Александр Маркьянов - Противостояние
- Бывает и еще круче...
КГБшник - какой-то смазанный, непонятный, с липкими глазами, по-свойски усмехнулся.
- Это как?
- Это... Это когда один и тот же отряд переходит на нашу сторону раз в год. Когда к зиме дело, зеленки нет и воевать в холоде неохота - их командир прозревает, раскаивается и идет в местный ХАД. Переходит на сторону народной власти. Зимой на казенных харчах сидит, а как весна, зеленка - так ищи его свищи. До следующей осени.
- Весело... - КГБшник достал бело-красную пачку Мальборо - куришь?
- Нет.
- Напрасно - КГБшник вытряхнул сигарету, смачно затянулся - тут у вас вообще весело. В дуканах ассортимент как при коммунизме. Я вчера вышел...
Внезапно Скворцов понял, что давно не видно Шила. Он был на машине, остался прикрывать, потом он его видел около мобильного госпиталя - не иначе ищет где спирта тиснуть, паразит. А потом...
Лейтенант начал поворачиваться - но ГБшник был уже рядом. Щелчок, какой-то треск - и яркая вспышка перед глазами...
Они уже обосновались, заняли позиции и даже успели как-то окопаться - когда началось. Истошный, выворачивающий душу, нарастающий тонкий свист - и совсем недалеко от бронетранспортеров, прямо на трассе встал черный, с желтыми мимолетными просверками, султан минометного разрыва.
- К бою!
Новичков в составе боевого охранения колонны не было, все как минимум год отслужили, и что делать - знали и без команды. Рассредоточились, заняли позиции, залегли. Бэтр сдал чуть назад, наводчик освободил стопоры башни, готовясь стрелять.
- Откуда? Откуда бьют?
И новые султаны разрывов, один за другим, все ближе и ближе. Чей то крик, срывающийся на истошный визг. Кого-то все-таки зацепило осколками мины...
Придерживая бьющую по боку брезентовую сумку с красным крестом, мимо бэтра неуклюже пробежал фельдшер.
Бесстрашно сидевший на броне капитан - осколков можно было нахвататься на милую душу - склонился в люк
- По левому флагу работай! С ПКТ, понял!? Я наведу, как увижу! Только наших не задень, они на час сидят. Работай по левому флангу, б..ь!
- Есть!
Затарахтел ПКТ, к нему в укладке патронов много, две тысячи - пусть работает. Хоть как то прикроет. Судя по всему, здесь никого нет кроме наводчика, который где то спрятался, с..а такая и наводит на них минометы. Его надо найти и изничтожить. Но сначала надо выйти на связь с группой, которая в кишлаке - если их там прижали, то им там не в пример хуже.
Капитан соскочил с брони, оставил тарахтящий пулеметом бронник, пробежал к машине, где была рация. Оттолкнул суматошно орущего что-то в трубку связиста
- Дай! Дуб вызывает Коробочку-один. Дуб вызывает Коробочку-один. Коробочка один, так в душу мать!
Связь - то ли глушат, то ли просто горы экранируют. Связь, чтоб ее - никогда не бывает, когда она нужна.
- С кем оборался******?! - подбежал еще один советский, советник у этих... бачабозов.
- Блок дальше по трасе! Восемь кэмэ до них! Сейчас бронегруппа к нам пойдет, четыре коробочки. И вертушки подойдут.
- Обещанного три года ждут!
Гулко бабахнул КПВТ - раз, потом еще раз. Бросив гарнитуру рации, капитан побежал обратно к плюющейся огнем броне.
- Тащ капитан, мы его накрыли! Вот там сидел, п...р! - один из взводных тыкал пальцем куда то в сторону гор, показывая на не пойми что на склоне.
- Выдвигаемся! Бери Чурило и за нами! Быстро!
- Есть! - взводный побежал к своей коробочке.
Механ, предчувствуя дело, высунул голову из люка.
- Выдвигаемся. Давай на дорогу и сворачивай на Мармоль! - до капитана что-то дошло - кого вы там грохнули?!
- Да наводчика, тащ капитан! Побежал - мы его из крупняка и накрыли!
- Давай быстрее!
- Есть!
Испустив из выхлопных труб клубы серого, вонючего дыма бэтр медленно тронулся с места, захрустел камнями, выруливая на дорогу. Капитан оглянулся - второй бэтр, облепленный бойцами, двигался следом.
Ну, теперь только пронеси. Если в ущелье засада - забьют без вариантов, ни летуны не успеют, ни бронегруппа. А тех, что в кишлак пошли - поди уже забили. Черт бы побрал всех этих духов и перемирия с ними, выстроить - и из пулемета...
К повороту выскочили достаточно быстро, дорога была накатанной и машины шли ходко...
- Стой! Стой, чтоб тебя!
Своим ребристым рылом бэтр чуть не смял легковушку, возглавлявшую колонну. Волга! Твою мать, Волга! За ней пылил УАЗ и один из грузовиков.
- Перекрывай! Перекрывай дорогу!
Водила ничего не понял - но бэтр подался вбок, закрыл проезд.
- Стой, с..а!
Из головной машины вывалился гэбист - какой-то разодранный, без пиджака, без автомата.
- Пропустить! Ты что, о...л, с..а, пропустить! Сдай назад!
От полноты чувств гэбист врезал кулаком по броне - успел, прежде чем отлететь на капот Волги.
- Где?! - озверевший капитан не говорил он хрипел - где, гнида?! Где ты их оставил, падла!?
- Пропустить! Пропустить, вы что себе позволяете, тов...
Озверевший капитан в один прыжок оказался рядом с задней дверью Волги, на время отпустив гэбиста. С размаху, с наслаждением, какого он не получал уже давно - саданул со всей силы по дверце ногой, опрокидывая назад в салон зашедшегося в истошном визге партбосса. Полегчало на душе аж, как это дерьмо отоварил. Капитан развернулся, подхватил только пришедшего в себя гэбешника, с силой приложил спиной о броню - раз, другой, третий. Подчиненные наблюдали с интересом - но не вмешивались.
- Где ты их оставил, п..р?! Говори, мозги вышибу!
- Там в кишлаке...
- Ты их бросил, гнида!
- Мы сами... выскочили едва...
- Падаль, с...а, мразь! - капитан бросил и так извалянного гэбэшника на землю, от души ударил сапогом - раз другой, третий, стараясь попасть по почкам. Он знал - что уже не простят, что навешают всех собак, свалят на него проваленную операцию и погибший личный состав - и отправят в зону. Если не грохнут - по тихой, тут и такое бывало. И поэтому он решил отыграться - раз и навсегда, вкладывая в эти пинки всю ненависть и презрение к жирной тыловой швали, к пьяным партейцам, ездящим сюда за медалями, в тыловым крысам, чистеньким, только и способным в критической ситуации - бросить своего и смыться. Если и сидеть - так сидеть за что-то, за дело, отвести душу напоследок. И он отводил - пинками, матюгами, выхаркивая из души грязь ругательствами и с каждым матюком, с каждым пинком ощущая, как все то мерзкое, грешное, вся грязь, вся накипь войны - уходит, оставляет, покидает его. Хорошо бы навсегда...
Сильным пинком капитан сбросил потерявшего сознание гэбиста с дороги - давить он его все же не хотел, не хотел брать грех на душу.
- Освободил дорогу!
Ошалевший от произошедшего на его глазах святотатства водила Волги счел за лучшее газануть - и съехать в кювет, остальные шарахнулись кто куда. Вот пусть и сидят тут в кювете. И ждут, кто первым подоспеет. То ли вышедшая с ближайшего ПВД******* мангруппа на броне - то ли душары местные. Душарики то сейчас страсть как злые - особенно если учесть, как им вломили только что там у дороги. Вот и посмотрим, дорогие товарищи, как вы им будете про преимущества развитого социализма речь толкать. Слабо?
Капитан заскочил на броню - нет, не заскочил, взлетел как птица.
- Вперед! Пошел, пошел!
Дорога до кишлака - километров семь, но идти их можно целую вечность, теряя людей и машины, истекая кровь и горящим бензином. Эти километры вырублены в скалах - иногда тут с трудом протискивается даже грузовик, что уж говорить о бронетранспортере. Дорога прихотливая - то ныряет вверх, то вниз. И все это время то с одной стороны то с обеих - скалы, треклятые скалы на которых местные научились маскироваться так, что пока не наступишь - не заметишь.
Очередь рассыпалась искрами по броне, когда они уже втянулись в серпантин, прошли три четверти пути и выходили к кишлаку. Их уже ждали.
Водила встал - придурок! Если обстрел - надо топить со всех сил, на это и рассчитывают - остановить колонну. Встал сам - и тормознул остальных.
- Гони!
Бронник дернулся - и заглох. Надо было драться.
- Левее ствол! Левее, с..а, освободи стопоры башни!
Афганец то ли понял, то ли по наитию - сделал то что нужно, освободил стопоры, чтобы можно было наводить пулемет вручную. Капитан не стал стрелять из своего автомата - он обхватил ствол КПВТ, толстый, с человеческую руку, с усилием и уже под пулями провернул башню, наводя пулемет на врага. Только после этого он соскочил с брони, спасаясь от летящих пуль.
Загрохотал КПВТ, сметая тяжелыми, раскалывающими камни пулями душманскую падаль - и одновременно словно мячик шаровой молнии скользнул перед самым носом бэтра, прошел мимо и лопнул кусом разрыва на противоположном склоне. Духовский гранатометчик нормально прицелиться не смог, мешал плотный прикрывающий огонь пехоты - но рано или поздно все равно зацепят, просто по закону подлости и больших чисел.
