Инженер магических сетей 7 (СИ) - Савич Илья Игоревич

И они не подвели.

Заложив нужные радиусы, эскадра выровняла ход и теперь двинулась навстречу британским ублюдкам. Те снова засуетились, потому что вместе с тянущимся по дну кабелем, который резво выпрыгивал из неглубоких рытвин, мы несли за собой яростный шторм.

Британцы начали сбавлять ход, но уже поздно. Мы промчались мимо них в такой близи, что я смог рассмотреть одного из капитанов, который с ледяной яростью смотрел нам вслед.

— Чёрт! — Я не удержался и ответил ему салют, сверкая широкой ухмылкой.

Первые корабли британцев поглотил шторм. Последующие ряды торопливо разворачивались и снова устремились за нами. Теперь они думали, что мы хотим пройтись по нашему основному маршруту и очень торопились снова перерезать путь. Гордость британского флота впопыхах превратилась в беспорядочную кучу железных корыт, которые бросало на поднимающихся волнах.

— Ур-ра-а! — воскликнул Арсений, на миг позабыв про свою морскую болезнь, но тут же побледнел обратно и выблевал завтрак в ведро.

— Да!!! — поддержал его краткий восторг Богдан.

А Витольд, наверное, и вовсе сиял от переполняющего его счастья. Ещё бы! Так красиво, без единого залпа уделать британцев — это вполне отвечает шикарному последнему аккорду бравого моряка, которого теперь ждала родная гавань.

Однако на этот раз мы сбавили ход. Теперь нам следовало потянуть время, поэтому гнать британцев нельзя. С востока в нашу сторону уже двинулся Русский Балтийский флот. Но им нужно время, чтобы занять позиции.

Мы сбавили ход, но не так чтобы это было чересчур подозрительно. Скорее это выглядело как издёвка над простофилями, и это ещё сильнее раззадоривало британцев.

Однако наблюдать за ними и их кислыми рожами у нас времени не было. Сейчас весь проложенный за два часа погони кабель тянулся за нами, чтобы занять правильные траншеи. «Плуги» перестали раскатывать катушки, свободные от брони линии поднимали на дне клубы морского грунта.

Богдан внимательно следил за радиусами изгибов и положениями кабелей. Корректируя, давая указания, он напрямую общался с Витольдом в одной связке. Например, чтобы какой-нибудь корабль взял левее или немного притормозил, и кабели не пересеклись и не спутались. А ещё он отслеживал состояние изоляции по датчикам, которые пришлось развесить по всей длине линии.

— Пока идём нормально, Игорь Сергеевич, — отчитывался он периодически.

В глазах Богдана сияли искры радости. Он прямо-таки горел своим делом. Да что там! Даже Арсений, который раз за разом бегал к ведру, всё остальное время рьяно, громко и уверенно координировал бригады рабочих. Они на борту поддерживали состояние «Плугов», маготронных приборов и прочего оборудования, и были готовы в любой момент устранить аварию, если такая вдруг приключится.

Но пока что всё шло хорошо. Мы слишком тщательно готовились к этому дню и перепроверяли всё раз за разом. Каждый грёбаный винтик стоял на своём месте!

Британцы начали нас нагонять. Я снова увидел того капитана, который теперь злорадно скалился в мою сторону. Но когда он поймал ответную ухмылку, кажется, о чём-то начал догадываться…

Но было уже поздно.

— Наши идут!!! — воскликнул Богдан. — Игорь Сергеевич, мы справились!

Прямо по курсу показалась линия русских кораблей. На стыке голубовато-серого неба со рваными облаками и тёмно-зеленой морской пучиной приближались серые силуэты крейсеров, эсминцев, фрегатов… Вся мощь русского Балтийского флота сейчас двигалась в нашу сторону.

Я снова повернулся в сторону британского офицера. Мы встретились глазами, и я увидел в них испуг и осознание происходящего.

— Полный ход! — скомандовал Витольд.

Британцы же замешкались и сбавили скорость, поэтому скоро мы начали от них всё больше отрываться. Однако то, что произошло дальше, стало сюрпризом даже для меня.

— Внимание, приказ! — раздался в селекторе голос Ушакова. Он звучал как-то странно, что заставило меня насторожиться. — Эскадре Понятовского взять право на борт и бросить якорь. Великий князь Понятовский и граф Разин, вы должны явиться на флагманский линкор «Разящий» сию же минуту!

— Есть! — услышал я Витольда.

— Есть, — ответил сам.

— Игорь Сергеевич? — удивился Богдан.

— Оставляю эскадру на вас, парни, — кивнул я.

Объяснять ничего не хотелось, да и не мог толком. Я и сам не понимал, что происходит. Поэтому вышел из капитанской рубки и на магической тяге отправился в сторону флагмана, на котором колыхался флаг Российской Империи.

Мы с Витольдом скоро ступили на борт рядом с Михаилом. Он выглядел так же странно, как и звучал его голос, был предельно серьёзен, даже мрачен.

— Что случилось? — заволновался Витольд.

— Скоро увидите…

А затем мы молча наблюдали, как русский флот пересекает границу, которая нам требовалась для проведения всех необходимых работ. Но корабли не сбавляли ход, а британский флот уже выстроился и встал перед нами заградительной стеной. Даже потрёпанный штормом, он всё ещё выглядел грозно. Британцы — что в моём прошлом мире, что в этом — отлично знали морское дело, тут уж ничего не скажешь.

— Но почему мы не останавливаемся? — спросил я.

Витольд глазами задавал тот же вопрос, а Ушаков молча взглянул на мачту. Мы тоже повернулись как раз в тот момент, когда вместе с флагом Российской Империи начал подниматься ещё один.

— Это же… — ахнул Витольд.

— Да, мой друг, — осклабился Ушаков.

И только теперь я понял, что он был не мрачен, а воодушевлён. Полон боевой ярости, которую сдерживал, чтобы обрушить её на врага, если потребуется.

На мачте поднимался личный флаг императорского рода. Это означало, что сам Пожарский сейчас находится на борту «Разящего».

— Охренеть! — выдохнул я и снова повернулся в сторону британцев.

Они тоже заметили флаг и поняли, что мы не собираемся останавливаться. Русский флот продолжал на полном ходу двигаться прямо на них, словно молот, который вот-вот разобьёт их наковальню гремучего шторма.

И вдруг я осознал, что мы на пороге большой войны. Британцы столько времени провоцировали нас, прощупывали границы дозволенного, лезли в наши земли, засылали шпионов, вмешивались в нашу работу. И теперь получили ответ.

Россия больше не будет терпеть!

Вдруг я почувствовал, как по телу прокатывает волна воодушевления. Иррациональный, но вполне объяснимый порыв ярости и готовности сражаться за свою Родину. Я даже поймал себя на мысли, что не хочу, чтобы британцы отступили. Пускай! Пускай они упрутся рогом! И тогда мы ворвёмся на их позиции, разметаем их ржавые корыта и отправим хвалёный британский флот на дно Балтийского моря!

Вдруг за спинами послышалось удивлённое роптание. Я обернулся и увидел, как на борт поднимается высокий широкоплечий человек. Я сразу его узнал, хотя вживую видел впервые. Только на портретах, в телевизоре, в интернете, где он мелькал не раз.

Даже помыслить не мог, что встречу его здесь.

Когда Пётр Александрович встал рядом с нами, мы разом поклонились. Этот человек внушал уважение одним своим видом и необъяснимой аурой, которая не имела ничего общего с магией. И почему-то он притягивал к себе взгляды. Чем-то он мне напоминал того же Соколова, если бы того удалось нормально нарядить, причесать и выбить солдафонские повадки.

— Так вот, значит, какой вы, граф Разин, — улыбнулся император, глядя на меня.

— Ваше Императорское Величество, — слегка поклонился я.

Витольд и Михаил трепетали рядом с этим человеком. Матросы, офицеры переглядывались. Их переполняли эмоции, будто сам бог сейчас стоял перед ними. А я же…

Он мне просто понравился. Я мигом считал что-то близкое по духу и почувствовал, что не нужно ждать от императора какой-нибудь подляны, постоянно взвешивать каждое слово или оглядываться, не заносит ли кто-то из его сподвижников клинок над моей шеей.

Я приосанился и встал с ним на равных, чем вызвал испуганные взгляды Ушакова и Понятовского. Пётр Александрович же добродушно спросил: