Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid
- Хорошо, товарищ Мехлис. Вы подготовили замечательный доклад о своей поездке в Узбекистан. Как вы смотрите, если политбюро попросит вас лично контролировать взаимоотношения с Узбекистаном в плане того, что вы сейчас изложили? Вы справитесь?
- Сейчас, после лечения, справлюсь. Ещё, я думаю, надо бы кое-кого отправить на лечение в Ташкент, из ответственных товарищей.
- Хорошо. Я и сам думаю, не съездить ли мне в гости к товарищу Каримову, заодно и подлечиться. Пока война не началась.
Глава 14. Дела, дела…
«Наконец-то, удалось вырваться на завод «Красный пролетарий», - думал Фарид Алимжанович сидя на мягком диване заднего сидения «Эмки», которая, не сильно спеша, ехала по улицам полуденной Москвы. Владимир Иванович, который, чуть не ночевал на «свечном заводе», как Сталин назвал лаборатории института, уже устал приглашать своего друга и начальника, посмотреть, как идут дела. Но загрузка в НТИПР, ввод в коллектив Михаила Михайловича Громова, постановка задач другим сотрудникам института и проверка выполняемых работ, не давали времени для поездки. Тогда Владимир Иванович пребёг к не убиенному аргументу:
- Вот уеду на днях в Америку, кто будет руководить делами здесь, да и на второй территории?
И действительно, оформление загранкомандировки успешно заканчивалось. Товарищ Зубков, вернувшийся из Ташкента полный планов и проектов, обивал пороги инстанций, согласуя организационные, технические, административные и прочие вопросы возникающие по ходу осуществления строительства газопровода «Бухара-Урал-39».
Так по старой памяти путешественников во времени решили назвать это грандиозное сооружение, только в конце добавили год начала строительства. Наркомат финансов выделил соответствующие лимиты. Наркомат иностранных дел начал движения по размещению золотого залога на кредит в швейцарском банке. Скоро все эти движения синхронно должны привести к отъезду делегации, в которую включён и товарищ Набережных Виталий Иванович. Под этим псевдонимом, по просьбе Левицкого, его внесли в список и на это имя ему оформляли документы. Свою просьбу он обосновал тем, что имя фамилию своего начальника по крайней конторе в которой он работал до переноса, он не забудет, и будет откликаться на него с удовольствием.
Так в размышлениях о прошедших почти двух неделях (путешественники так и не привыкли считать время пятидневками, как было в 1939 году), пока он вырывался из кремлёвских стен, Ахмеров не заметил, как доехал до проходной завода. После недолгих формальностей ворота открылись и «Эмка» поехала по заводским дорогам почти в самый дальний угол, где стоял выделенный институту корпус «свечного завода».
Выйдя из машины, Фарид Алимжанович увидел идущего навстречу Владимира Ивановича, в сопровождении трёх работников, видимо, «Красного пролетария». Они о чём-то бурно дискутировали. Двое из шедших с Левицким были одеты, как руководители, в крайнем случае, работники умственного труда, а третий был, буквально, одет как работник литейки или кузницы. Кроме того, на руках у него были рукавицы из тонкого войлока. «Значит – литейщик», - подумал Ахмеров. До подполковника донеслись обрывки спора, или обсуждения, чего-то важного. Первым Ахмерова заметил Владимир Иванович и повернувшись к руководителям произнёс:
- Ну, вот, Вольф Иосифович и Василий Никифорович, разрешите представить – Ахмеров Фарид Алимжанович, наш заместитель начальника. – Протягивая руку для приветствия, Левицкий сделал полшага по направлению подполковника. Руководители обменялись рукопожатиями. А вот реакцию третьего работника невозможно было даже предсказать. Он сделал полшага назад и со словами: «Это он, их высокоблагородие, товарищ подполковник», - спрятался за спину председателя завкома. Это Зицер и директор завода сопровождали Левицкого. А третьим был лучший литейщик завода, Виктор Александрович Шафоростов. Теперь, после этих слов «Витюши», Фарид Алимжанович тоже узнал своего случайного встречного на скамейке театральной площади. Мир тесен, Москва маленький город.
- Ты чего, Виктор Александрович? – изумился председатель профкома.
- Это он, Вольф Иосифович, тот который сказал, кончай бухать и червонец мне дал.
- Здравствуйте, Виктор Александрович. А я, грешным делом, не узнал вас. – Ахмеров протянул руку Шафоростову. Тот с опаской пожал руку подполковника, приговаривая:
- А я больше не пью, товарищ подполковник. Я, даже, червонец жене отдал не похмеляясь. А вы меня контролировать приехали?
- Я очень рад, что вы не пьёте, товарищ Шафоростов. А контролировать мне вас уже без надобности, нормального человека нельзя обижать недоверием. Я вот, приехал Владимира Ивановича проведать и посмотреть, как у него идут дела.
- А он тоже не пьёт. Я за него отвечаю, - вступился за Левицкого Витюша.
После этих слов Ахмерову вспомнился куплет из частушки:
«Говорят Владимир Иваныч, перестал пить водку на ночь.
- Если надо, то Иваныч может выпить и не на ночь».
Петь его он, конечно, не стал, а вслух произнёс:
- Владимир Иванович, я очень рад что ты завязал, вон, Виктор Александрович за тебя зуб даёт.
Все присутствующие дружно рассмеялись, в том числе и Витюша.
- Ну, давай, Владимир Иванович, хвались своим хозяйством, - Фарид Алимжанович решил не растягивать приветственную часть встречи.
- Ну, это вы без нас, пойдёмте товарищи. – Задириенко, на правах руководителя, решил оставить работников института из НКВД одних, - у нас тут тоже дела есть, а по поводу вашего предложения, товарищ Левицкий, мы ещё поговорим. Обсудим всё и решим вместе. А предложение, конечно, заманчивые. Сейчас у нас время обеда, если голодны – присоединяйтесь.
- Спасибо, Василий Никифорович, мы попозже. – Подполковник не хотел долго задерживаться на «Красном пролетарии», дел в НТИ ПР было не мало, да и товарищ Сталин привык заходить, как-бы мимоходом, в институт и беседовать с Ахмеровым. Эти беседы тяжело давались Фариду Алимжановичу, но просачковать сославшись на отсутствие, он тоже не мог. Себе дороже.
- До свидания, товарищи. Я сам покажу, товарищу подполковнику все наши достижения, - Левицкий подхватил Фарида Алимжановича под локоток и повёл по своим владениям.
- Как хорошо, что ты приехал. Я тебе не рассказывал, но я хочу создать на базе «Красного пролетария» отраслевой центр фасонного литья. В основном стального литья в интересах станкостроения. Помнишь, ты рекомендовал посмотреть фильм года 2012-го или 13-го года выпуска «Джентльмены, удачи!», так я его посмотрел. А знаешь, почему я об этом говорю? В этом фильме Смайлик и Трёшкин борются на заводе в литейке, в огромной литейке. А завод - «Красный пролетарий». Там ещё следы бандитских дел в печах прятали. Сталеплавильных. Вот я решил, что сейчас надо воплощать это в жизнь пока есть два года времени. Тем более, Зубков обещал в течении двух лет подвести саратовский газ в Москву. С топливом и электроэнергией будет всё в порядке. И эвакуировать Москву, я думаю, не придётся. Кстати, об эвакуации. Помнишь в фильмах про начало войны толпы беженцев на дорогах, и немецкие самолёты их расстреливают. Так я понял – это бегут не местные селяне, в западных областях, тем более недавно присоединённых – никто не бежал из местных. Они ждали культурных немцев, которые наладят им нормальную жизнь. Даже среди местных евреев было мнение, что зверства немцев это пропаганда большевиков. Это бежали семьи командиров РККА, местного начальства назначенного Москвой, специалисты, прибывшие из центра. Так что, будешь разговаривать с самим – постарайся внушить, что всех этих товарищей к 1 мая 1941-го года в зоне досягаемости немецкой фронтовой авиации быть не должно. Им и в тылу работа найдётся. А теперь смотри.
В просторном помещении, условно говоря, слесарного участка лаборатории стояли несколько стеллажей и верстаков. Рядом с ними сиротливо стоял остов токарного станка типа 1К62. Все внутренности, да и «наружности» бывшего станка были аккуратно разложены на верстаках и стеллажах. Над ними корпели люди в синих халатах с мерительным инструментом в руках. Рядом стояли, видимо чертёжники с кроками и тщательно заносили размеры деталей. В качестве кроков на руках у чертёжников были листы с фотографиями деталей, распечатанные на принтере.
