Андрей Посняков - Сюзерен
— Да-а-а… — отец Амврозий скорбно покачал головой. — Это уж точно не зверь… Дело рук человеческих? И кому же могло понадобиться убивать простого послушника? И зачем?
— Я вижу, зачем. — Голос аббата внезапно осел, сделавшись глухим, замогильным, как бывает, когда одно горе перекрывается другим, еще более страшным. — Гляньте-ка… Моренета…
— Что-что? Моренета? — Кастелян оторвал взгляд от трупа. — Ой, да ее же нет!
— Выкрали! — перестав рыдать, воскликнул Матиас. — И брата моего убили… он, видать, защищал нашу Смуглянку… да не смог.
Мальчик снова заплакал, и отец Бенедикт ласково погладил его по голове, утешая, а сам думал — не мог не думать — о страшном. О том, что случилось…
Господи, ну как же так?
* * *Монастырь располагался на небольшом плато, и узкая, вымощенная камнями дорога, спустившись с горного кряжа, вновь забиралась к мощным воротам обители, взять которую представлялось не столь уж простым делом даже самому опытному и сильному врагу. Над серыми скалами, возвышавшимися над монастырскими стенами, словно застывшие во время сурового шторма океанские волны, клубился белый, густой, как плохо сваренный кисель, туман, длинные языки его, медленно сползая в долину, таяли в жарких лучах солнца.
На просторном дворе обители — у гостевого дома, у церкви, близ трапезной — скопилось множество самого разнообразного народу: не только послушники и монахи, но и крестьяне, мастеровые и какие-то, судя по виду, приказчики или купцы. Паломники — кого только средь них не было, ведь каждый житель округи считал своим долгом хотя бы раз в год навестить Смуглянку, поклониться, поведать о своих горестях-радостях, испросить свою толику удачи и счастья. А уж на это Моренета была щедра!
— Можете располагаться в гостевом доме, друзья, — радушно встретил у самых ворот новых пилигримов послушник — молодой краснощекий парень, косая сажень в плечах. — Ни за что платить не надо, трапеза тоже бесплатная, только обратите внимание: здесь везде кружки для подаяний висят, так что — уж сколько сможете. А вот с Моренетой придется пару дней обождать — притвор пока закрыт, в часовне кое-что обвалилось, ремонт идет. Нет, нет, помогать не надо, мы сами справимся. Да не расстраивайтесь, попадете к Смуглянке, народу-то сейчас мало, все-таки вторник. А вот в субботу и в воскресенье было не протолкнуться, а очередь к Смуглянке растянулась почти до самых гор!
Поведав все это, словоохотливый послушник учтиво поклонился и, кашлянув, кивнул на привешенную к стене кружку, на самом дне которой уже поблескивало несколько монет:
— Вам сюда сначала, а потом — в гостевой дом и, если хотите, в трапезную. Да! И скоро начнется вечерня. А рядом с трапезной у нас еще и лавка имеется, вы можете там кое-какие святые вещи купить — облатки, свечки, распятия… в общем, зайдете, увидите все сами.
— Хорошо, мы так и сделаем, лишь бы ремонт не затянулся, — пригладив усы, заверил доблестный капитан Гильермо Ньеза и, обернувшись к своим спутникам, махнул рукой: — Пошли!
Как и уговаривались, за ним потянулись все, кроме князя и быстро крестившейся Аманды — девчонка выпрашивала у Мадонны прощения за то, что явилась сюда в мужском платье. Так ведь никакого другого у нее нынче и не имелось, в горах портных нет! Еще по пути Егор посоветовался на эту тему с Гильермо, и славный капитан, подумав, решил, что в таком случае уж лучше будет Аманде притвориться мальчиком, а уж потом покаяться да исполнить суровую епитимью — а что еще делать-то?
Девчонка, кстати, по этому поводу сильно переживала и постоянно молилась, вот как и сейчас — даже на колени упала прямо посреди двора, и проходящий мимо осанистый прелат в рясе осенил ее крестным знамением:
— Усердно молишься, вьюнош! То похвально есть.
Вожников и воспользовался этим моментом, живенько подскочил к монаху:
— Благословите, святой отче!
Перекрестив и его, клирик направился дальше, в трапезную, да князь перехватил его у крыльца:
— Мне бы повидаться с отцом-настоятелем. Есть для него важное сообщение. Очень!
— Вы хорошо знаете латынь, сын мой, — улыбнулся монах. — Только отец-настоятель вряд ли сможет уделить вам внимание — нынче, сами знаете, много неотложных дел. Однако вы можете передать сообщение мне, а я уж — отцу Бенедикту. Не сомневайтесь, сын мой, передам слово в слово, слава Святой Деве, на память не жалуюсь.
— Я бы так и сделал, и с радостью, — молодой человек почтительно поклонился. — Да вот только обещал лично встретиться с отцом аббатом, можно сказать — обет дал. Да ненадолго — лишь только приложиться к длани — и все.
— Ладно, — сдался клирик. — После вечерни отец Бенедикт, может быть, заглянет в трапезную благословить скромный ужин. Там его и ждите.
— Спасибо, святой отец, храни вас Господь!
* * *Располагавшаяся во дворе, слева от церкви, приземистая трапезная предназначалась, как понял князь, только для паломников, как, собственно, и церковь — у монахов для служб имелась своя, монастырская, ведь мирским людям вход в обитель был строго-настрого запрещен, исключение делалось лишь для прохода к Моренете — это уж само собой!
Помня свой сон, Вожников сейчас почти физически ощущал, как с Черной Мадонной творится что-то неладное, что, скорее всего, он, увы, опоздал и Моренету уже выкрали! Тем не менее с аббатом нужно было встретиться как можно быстрее, пробиться к нему любой ценой.
— Что же вы не идете к столу, сеньор? — проходя мимо стоявшего посреди трапезной Егора, оглянулся доблестный капитан из Террасы. — Вон все наши уже сидят, окромя Аманды… та сказала, что не хочет есть, все молится, ну, правильно — так ей сейчас и положено. Ой, Господи Иисусе, и мы ведь ее покрываем — значит, тоже грешим…
— Не так уж и сильно, дядюшка! — внимательно рассматривая входящих, улыбнулся Егор. — Что же, женщинам не полагается подходить к Мадонне?
— Да нет… Но все же, как ни крути, обман!
— Вот потому-то девчонка и молится. Пускай! Вы идите к столу, дядюшка Гильермо, а я сейчас…
Завидев коренастого человека с волевым, но казавшимся добрым лицом, князь сразу узнал настоятеля — по его уверенной походке, по окружению, по большому золотому кресту поверх рясы. Паломники встали, и аббат, быстро благословив всех, направился к выходу — судя по всему, и в самом деле был сильно занят.
— Святой отец, — Вожников поймал настоятеля уже у двери. — Я хочу поговорить с вами о Черной Мадонне. — Он понизил голос: — Я знаю, что ее собираются похитить, если уже не…
— Что? — аббат едва не споткнулся. — Кто вы?
— Ваш друг и защитник всех христиан! — напыщенно представился князь на латыни.
— Идемте! — Аббат обернулся к сопровождавшим его монахам: — Ступайте по своим делам, братья.
Перекрестив всех, настоятель и следовавший за ним Егор быстрыми шагами пересекли двор и, выйдя в узкую калитку, оказались на широкой тропинке, серпантином поднимавшейся в гору. По краям тропинки росли кусты малины, ежевики и дрока, кое-где виднелись статуи и кресты.
— Вот сюда, — отец Бенедикт указал рукой на нырнувшую влево аллейку.
Она привела их на небольшую площадку со скамейкой и каменным парапетом, ограждавшим отвесный обрыв. По краям площадки шумели акации, а где-то далеко внизу журчал ручей.
— Говорите, сын мой, — усевшись на скамью, аббат сделал приглашающий жест. — Здесь нам никто не помешает.
— Да-а… — развел руками князь. — Чувствую я — дела плохи!
— Вы даже не представляете, как!
— Напротив, очень хорошо представляю! Надеюсь, вы не заявили о краже Мадонны на всю округу?
— Что-о?!
— Тихо, тихо, святой отец! — успокоил Егор. — Поверьте, я явился помочь! А помощь вам сейчас так нужна, не правда ли?
Почему отец Бенедикт ему поверил — Вожникову было понятно: совершенное кем-то злодейство оказалось столь неслыханным и дерзким, что бедолага аббат сейчас цеплялся за любую соломинку, почти беспрестанно молился и появление неожиданного помощника воспринял как знак свыше.
— Вы знаете, сын мой, у нас даже послушник убит, — но мы и об этом никому не сказали, сказали, что, мол, отослали его с поручением к отцам инквизиторам в Манресу… Ох, прости, Господи! Все для того, чтобы сохранить тайну.
— Вы все правильно сделали, святой отец! — покивал Вожников. — Очень правильно. Сколько еще можно потянуть с ремонтом?
— Дня три, — аббат болезненно скривился. — Послушника убитого ведь отпевать да хоронить. Так что — до субботы. И если мы ее к этому времени не найдем… Не хочу даже думать! Но я уже послал верных людей по ближайшим деревням, в Манресу…
Егор вскинул брови:
— Знаете кого искать? Имеются подозреваемые?
— Да нет, — признался отец Бенедикт. — Нету.
— Дверь в притвор запиралась?
— Обычно нет, но… по ночам там всегда находился послушник, сторож.
