже понюхал, хлебнул и пролил — в полях, горах и у черта на рогах. Там уже знают, кто я такой. А если и нет, генерал-майор Бехтерев, со своей стороны, вежливо напомнит. Все-таки, как ни крути, а спасенная жизнь в обмен на прямое поступление в военное учебное заведение не равнозначный обмен. Думаю, генерал это прекрасно понимает.

Согласно письму, мне следовало прибыть в Краснодар двадцать пятого августа, документы не требовались — все уже было отправлено почтой, ещё когда мы были в учебном центре, перед самой переброской нашей группы в Кундуз. Кто-то занимался моим вопросом, явно была такая команда…

За проведенное в госпитале время, я уже практически поправился — бегать и активно заниматься спортом, конечно, пока было ещё рановано, а вот ходить и двигаться, без проблем. Кэп обратно в палату не вернулся, остался в Ташкенте — с ранением у него и впрямь было не все так просто, как казалось.

Прапорщик Корнеев, судя по всему, по-прежнему находился в изоляторе, но о его судьбе пока что ничего слышно не было. Вполне вероятно, что полковник Хорев все уладил и Шута отпустили. Ну, это я так думал.

Однако все же было странно — группу раскидали кого-куда, вроде как у всех были веские на то причины — майор Игнатьев, Димка Самарин и Герц — на лечении, Док вроде вернулся, а вроде и нет, Шаман изначально был временной заменой штатного медика группы… А вот про остальных вообще ничего не было слышно. Что они, просто почти целый месяц сидят в Кундузе?

Письмо из Краснодара я убрал в свою тумбочку, которую ни с кем не делил. Ибо не хрен, вообще не понимал, как можно делить одно тумбочко-место на двоих? Письмо пролежало там до самой моей выписки из военного госпиталя. Произошло это только на двадцать пятый день после того, как я туда попал. Честно говоря, хоть я и устал скакать по горам, как горный козел, но и пролеживать бока на жёстком матрасе, в унылой больничной палате тоже о радости мало…

Примерно в одиннадцать часов дня, когда я лежал на своей койке и читал книгу, вокруг было тихо и спокойно. Еще вчера, совершенно случайно мне в руки попала научно-фантастическая книга Анатолия Днепрова «Глиняный бог», которая очень меня увлекла. Ранее я подобного не читал, а тут за неимением лучшего, прям зашло. И хотя книга была написана аж в далеком шестьдесят третьем году, подача была очень необычной, на грани стыка приключений и фантастики.

Вдруг в палату заглянула старшая медсестра — Тамара Евгеньевна… Не женщина, а бульдозер! Такая и рот кому угодно заткнет, и пациента успокоит и коня в горящую избу заведет… А потом выпустит.

— Громов! — воскликнула она, глядя на меня строгим взглядом. — Чего разлёгся?

— А что мне делать? — удивился я.

— Тебя что не предупредили, что колонна на Кундуз скоро уходит? Твое лечение почти закончено, по тебе уже не раз звонили и спрашивали. Документы на подписи у начальника, если нужно, подпишут быстро. А если сам готов выписываться, то можешь договориться, чтобы тебя забрали и до Кундуза подбросили. Ты сегодня не один такой.

— О, как! — удивился я, отложив книжку в сторону. — А следующая когда будет?

— Да я ж почем знаю? — всплеснула руками женщина. — Мне расписание не доводят! Я медсестра, всего лишь. Ну… Недели через две, наверное!

— А когда колонна уходит?

— Часа через три. Успеваешь. Пока продовольствие и медикаменты разгрузят, пока все согласуют и подпишут… Такие дела быстро не делаются, разве не понял еще? В общем, сам думай!

Тамара Евгеньевна закрыла дверь и, судя по голосу, зашла в соседнюю палату. Устроила там очередную проверку.

А я уселся на своей кровати, задумчиво осмотрелся по сторонам. Тихо, почти пусто. Спокойно. Соседей мало — все на процедурах. Один сосед спал, другой внимательно слушал наш диалог, прикрываясь старой газетой.

— Ну что, Макс? — поинтересовался он, когда Евгеньевна ушла. — Все, теперь обратно поедешь?

— Угу…

Безусловно, перспектива проторчать тут ещё четырнадцать дней меня совершенно не радовала. Так и крыша поехать может — стук шахмат, одни и те же анекдоты, да шелест игральных карт меня даже нервировать стал. Ну, ей богу, не для меня такое.