Кто к нам с мечом? (СИ) - "lanpirot"
Эти бараки насквозь продувались ветром, внутри стояли нары в два ряда. Русских, украинских и белорусских рабочих на ночь запирали на засов, на ноги им одевали деревянные колодки. Официально задокументировано, что в цехах заводов «стального короля» Круппа висел плакат «Славяне — это рабы». Среди работников была очень высокая смертность, но поскольку концерны закупали рабов оптом, жизнь одного человека в принципе не играла никакой роли.
Немецкие толстосумы-промышленники натурально думали, что поток этой рабской рабочей силы с Востока будет неиссякаем. Покупать можно будет всегда — сколько угодно и кого угодно! Так что сотней рабов больше, сотней меньше — никакого значения это не имеет. Поэтому кусочек сорокаграммового эрзац-хлеба в день, в котором муки было от силы всего двадцать процентов, пустая баланда, колодки на ногах — вот достойная участь этих рабов! Пусть дохнут — туда им и дорога!
Я вспомнил, как в родном мире освобождал наших парней и девчат из нечеловеческих условий, почти не отличающихся от «лагерей смерти», на которых тоже пришлось неоднократно бывать, и в ярости заскрипел зубами. Хорошо еще, что я был абсолютно выжат в Магическом плане, а не то бесследно бы растворился в полях Баварии еще один целый танковый корпус, отправленный мне «в помощь»…
— Ты чего это так зубами скрипишь, Хоттабыч? — Заметила мое состояние старая немка. — И харю перекосило, так что в нее сразу плюнуть захотелось? — не скупилась она на красочные эпитеты. — Это все глисты, борода, — неожиданно произнесла она, чем существенно разрядила накаленную обстановку. — У моей золовки муж так же зубами скрипел, пока глистов не потравил…
— Знаешь что, Габриэловна? — взяв себя в руки, спокойно произнес я. — У нас в России живет сейчас одна мудрая женщина, почти такая же, как и ты, — не удержавшись, польстил я старой немке. — Так вот она как-то сказала: есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых, живет Дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты [1]. Так это, оказывается, она обо мне! И как я этого сразу не понял?
[1] Цитата принадлежит Фаине Раневской.
— Ох, старик, с тобой не соскучишься! — От всей души рассмеялась немка. — Эта ваша русская дама — действительно очень умная женщина. Только послушай теперь, что я тебе скажу: в тебе, Хоттабыч, одновременно живут и Бог, и Дьявол! И такой гремучей смеси я никогда в жизни не встречала.
— Конечно, не встречала, — ворчливо произнес я, натягивая на себя старые, но чистые шмотки, выделенные мне танкистами, — и Бог, и Дьявол, да еще и глисты до кучи! Тут действительно в пору башку потерять.
— Ты ее не потеряешь, Хоттабыч, не такой ты человек, — с видом бывалой Ясновидящей, принялась «пророчить» немка. — Да и вообще — человек ли? Разве простому смертному под Силу такое сотворить? — Она с сожалением оглядела чудовищные разрушения, причиненные этому зеленому и цветущему краю нашей возней с Драмагаром. — Надеюсь, что когда-нибудь ты честно расскажешь мне, старый, кто ты на самом деле такой?
— Может быть, как-нибудь и расскажу, — туманно пообещал я ей. — Вот только немножко дерьмо разгребу, что в мире накопилось, а там и в гости жди!
— Ох-ох-ох! — печально вздохнула фрау Габриэлла. — Дерьма в мире столько, что никакой жизни не хватит, чтобы его до конца разгрести! Мне уж точно не дожить до этих счастливых дней…
Ну, до чего же проницательная старуха! А такой продукт, как дерьмо, действительно неистребим. Мне ли, столетнему старикану, этого не понимать?
— Поверь, старому, Габриэлловна — доживешь! — безапелляционно заявил я, закрывая тему — ко мне подошел командир, явно горя сильным желанием, о чем-то срочно поговорить. — Извини, красавица — служба, — виновато развел я руками. — И, кстати, спасибо! — Я опять провел ладонями по лицу, ощупывая обрезанную под самый корень бороду. — Ровно хоть постригла, командир?
— С пивом потянет! — не удержался и подначил меня князь Головин. — Лет на тридцать помолодел.
— Серьезно? — Я делано вытянул физиономию, изображая крайнюю степень изумления. Для старухи-немки, естественно.
А та, словно опомнившись, тоже бросила на меня внимательный взгляд:
— А ведь и вправду, словно посвежел… Ведь если б не знала, сколь тебе, старый, сказала б что ты одногодок Клейнермана, а ему — чуть за семьдесят. А ты даже помоложе его выглядишь.
— Ну, земной тебе поклон, Габбриэлловна, — я шутливо поклонился немке «в пояс», — прям вот чичас побегу молодых девок охмурять!
— Язык у тебя, старый, без костей! — ругнулась фрау Габриэлла. — Пойду, пока поищу, чем бы вас накормить, горемычных, — произнесла она напоследок, оставляя нас с командиром наедине.
— Ты как себя чувствуешь, Хоттабыч? — первым делом осведомился Александр Дмитриевич.
— Бывало лучше, — ответил я, — но жаловаться грех… С физикой, можно сказать, порядок — сколько Праны в меня гребаный фриц-Лекарь влил. А вот с Силой проблемы… — хмуро добавил я. — Не восстанавливается никак! Я словно выжатый лимон — ни капли Маны во мне нет! Я тут попробовал по старой памяти немного Праны в Ману «пережечь»…
— И? — Командир подался ко мне поближе, настороженно оглядываясь по сторонам, да еще и сканируя своим Даром ближайшие окрестности. Не хватало еще, чтобы нас фрицы подслушали.
— Хрена лысого! — в сердцах выругался я, нервно хрустя судорожно сжатыми кулаками. — Словно сломалось во мне что-то, командир, — выдал я товарищу оснабу свои предположения. — Может, ты знаешь, что со мной?
— Есть кое-какие предположения, — кивнул командир. — «Перегорел» ты слегка, старичок. Полностью обнулился, как ушедший в глубокий разряд аккумулятор. Теперь, чтобы тебя «реанимировать», нужен основательный толчок…
— Какой? — с надеждой взглянул я на командира, рассчитывая на то, что не все еще потеряно. Если я не смогу больше пользоваться своим Даром, вся наша миссия летит псу под хвост!
— Нужен Поток Силы большой мощности… А в твоем случае, — командир смерил меня скептическим взглядом — очень большой мощности! Я даже не уверен, что мы сможем с тобой раздобыть такой Накопитель… Тут бы отлично подошел тот Энергетический «сгусток», что остался от Гипериона…
— Это финиш, командир, — прошептал я обреченно, у меня даже сил не осталось на бесполезные ругательства. — Ты же знаешь, что просто так в Агартхи не попасть!
— Знаю, слышал, как Кощей пояснял, что его Благословенная Страна расположена то ли в каком-то специальном «измерении», толи в «пространственном кармане» рукотворного присхождения...
— Так и есть — мы с тобой туда попасть только Порталом сможем, а у меня Силы нет! Так что Энергия Гипериона — не вариант. Другое что-то придумать надо! И как можно быстрее!
— Да, это на сегодня основная задача, — согласился командир. — Ты отдыхай, а я попробую у Хартмана Кристалл-Накопитель помощнее выпросить. Может, и с небольшим количество Маны сумеем тебя «завести».
— Давай, командир, попытка — не пытка: авось получиться?
— Пока кроме, как на авось, нам надеяться и не на что, — не стал спорить Головин, отправляясь на поиски оберфюрера.
Пока он ходил, вновь вернулась фрау Габриэлла и, практически, взяв меня за руку, отвела на полковую кухню, которую практичные фрицы уже успели разбить на относительно чистом пространстве, свободном от гниющих кусков растерзанных во время нашей с Драмагаром схватки. Это они хорошо придумали, подальше расположиться — тут, хоть не воняло, как в запущенном морге.
Пока я шел до кухни под ручку со старой немкой, немцы-танкисты, да, в общем-то, и сами Маги, к этому моменту основательно наслышанные про мои подвиги, опасливо уходили с моего пути. Было видно, что такое проявление Силы многие из них лицезрели воочию в первый раз. Да и мои похождения в Заксенхаузе и окрестностях, окончившиеся уничтожением всей злобной Некроактивности, а прицепом и всего живого на огромных площадях, стремительно обрастали слухами и домыслами. Ведь даже по меркам Внеранговых Магов, «зачистить» такую внушительную территорию за такое короткое время было просто немыслимо.
