Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

— И что теперь, сэр? Советы возьмут Лондон?

— Мы этого не знаем. Их вчерашняя акция больше напоминала разведку боем, после которой они организованно отошли. Англичане, естественно, докладывают, что сейчас контратакуют всеми наличными силами, а мы помогаем им в этом чем можем. Как я уже говорил, они сообщают, что уничтожили полтора-два десятка русских танков, но и английские потери, по их собственным докладам, просто чудовищны...

— И в чём моя роль, сэр?

— Джон, вам даны чрезвычайные полномочия. Нужно срочно ликвидировать эти парашютные десанты в Гринем-Коммоне и Саутгемптоне. Вы будете контролировать действия англичан и докладывать мне лично.

— Вы что, не доверяете союзникам?

— Откровенно говоря, их дни сочтены. Если Советы высадят на восточном побережье Англии относительно крупный морской десант, они практически не встретят сопротивления. Можно считать, что Англия для нас потеряна. При этом у нас нет сил и средств для серьёзных действий на этом направлении. В ближайшие сутки мы начнём крупную операцию против Кастро.

— Захват Кубы, сэр?

— В идеале — да. А как программа минимум — уничтожение всей их инфраструктуры при помощи авиации. Причём президент дал добро на применение тактического ядерного оружия, хотя сначала и противился этому. В общем, Джон, сейчас англичане собирают всё, что у них осталось, для наступления на Гринем-Коммон и Саутгемптон. Но главное — Гринем-Коммон. Взятие этой авиабазы — под вашу личную ответственность...

— Сэр, а почему нельзя просто разнести эту авиабазу, скажем, силами стратегической авиации или флотской авиации?

— Не получится. Там не меньше двух сотен наших тактических ядерных боеприпасов. При этом часть из них была подготовлена к применению. А некоторые даже были подвешены на самолёты. Так что англичанам предстоит занять авиабазу силами своих механизированных подразделений, не считаясь с потерями. А ваша роль состоит как раз в том, чтобы обеспечить проведение операции с максимальной аккуратностью. Это во-первых. А во-вторых — взять эти ядерные боеприпасы под охрану и допустить к ним соответствующих специалистов (которые уже прибыли на место и ждут дальнейших приказаний) для обезвреживания и срочной отправки их в США. Эти игрушки слишком дороги, чтобы мы ими разбрасывались. И потом, эти ядерные заряды нам ещё очень пригодятся, поскольку неизвестно, сколько ещё продлится эта война. Президент и министр обороны подумывали о передаче некоторого количества тактических ядерных зарядов англичанам, но время уже упущено, и они просто не смогут их правильно использовать. А кроме того, наши специалисты полагают, что подрыв даже одного или двух боеприпасов вполне сможет вызвать цепную реакцию в хранилищах авиабазы. Вы представляете, что такое взрыв сотни ядерных зарядов, пусть и небольшой мощности, в одном месте? Это будет аналог термоядерного взрыва очень большой мощности, в стиле испытаний 1950-х. Собственно, мы уже довели эти данные до сведения английского командования, и именно поэтому они готовы на всё. Естественно, про главную задачу они нами полностью не информированы...

— Хорошо. Насчёт наземной операции мне всё более-менее ясно. А как насчёт поддержки с воздуха?

— Ничего не могу обещать, Джон. Англичане уже растратили всю боевую мощь своих ВВС в боях над Германией, Бельгией, Голландией и Данией. Если с Кубой всё пойдёт по плану, вас, возможно, поддержит палубная и стратегическая авиация, но заранее мы ничего не гарантируем. В любом случае кардинально переломить ситуацию в воздухе в нашу пользу всё равно не получится. Вам всё понятно, Джон?

— Так точно, сэр.

— Рад слышать. Надеюсь, вы не впадёте в панику, подобно этим английским идиотам. Связь сейчас неустойчива, поскольку мы всё время теряем спутники и радиорелейные станции. Но, тем не менее, я требую, чтобы вы докладывали мне как можно чаще. Эта закрытая линия в полном вашем распоряжении. Удачи вам, Джон...

— Благодарю вас, сэр!

Сказав это, Пирс некоторое время сидел с перекошенным лицом, не снимая наушников. Услышанное совершенно не прибавляло ему оптимизма. Если операция против Кубы, о которой говорил генерал, затянется, боевые действия, скорее всего охватят всё атлантическое побережье США. А это означало, что он застрял здесь и, возможно, очень надолго. Но, уж коли приказ был получен, его следовало выполнять.

Так или иначе, с вечера 19 июня начались массированные атаки английской армии в направлении авиабазы Гринем-Коммон.

Глава 7.

Пылающий остров

Республика Куба.

20 июня 1982 г. Утро.

Когда поднявшиеся в воздух с флоридских аэродромов американские самолёты РЭБ ЕА-6 «Проулер» и EF-111 «Равены», а также наземные станции радиоподавления на побережье США включились на полную мощность, советские РЛС на Кубе оперативно отключились, предчувствуя недоброе. Заранее отбывший вместе со всем штабом ГСВК в командный бункер в районе Гуиннеса генерал-полковник Кончиц изначально предполагал нечто подобное, поэтому локаторщикам были отданы соответствующие приказы. Опыт боёв в Европе показал, что если вражеская РЭБ начинает работать слишком интенсивно — жди масштабного удара с воздуха. Собственно, все немногочисленные части ГСВК уже вторые сутки находились в укрытиях и на заранее подготовленных оборонительных позициях. Офицерские семьи сидели по бомбоубежищам, военные городки стояли пустыми, там не оставалось никого, кроме караульных и дежурных офицеров. Исходя из этого, больших потерь в составе советского контингента при первом ударе генерал-полковник не ожидал.

Правда, он не мог сказать то же самое про РВС Кубы. Хотя бы потому, что напрямую приказывать товарищу Фиделю ни Кончиц, ни даже советский Генштаб не могли. Все распоряжения русских командиров могли носить для кубинцев всего лишь рекомендательный характер. Да, Кончиц вместе с полковником Уткиным накануне побывали в резиденции Кастро и имели беседу с Фиделем и присутствовавшим там же Раулем и другими представителями высшего командования Революционных Вооружённых Сил (всё это были закадычные партизанские кореши братьев Кастро по извилистым партизанским тропам Сьерра-Маэстры и боям на пляжах Плайя-Хирон, ныне окончившие советские военные академии и ставшие генералами и полковниками местных РВС). Кубинцы внимательно выслушали «камрадас совьетикос», но и только-то. Правда, Фидель согласился-таки на применение советскими войсками с территории Кубы ядерного оружия. Но, разумеется, с оговоркой, что таковое возможно только после того, как хоть одна американская атомная бомба упадёт на Остров Свободы, но, ни в коем случае не раньше.

В остальном у Кончица сложилось впечатление, что кубинские товарищи слишком успокоились за годы нескончаемой западной блокады их острова и, похоже, полагали, что и на этот раз, как и в 1962-м, всё утрясётся как-нибудь «само собой». В возможность ядерной войны на своей территории они не очень-то верили, в отличие от русских, которым уже были доложены первые результаты применения тактического ядерного оружия в Европе. Кончиц даже оставил Фиделю заранее подготовленный машинописный испанский перевод одного из этих секретных докладов, но вряд ли у товарища Кастро было время читать какие-то там бумажки.

Фиделю было страшно некогда, поскольку он в очередной раз влез на своего любимого конька. На Кубе был объявлен призыв резервистов РВС и всеобщая мобилизация народной милиции. Как водится, в последние четыре дня всё это вылилось в «торжества, совмещённые с арестами». Советским военным, которые в это же время лихорадочно ремонтировали, выводили на позиции и маскировали технику и раздавали в войска дополнительные средства противоатомной и противохимической защиты, было довольно диковато наблюдать за различными крайними формами проявления латиноамериканского темперамента. По всей Кубе все бросили работать, по улицам маршировали многотысячные колонны вооружённых всяким старьём милисианос с красно-чёрными нарукавными повязками (все кубинские мужики, разумеется, в одночасье перестали бриться, начав отращивать свои коронные «партизанские бороды»), везде шли митинги и демонстрации, на которых соблазнительно-полуодетые смуглые кубинки, размахивая флагами Кубы, СССР и разнообразными протестными плакатами, скандировали до хрипоты лозунги, типа «Патриа о Муэртэ!» или «Руки прочь от Кубы!». Вывозившие боеприпасы и прочее снаряжение на позиции полноприводные «КамАЗы» и «Уралы» ГСВК с трудом продирались через толпы то ли ликующего, то ли негодующего народа, заполонившего городские и сельские улицы и площади. В Гаване и других крупных городах протестные митинги вообще отчасти напоминали бразильский карнавал, только без кордебалета и фейерверков. В Гаване на одном из митингов Фидель говорил без перерыва аж семь часов (силён мужик!), да так, что во внимавшей ему толпе было около трёх десятков тепловых ударов. В общем, всё было как всегда — кубинский народ шумно и весело встречал очередную войну, не соблюдая даже элементарной светомаскировки. Разумеется, готовилась к войне и местная Гражданская Оборона (вроде бы лучшая во всей Латинской Америке) и героические PBC, как всегда, готовые встретить грудью любые происки агрессора. Правда, ни для кого не было секретом, что опыта современной войны, да ещё и в условиях возможного применения ОМП у них не было совсем. Всё-таки война с американцами — это не рукопашные драки батальон на батальон с УНИТой или армией ЮАР где-нибудь в знойном ангольском буше.