Юрий Корчевский - Золото мертвых. Смута
Во второй бумаге речь шла о закупках зерна. Дьяк писал о высоких ценах на зерно, муку и хлеб в Москве, просил нижегородского наместника отправить в Первопрестольную обозы с зерном или мукой. Доуправлялись!
Ещё одно письмо – о налогах. Деньги в Москву давно не доставлялись.
Самое интересное для себя письмо Андрей обнаружил в пачке бумаг последним. Речь шла о беглом воре из дворянских детей, Григории Валуеве. И описание его шло подробное. В случае поимки обещано было три рубля серебром. Ха! Стоимость скакуна, причём не самого породистого. Дёшево же царь его оценил!
Андрей прочитал бумагу ещё раз. Описание было подробным, но под него попадает четверть мужиков в России. «Борода окладистая, чёрная. Волосы на голове короткие, чёрные. Нос прямой, глаза карие. Особых примет на лице нет. Росту два аршина и десять вершков». Хм, почти точно угадали. У него рост 185 см.
Ох, не надо было на многолюдье ехать, на ярмарку! Скоро такие бумаги получат все города, признавшие власть Шуйского. И переждать осталось немного, чуть больше трёх лет.
Андрей улёгся на топчан. Завтра снова в путь, надо бы выспаться, а мысли в голову разные лезут, спать не дают. Поднявшись, он вышел в коридор и кинул бумаги в печь. На постоялых дворах печи из коридора топились, и истопники подкладывали дрова, не беспокоя постояльцев. Бумаги ярко вспыхнули и превратились в пепел.
Всё-таки под утро он забылся тяжёлым сном. Разбудил его старший ездовой:
– Барин, все встали, в трапезной ждут.
Чертыхаясь, Андрей кое-как собрался, позавтракал. Настроение было неважным, вчерашнее происшествие выбило его из колеи. Не забыл о нём Шуйский, ищет. Наверное, вначале искали его по Москве, иначе как объяснить, что бумаги о нём рассылают по городам так поздно. Каких-либо сыскных приказов или учреждений на Руси нет, но если Андрей попадётся на глаза кому-нибудь из чиновных людей, могут схватить.
Тайная канцелярия и Пыточный приказ были немногочисленны, работали медленно, но если попадёшься им в руки, вызнают всё, поскольку применяют пытки. Сознаешься в том, чего никогда не делал и не совершал – были в таких приказах мастера заплечных дел. Кто-то за жалованье работал, но больше по призванию – садисты на Руси были всегда. И чем изощреннее они мучили жертву, тем больше ценились дьяками да подьячими. Особое мастерство было жертву мучить, но не доводить до смерти. Это в работе считалось браком, не дано было такого права палачу, только государь мог решить – казнить пытуемого или отправить на каменоломни или в ссылку. Лиц дворянского звания ссылали в дальние монастыри, людей простых – на тяжкие работы на железоделательные и другие мануфактуры.
Наконец они выехали с постоялого двора. Андрей поглядывал по сторонам. Убитый им человек ехал не один, в небольшой группе. Если случайные попутчики – не страшно. А если вдруг сослуживцы, да ещё и сообщить им успел, что видел беглого Гришку?
Убитого искать будут. Обнаружат лошадь без седока, поднимется тревога. Как можно скорее эти места покидать надо! Но как с обозом быстро уйдёшь?
В отчаянии Андрей махнул рукой: что будет – то будет! По большому счёту – сам виноват, зачем в Нижний с обозом пошёл? Денег заработать, делом себя занять! Получилось по-черномырдински: хотел, как лучше, а получилось – как всегда. Сам дал ниточку, ведущую к нему. Хотя… Человек убит – а кто свершил? Может, разбойники, на деньги позарились. Но тут ещё одна его ошибка: сумку с документами взял, а калиту с деньгами не тронул. А разбойники её в первую очередь забрали бы.
Что-то ты, Андрей, ошибку за ошибкой делать стал, совсем навыки, полученные в бригаде, забыл. А русский мужик по природе наблюдателен. Заметит нечто странное – разговоры пойдут. А их никаким пистолетом не остановишь! В общем, пожалел, что поехал. А всё его моральные принципы. Ведь денег под домом, в подземелье полно! Возьми пригоршню – и никакой Нижний не нужен.
Однако корил себя Андрей недолго. Что случилось, то случилось, не исправить уже.
До Шуи они добрались без происшествий, разгрузили товары частью в лавку, частью в амбар возле дома.
Постепенно встреча с неизвестным и убийство его стали забываться. Дела, потом – Рождество, Крещение, а там и гонец с грузом заявился. Получалось – раз в три месяца приезжал.
День удлиняться стал, солнце светило ярче, снег начал подтаивать. Пришла весёлая Масленица: с гуляньями, песнями, кулачными боями «стенка на стенку» и катаниями на тройках – были у серьёзных купцов такие выезды. Сани изукрашены, ленточками шёлковыми перевиты, в санях ковёр либо медвежья шкура. У кого тройка рысаков запряжена, у кого пара – да по льду реки наперегонки! А с берега высокого народ смотрит, вопит восторженно. Не часто зрелища в небольшом городке бывают, о таких говорят до следующего праздника.
У Андрея парадного выезда не было – ни к чему он, тщеславие собственное только потешить. Ему и коня хватало. Съездить куда-то – верхом удобнее, а для груза обычные сани есть с ездовым. Не по нраву ему эдакая купеческая разухабистость, кичливость.
Через три недели Андрей проснулся, как ему показалось, от пушечного выстрела. Вскочил с постели – неужели мятежники или поляки к городу подошли? Одевшись, он вышел во двор, спросил у амбала:
– Ты не слыхал ничего?
– Громыхнуло. Да то лёд на реке тронулся!
И точно. Почти тотчас громыхнуло ещё дважды: это ломались льдины, начался ледоход. Весна пришла, заявила громко о своих правах. Теперь и дороги развезёт – ни пройти ни проехать. Месяц, пока не просохнет земля, город как в осаде будет. Повторялась такая ситуация дважды, весной и осенью, и к ней загодя готовились: жители запасались дровами и продуктами, купцы завозили в лавки запас муки, зерна, других продуктов и товаров.
К концу распутицы лавки катастрофически пустели. Но как только земля подсыхала и могла держать телегу, купцы отправлялись в путь.
В реке рыба водилась в изобилии, однако не посолишь её – пропадёт. И есть без соли не будешь, потому «соляные» купцы курсировали к Сольвычегодску чаще, чем иные торговцы во Владимир или Нижний. И в эту весну они ушли первыми.
За прошедшие месяцы лавка Андрея тоже опустела, но он надеялся, что со дня на день покажутся у пристани первые торговые суда. У них товар купить можно, свой продать. Иногда обменивать удавалось, делая пересчёт.
А уж май пришёл, трава взошла, листья на деревьях распустились, птицы запели. И вдруг – новость, как гром среди ясного неба!
Андрей на торг пошёл, а навстречу ему – купец Игольников. Радостный, рот до ушей. Едва с Андреем поздоровался, поручкался, как он выпалил:
– Радость-то у нас какая! Слыхал ли?
– Нет. А что случилось? Ребёнок у тебя родился?
– Да нет же! Государь к нам едет! Давненько он здесь не бывал, два годка уж.
Андрея как холодной водой окатили:
– Зачем?
– Откель мне знать? Раньше, как князем был, на соколиную охоту приезжал – уж больно он её любит. И соколов ручных в Мельничном держит – сокольничий у него там. А тут у него вотчина, отцовская ещё.
– А тебе-то с того какая радость?
– Нешто не понимаешь? С царём всегда обоз великий. Выкладывай в лавке лучший товар – всё сметут. Прибыль!
– А, понял. И когда же он быть обещал?
– Говорят, в дне пути, наши обоз видели. Царь с приближёнными верхами едет, полагаю – раньше обоза будет, как не вечером уже.
– За новость спасибо. Действительно, обрадовал!
Игольников сарказма в голосе Андрея не уловил и пошёл дальше. Андрей же сразу повернул домой. Для него приезд Шуйского ничего хорошего не сулил. Охота охотой, но Шуйский обязательно заглянет к нему – узнать, все ли ценности на месте, да проведать доверенное лицо. А может, и личный казначей с ним будет, ценности сочтёт.
Влип! Как кур в ощип влип! В голове одна мысль – что делать? Понятно, что в доме оставаться нельзя, это верная смерть на плахе. А перед этим – муки нечеловеческие в подвале у заплечных дел мастеров. Уехать? Вернее – уехать насовсем или вернуться через время? Царь месяц сидеть в Мельничном не будет, поохотится неделю – да и в столицу. Дел полно, не до развлечений должно быть. Его же отъезд особых подозрений не вызовет, все купцы по весне за товаром ездят. Но Шуйский может оставить казначея и охрану – каждый владелец желает знать, что у него в закромах тайных. А казначей Андриянова в лицо знать должен, и по возвращении Андрей будет раскрыт. Стало быть, надо срочно собираться и уносить ноги. И чем быстрее, тем лучше.
Рассудив так, Андрей вошёл во двор.
– Коня седлайте, отъехать мне надо, – бросил он амбалам. Те бросились выполнять волю хозяина.
Андрей поднялся в свою комнату, собрал вещи – самые необходимые: запасное бельё, рубашки, всё оружие, а также запас пороха и пуль к пистолетам. На кухне взял сало и хлеб. Постоял в нерешительности – брать ли деньги из тайника? В калите звенели серебряные рубли – аж восемь, и медяки. Нет, уж коли раньше не брал, то и сейчас не будет! Как говорится – не жил богато, не фиг и начинать! Большие деньги позволяют жить легко, беззаботно, но и минус в этом есть: всегда найдутся охотники, желающие эти деньги заполучить. И ладно бы, если бы только украсть – за меньшие деньги, за медяки убивали. Конечно, так просто он не подставится, но права на ошибку у него нет. Однако и случайность исключать нельзя.
