Меч Тамерлана (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
Конечно, предок защищал куда меньший по размерам Елец, занимающий лишь территорию современного крома — но и штурм города возможен пока только с востока. Иными словами, под удар попадает лишь острог на Каменной горе (где я разместил сотни три ополченцев с составными луками), и «земляная стена» бастионного типа, мое ноу-хау. Теоретически, еще возможен отчаянный рывок через брод — но гарнизон обеих «сестер» составляет пять десятков арбалетчиков и два пушкарских «наряда». Ну, то есть расчета… А оставшиеся воев должно хватить удержать «земляную стену». Даже без учета готовящихся к вылазке ушкуйников… Все-таки мы и ров запрудили, и единственный мост через него пропитали березовым дегтем — и пусть у нас нет греческого огня, когда вои разобьют десяток другой горшков с льняным маслом под ногами штурмующих, да обстреляют мостик зажженными стрелами, полыхнуть должно неслабо… И по идее мост загорится вместе с теми гулями, кто потащит к воротам таран.
В общем, мы неплохо подготовились, надеясь продать свои жизни подороже… Но, выставив на суше осадный тын (кое-где частокол, кое-где надолбы), враг ограничился лишь банальным созерцанием крепости — хотя туранские умельцы не спеша так, основательно и со вкусом возводят осадные пороки. Все те же щиты-туры, обязательный таран с крышей и колесами, полноценную осадную башню — а так же штурмовые лестницы, поставленные на прочные возы и укрепленные подпорками. Очень похоже на телескопические лестницы пожарных машин на рубеже так двадцатого-двадцать первого столетий…
Небольшая высота и толщина земляных стен, в общем-то, исключает успешное применение врагом катапульт и требушетов. Особенно если вспомнить, что все деревянные постройки в тылу, до самого Ельчика, мы уже разобрали! Но сам «земляной город» поганые смогут штурмовать, подтащив получившиеся штурмовые лестницы прямо ко рву. Я уже прикинул, что их длины как раз хватит, чтобы перебраться на стену, минуя водное препятствие… И ведь откинуть их в сторону уже никак не получится!
Разве что перерубить последние перекладины, ведущие к вершине штурмовой лестницы…
Тем не менее, враг не спешит — но и зачем ордынца спешить? Осадный тын и не менее, чем трехкратное численное превосходство гарантируют поганым безопасность на случай нашей вылазки… Пусть и «безопасность» эта весьма относительна. Тем не менее, Тохтамыш оставил осаждать город целых шесть тысяч нукеров (явно не меньше!), рискнув разделить поредевшую на бродах орду.
И, как кажется, хан действует вполне обдуманно.
…Когда я увидел в степи еще такие далекие, сигнальные дымные столбы — я тотчас отправил к Донскому первого гонца. Еще в прошлом году мы возродили систему татарских «ямов» (что-то вроде почтовых станций с дежурными лошадьми для гонцов) на территории Елецкого, Рязанского и Московского княжеств — но цепочка ямов по итогу протянулась только от Ельца до Москвы. И если до Коломны мой гонец должен добраться как минимум втрое быстрее татарской рати (учитывая примерное время ее движения от Ельца до Оки), то от Коломны до Нижнего Новгорода ямов уже нет… А путь сей километров так на семьдесят-восемьдесят длиннее, если мне память не изменяет.
Второй гонец отправился к великому князю, как только я получил результаты «поиска» моей сторожи в степи. То есть первый должен был лишь насторожить Дмитрия Иоанновича, объяснить, почему я не тороплюсь выйти со своими ушкуйниками на соединение с московским войском, вставшим до поры в Нижнем… Ну, и подготовить великого князя к принятию верного решения. Сам-то я уже был уверен, что следующая к Булгару татарская рать есть лишь отвлекающий маневр Тохтамыша — но вряд ли Донской снимется с лагеря и двинется к Коломне прежде, чем до него доберется второй гонец.
Но по всему видать, что этот гонец доберется до Дмитрия Иоанновича… Дай Бог, на пару-тройку дней раньше, чем Тохтамыш до Коломны! Есть, конечно, малый шанс, что город и брод успеет прежде занять литовская рать, следующая на помощь Донскому — да также запаздывающая. Но если чудо и случится — сколько воев соберут литовские русичи после кровопролитной междоусобной брани, после боев с ляхами, тевтонцами и литвинами Скиргайло? Тысячу, полторы от силы кованной дружинной рати.
А вот Пронская и Рязанская рати, что могли бы всерьез помочь мне еще на Сосновских бродах, уже успели уйти на соединение с великим князем.
Так что все очень сложно, все очень страшно… Мы выиграли шесть, от силы семь дней для того, чтобы обоз с ельчанами добрался именно до Коломны. Смотря насколько Твердило Михайлович задержит татар в засаде у Черного леса… Но мы-то обсуждали с воеводой, что он свяжет боем (а то и разобьет!) пару-тройку летучих отрядов степняков — брошенных как в преследование, так и просто пограбить в окрестностях, собирая провиант и фураж. Однако следом за передовыми отрядами всадников на Москву двинула и вся орда Тохтамыша…
И это страшит меня более всего.
В известном мне варианте истории, когда Тамерлан явился к стенам Ельца, он не стал дробить войско — а захватил-таки стольный град удельного княжества, прождав под его стенами целых десять дней. Честно? Я был уверен, что хан поступит также — но он принял куда более мудрое решение применительно к данным обстоятельствам… Более того — даже с разделением сил и потерями на бродах у него осталось по меньшей мере два полноценных тумена. Уверен, Твердило Михайлович и Тимофей Болдырь попьют ворогу крови, и дружинники с казаками задорого продадут свои жизни… Ну пусть потери татар в сече с моей дружиной будут даже три к одному (в лучшем случае!) — все одно на выходе у Тохтамыша сил как минимум вдвое больше, чем сейчас у Дмитрия Иоанновича. Великий князь еще сумел бы задержать татар на бродах через Оку — или хотя бы защитил Москву, переждав осаду за белокаменными стенами кремля… Но ордынцы практически наверняка опередят его дружину.
И что тогда⁈
Думать об этом как-то не хочется… В лучшем случае повторение сценария 1382 года — восстановление ленной зависимости от Орды и обязательная дань при сохранение великокняжеского ярлыка за Донским и его потомками.
При тотальном разграблении Москвы и истреблении ее жителей, а также подрывом производственных мощностей уже сформировавшегося ремесленного центра…
В худшем же… Дмитрий и семья его погибнут — а Русь ждет объединение под властью Литвы. И пусть сейчас в ней правит православный, прорусски настроенный князь Андрей Ольгердович, в чьих венах течет также русская кровь. Но кто может гарантировать, что поколение другое спустя к власти не придет прокатолическая партия с государем-католиком во главе?
Да и кровь потомков даже Андрея Полоцкого решающего значения не имеет. Ягайло вон тоже можно назвать наполовину русичем по матери, хотя гад тот еще…
В общем… В общем, крепко подумав, я пришел к выводу, что повлиять на развитие событий измененной мной же истории, у меня теперь есть только один шанс. И тем важнее им воспользоваться, коли все происходит наяву — в реальном мире, в реальной истории моего народа и моей земли…
— По ладьям!
Ушкуйники и стрельцы-ротники принялись без особой суеты, но и без промедления занимать места на судах. Эх, было бы ушкуев и стругов побольше, можно было взять с собой хоть весь гарнизон, а так… Я шагнул к новоиспеченному воеводе — и крепко обнял Михаила, рискнувшего остаться во главе обороны города:
— Брат… Ты не представляешь, как мне жаль расставаться с тобой!
— И мне княже… И мне.
Мы соприкоснулись лбами, сцепив объятья…
Мишина семья вместе с моей, и семьями прочих моих дружинников отбыли в Нижний Новгород под конвоем ушкуйников Федора Косого. Вот только кружной путь по Прони, а затем и Оке (да еще и против течения!) не столь и быстр… Так что Михаил кровно заинтересован в том, чтобы нам удалось еще хоть ненадолго задержать врага. И он с радостью пошел бы с нами, с великой радостью!
Но после того, как Федор убыл с вятскими повольниками, после ухода Твердило и Тимофея, в городе осталось совсем немного авторитетных вождей, способных возглавить эффективную оборону. И тем самым приковать к себе те значительные силы татар, что осаждают ныне Елец… В сущности это был я, Дмитрий Шуй — и сам Михаил, постепенно выросший из старшего дружинника в человека, способного вести за собой людей и принимать решения. Плюс близость к князю, как никак… Дмитрия я не мог оставить в городе — по той простой причине, что он непосредственный командир ушкуйников и их истинный вождь, душа отряда. Кроме того, его авторитет максимален именно среди повольников.
