Кто к нам с мечом? (СИ) - "lanpirot"
Тишина, установившаяся за столом, нарушалась лишь перестуком оловянных ложек по донцам таких же оловянных мисоНа это к с равномерной щелканьем метронома. Фрау Габриэлла, уткнув острые локти в грубую столешницу, положила подбородок на ладони и с какой-то потаенной нежностью наблюдала за нами с командиром. Похоже, что её слегка накрыло алкогольной расслабленностью. Все-таки тоже по самому краю прошла, а могла запросто отдать Богу душу.
Однако, нашу гастрономическую идиллию разрушил появившийся Роберт Хартман.
— Вот вы где! — крикнул он, подбегая к нашему столу. — А я вас обыскался… — Он остановился у стола, снял фуражку и отер рукой выступивший на лбу пот.
— А мы и не скрывались, Робка. — Я проглотил остатки каши и вытер тыльной стороной ладони свою ныне куцую бороденку и усы. — Садись и ты с нами — чаю попей. — И я недвусмысленно указал на початую бутыль спирта.
— Действительно, сынок, садись, поешь с нами, — «подключилась» старая немка. — С утра ведь маковой росинки во рту не было!
— Господа, я даже не знаю, как сказать… — выдохнул Хартман, обессилено падая на деревянную лавку. — Тут такое дело…
— Так ты сперва поешь-попей, — фыркнул я, — какие дела на голодный желудок?
— Вы не понимаете! — нервно воскликнул Роберт. — Со мною сейчас связались из резиденции рейхсфюрера… Вам, господа, назначил аудиенцию Сам… — Харман даже задохнулся от осознания важности доводимой до нас информации. — Сам Великий Фюрер! Понимаете вы это или нет? Поступил приказ срочно доставить вас в Орденский замок СС — Вевельсбург, где вы и встретитесь с Главой Вековечного Рейха! — Он выпалил все это на одном дыхании, а потом «оплыл» на лавке, словно из его тела кто-то сумел вынуть все кости.
— Ну и фигли? — Делано невозмутимо пожал я плечами. — Это не повод ходить голодным! Война — войной, аудиенция — аудиенцией, а обед по расписанию! — И я деловито облизал налипшие на ложку остатки каши.
Хотя, сказать, что я расстроен — это вообще ничего не сказать! Вот оно — гребаный фюрер сам напрашивается на неприятности, а у меня Маны нет! И самое главное — она и не думает восстанавливаться, словно какая-то гребаная фигня случилась с моим Источником. То есть все, ради чего и затевалась наша с командиром заброска (по крайней мере в моем представлении) натурально шло коту под хвост. Ну или псу, что совсем не важно, поскольку, что у одного, так и другого под хвостом находится одна неприятность под названием жопа. Так вот и мы с командиром на данный момент находились не абы где, а в полной жопе!
— А ну прекратить панику! — рявкнула на сына старушка, не хуже заправского фельдфебеля. — Подумаешь, в какой-то Вевельсбург к какому-то фюреру пригласили, — наморщила она нос. — Это не повод аппетит хорошим людям портить! — она продолжала недовольно высказывать обоснованные претензии сыну, даже не задумываясь о последствиях. Что она смелая старуха, я уже давно понял. — Давай, соберись, тряпка, а то смотреть на тебя тошно! Поешь-выпей с уважаемыми людьми, как Гасан Хоттабович предложил, а потом уже о делах будете говорить!
Роберт заторможено кивнул, все еще находясь под впечатлением новостей, а фрау Габриэлла нацедила спирта в освободившийся стакан, который вложила сыну в руку.
— Пей! — чуть ли не в приказном порядке заявила она.
И Роберт, слушая мать краем уха, и явно не обратив внимание, что она там ему подсунула, махом влил содержимое стакана себе в глотку.
— А-гха! — закашлялся он, когда неразведенный спирт опалил ему глотку. — Гха-гха-гха! — не переставая кашлять, со свистом втягивал он в себя воздух.
— Успокоился, мой мальчик? — вкрадчиво осведомилась фрау Габриэлла, милостиво подвигая к нему тарелку с квашенной капустой. — Закуси скорее, сыночек!
Даже не знаю, хотел бы я такую безбашенную бабку себе в матери, или ну его нафиг-нафиг? Я взглянул на Робку, жадно пожирающего капусту прямо из миски, словно свин помои. И плевать на высокое звание оберфюрера, когда мать заругает. Нет, Габриэлловна явно наш человек, вона, как быстро Робку взбодрила и в норму привела.
Робка дожевал капусту, выпил через край остаток рассола и облегченно выдохнул:
— Успокоился, мама… До сих пор не понимаю, как это у тебя получается?
— Так я ж мать! — гордо заявила старуха, подвигая сыну свою, так и не тронутую миску с кашей. — Давай, поешь вот — еще легче станет!
На этот раз Робка беспрекословно навалился на кашу, гремя оловянной ложкой по оловянной чашке. Настроение, как и аппетит был возвращен мамой, ну и небольшой дозой медицинского спирта в надлежащую форму. Мы же с командиром внешне молча и лениво наблюдали за насыщением Хартмана, а вот на нашем «внутреннем уровне» кипели настоящие страсти.
— Командир, что делать будем? Вот он — шанс! Он нам сам в руки пришел, а я так бездарно облажался…
— Мы облажались, Хоттабыч, мы! — заявил командир, пытаясь хоть каким-то Макаром меня приободрить. — А по-другому мы бы просто сдохли! Ты об этом почаще вспоминай, чтобы в панику не впадать.
— Я и не впадаю… просто обидно как-то стало… ведь одним махом можно было придавить сученыша! И всю его кодлу поганую, кто бы рядом оказался.
— Совсем Источник не работает? — еще раз уточнил Головин.
— Совсем не работает, командир — ни капли в Резерв не упало! Можно, конечно попробовать Прану в Ману пережигать, но сколько там её будет?
— Не густо получится, — согласился Александр Дмитриевич, зная примерное «грабительское» соотношение превода Жизненной Энергии в Магическую, — даже если мы все Пронотрансфузеры по округе соберем и тебя от них запитаем. Нужен Накопитель большой мощности. Только, думается мне, мы такой не раздобудем…
— Ничего, Петрович, будем импровизировать, — схохмил я, пытаясь хоть как-то привести себя в норму.
— То есть ты от аудиенции у Гитлера не отказываешься? — хохотнул Головин.
— Смеешься, командир? Мы столько к этому шли, чтобы на финише съехать? Не-ее, хочу взглянуть в глаза этой гниде и, хотя бы, в харю его мерзкую плюнуть! А лучше до того момента с моим Источником разобраться…
— Если бы все так легко было, — с горечью произнес командир, — но пытаться восстановить твой Источник будем обязательно...
Когда мы закончили мысленное обсуждение дальнейших этапов терпящей крах операции и вернулись к реальности, Робка уже доел кашу и попивал чаек, принесенный все тем же толстопузым поваром-немцем.
— Эй, любезный! — окликнул я фрица. — Нам тоже чая принеси! И покрепче!
Стоило лишь заикнуться — и парящие кружки с чаем стояли напротив каждого сидевшего за столом. А помимо этого поваренок притащил еще и свежую выпечку! И как они, сука, это делают? Я тут же ухватил еще пышущую жаром булочку и вонзил в нее зубы. Твою мать, незабываемые ощущения свежей хрустящей выпечки на зубах! Кто его знает, может наслаждаюсь в последний раз? На приеме у Алоизыча могут и не угощать таким вот чудом…
Так что надо натрескаться этой свежей выпечки вволю, чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях. Я вспомнил, как в последний день своей жизни в родном мире выперся на улицу в кои-то веки именно за свежей выпечкой. И ведь вроде совсем недавно все это произошло, а как еще одну жизнь прожил. Жалко будет, если в этот раз бл.дское отродье раздавить не удастся. Ведь это сколько жизней спасти можно, как с нашей, так и с немецкой стороны! Ведь и среди немцев нормальные люди есть, вон, как Робка с Габриэлловной.
— Роберт, — произнес князь Головин, — а не найдется ли у тебя Накопителя с Магической Энергией? Нам бы помощнее — Хоттабыча после боя протестировать хочу, — с ходу придумал он обоснование. — А Силу мы потом обратно в Кристалл сольем, как только свои выкладки проверим…
— Александр Дмитриевич, после того, что Гасан Хоттабыч сотворил, ему памятник надо поставить! Ведь сколько народу эта Тварь могла загубить? — с воодушевлением произнес Хартман, за что заработал одобряющий взгляд матери. — Не надо ничего сливать! Только вот какой мощности Кристалл-Накопитель вам потребуется?
