Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ) - Винтеркей Серж

— Угу, — недоверчиво посмотрела она на меня.

— У вас всё есть для победы! — ободряюще улыбнулся я. — И специалисты, и оборудование. Пользуйтесь.

Мы попрощались, и я пошёл к главному инженеру Воздвиженскому. У него взгляд на жизнь был гораздо более оптимистичный. Старую остановленную линию он уже разобрал на запчасти для второй такой же оставшейся и начал готовить цех к приёму нового оборудования. Попробовал узнать у него, чего Колесникова такая пришибленная?

— Боится, что ей ещё одну линию не одобрят, — объяснил он.

— Понял. Тогда прямо сейчас этим и займусь, — пообещал я и попрощался с ним.

Уже в машине вспомнил про завтрашнее партсобрание. Надо бы Эмме Эдуардовне ещё один том Конан Дойля завтра занести. Она, небось, сессию-то мне уже закрыла… Кстати, где опять седьмой том? Сатчан после рождения дочери спит в одном ботинке. Не напомнишь, не отдаст…

Позвонил ему и поехал в райком. Он сообщил, что заказчик согласился на восьмитомник Александра Беляева, и даже решил запускать его в работу после Стругацких.

— Отлично! — обрадовался я. — Кстати, а седьмой том Конан Дойля где?

— Твои экземпляры — в багажнике, — рассмеялся он. — Хотел отдать, когда ещё площадку смотрели, но все как поехали дружно со двора!.. Я уже решил не возвращаться, тем более у вас там народу полно было, многовато свидетелей. Не забудь сегодня забрать.

— Угу, — кивнул я и перешёл к заявке камволки на ещё одну производственную линию.

— А линия что, реально сломалась? — спросил Сатчан.

— Почти. Но её уже нет, — усмехнулся я. — Разобрана на запчасти.

— Вот вы аферисты! — рассмеялся он.

— Ну, да… Там директриса вся на измене. Боится, что ей в министерстве на дверь укажут за такие выкрутасы. Хотя мы начали их готовить к такому повороту ещё с прошлого года. Писали письма, что оборудование на ладан дышит…

— И это правильно. Первая заповедь любого сотрудника какая? Доложи начальству, сними с себя ответственность.

— Нам бы не забыть про эту заявку, как с ЖБИ получилось, — подмигнул ему я.

— Я прямо сейчас пойду к Бортко, — улыбнулся он.

— Давай. Заявка уже в министерстве. И ещё один момент… Зять пытается перетащить своих родителей из Караганды в Москву… Работу хорошую отцу нашёл. Как бы ему московскую прописку по-быстрому сделать? Я могу отца зятя к себе прописать?

— Я бы не советовал никого к себе прописывать, даже если бы и можно было. У вас же городская квартира, а не кооперативная. Он станет таким же равноправным её владельцем, как и ты. Зачем тебе это надо? В жизни бывает всякое. Сестра, к примеру, разведётся, а отец зятя у тебя останется. Даже с вашим количеством комнат чужой мужик вам все равно мешать будет…

— Ну, согласен, — кивнул я. — Тогда и вариант с пропиской у моей бабушки тоже не стоит рассматривать… А вообще, подскажи, как им лучше быть? У них трёшка там, в Караганде, хорошая. У них в планах обменять её на дом, а дом продать и тут что-то себе приобрести. Но это всё долго. А тут же вакансия… И родители живут с семьёй дочери, там детей двое маленьких. Сестра зятя боится в Москву ехать на пустое место. У меня тут мысль появилась кого-то из них устроить на работу со служебным жильём в двушку. Хотя бы временно, пока они свою трёшку карагандинскую не обменяют на что-нибудь в Москве. Слышал, ЖЭКи квартиры дают служебные…

— Ну, надо подумать… А кто они по профессии?

— Я уже сказал зятю, что мне нужен состав семьи со всеми данными, но он ещё не принёс. Я тебе позвоню сразу, как что-то будет на руках, ладно?

Он согласно кивнул, мы попрощались, и я чуть было опять не уехал без Конан Дойля. Уже в дверях вспомнил, повернулся к нему и начал смеяться над собой. Это же надо, так закрутиться!

Он пошёл меня проводить, мы перегрузили ко мне в машину две стопки книг из его багажника и попрощались ещё раз.

Галия была уже дома. Сидела в большой комнате с книгой в руках, поглядывая одним глазом за детьми, пока Ирина Леонидовна разогревала на кухне им ужин. Вид у жены был озадаченный.

— Куда же нам в Болгарии лучше поехать? — спросила она с несчастным видом. — Читаю, читаю, везде хорошо.

— Солнечный берег, — хмыкнул я. — Всё равно, в какой конкретно дом отдыха. Там их полно.

— А откуда ты про Солнечный берег знаешь? — спросила жена.

— Не помню, наверное, рассказывал кто-то. А как твоя начальница сходила к своему начальнику в пятницу?

— Ой! Вот прав ты был, что сказал сразу этим вопросом заняться! Это мне Ольга Вениаминовна сама сказала! Федосеев начал отнекиваться, мол, давайте потом. Да надо посмотреть, какие где есть вакансии… А Морозовой не хотелось меня из своего отдела отпускать. Она ему и говорит: у меня есть вакансия! Специалиста. Она, то есть я, и так и так эту работу выполняет.

— И что, ваш согласился?

— А куда ему было деваться? — рассмеялась Галия. — Ольга Вениаминовна ему выбора не оставила. Кстати, у меня зарплата теперь будет на шесть рублей больше. А! И меня будут в рекламе газировки новой снимать!

Обсудить это мы не успели. Раздался звонок телефона. Это оказался Румянцев и вопрос про газировку сразу вылетел у меня из головы.

Глава 20

Москва. Квартира Ивлевых.

— Привет! Всё нормально. Завтра сможешь подъехать? — спросил майор.

— Да, конечно, — ответил я.

— Пораньше приезжай, — попросил он.

— Хорошо, до десяти буду, — пообещал я, и мы попрощались.

Вернувшись на кухню, сел ужинать и вопросительно посмотрел на жену.

— Так, дорогая, ещё раз, что там с газировкой? — напомнил я.

— Меня попросили сняться в рекламе новой газировки. Чтобы время сэкономить съёмочной группе для командировки сначала в Болгарию, а потом к нам в Крым, Сочи или Абхазию. Если бы я не согласилась, то им пришлось бы пробы устраивать.

— Что за газировка-то?

— Не знаю, не спросила, — легкомысленно улыбнулась Галия, пожав плечами. — Какая разница? Главное, ролик побыстрее снять, чтобы можно было к нашему фильму приступить в Болгарии.

— Ты ж, главное, подскажи своим рекламщикам, чтобы они тебя не наряжали, как Царевну-лебедь. Ты должна выглядеть, как обычная девчонка с соседнего двора или с параллельного курса. Чтобы каждый понимал, что эта газировка для таких, как он, а не что-то недоступное только для принцесс. И сама улыбайся во время съёмки и демонстрируй, как тебе нравится то, что ты пьёшь. Чтобы, глядя на тебя, это всем попробовать захотелось. Пусть крупным планом снимут, как ты наливаешь газировку в самый обычный стакан. Как газ шипит, как пузыри лопаются… Понюхай, изобрази блаженство, мол, это просто аромат мечты!..

— Это какая-то газировка — мечта? — рассмеялась жена.

— Газировка — не мечта. Газировка неожиданно стала твоей работой. Так что, представь, что нюхаешь французские духи и изображай блаженство. Ну или еще что-то в этом роде. Сама понимаешь, что чем нужнее вещь для нас, тем больше эмоций она у нас вызывает. Вот, представь, к примеру, что ты полдня шла по пустыне, без единой капли воды во рту. А тут целая бутылка…

— Ладно, я попробую, — продолжала смеяться Галия.

— И пить когда будешь, голову назад запрокинь и глаза прикрой, изображая наслаждение.

Жена со смехом стала показывать с чашкой чая, как она будет сниматься с газировкой. Получалось, кстати, очень неплохо, единственное, они с Ириной Леонидовной начинали покатываться со смеху периодически.

Но это передо мной она такая раскованная и расслабленная, а как перед камерой будет?

— Запомни, как ты сейчас это делаешь, и потом перед камерой будешь делать также, — посоветовал я. — Закроешь глаза, представишь, что вокруг нет никого или только мы с Ириной Леонидовной. Поверь, так будет намного легче сделать сразу очень хорошие кадры.

— Запомню это, — сказала, посерьезнев, жена.

Галия с Ириной Леонидовной принесли детей и принялись их кормить, не стал им мешать, пошёл собираться на тренировку.