Георгий Зотов - Москау
…К полуночи Москау выгорел дотла. От кауф-хофов, публичных домов промзоны Герингово и пивных улицы Сосисочной огонь перекинулся на жилые кварталы. Но тушить пожары было некому — дивизия пожарных «Локки» ещё утром разбежалась, срывая с рукавов чёрные шевроны и значки с лицом скандинавского бога огня. Люди дрались на площадях у гор награбленного добра, пламя превращало их лица в бронзовые маски. Вновь слышалась стрельба — не успев разобраться с немцами, отряды шварцкопфов сражались уже между собой, стараясь поделить зоны влияния: центр, флюгхафен и главный автобан до Санкт-Петербурга. Сёгунэ бурлил новостями — в Киеве, Остланде и Туркестане местные рейхскомиссариаты пали без единого выстрела, Норвегия и Нидерланды жгут свои обер-комендатуры, беспорядки вспыхнули в Лондоне и Нойе-Йорке. Власть, ещё вчера казавшаяся незыблемой, рухнула — как карточный домик.
…Тёплая ночь прошла быстро. Солнечный свет озарил фонари с качающимися силуэтами казнённых, дымились остовы сожжённых зданий, тротуары ковром устлали окурки отныне разрешённых сигарет. Там, где остались тротуары… За ночь Москау исчез почти наполовину, включая и здание Министерства народного просвещения и пропаганды под красным флагом. Город стал призраком. В глубине уцелевших квартир засели люди с воспалёнными глазами, отчаянно, в который раз нажимая на все кнопки пультов.
Однако телевизоры не работали.
Доклад абвера № 844.
«Двадцатилетняя Война. Итоги и размышления»
«Согласно последним социологическим опросам, властью Триумвирата недовольны примерно 75 процентов населения Москау. Загадочно, но в то же самое время почти никто не хочет свержения действующего режима. Как уживаются столь взаимоисключающие вещи? Всё безумно просто. В людях ещё живы яркие воспоминания ужасов Двадцатилетней Войны, когда зимой в домах не было тепла и света, а замерзающие семьи обогревались дровами в „буржуйке“. Рейхсмарка обесценивалась каждый день: на тридцать миллиардов можно было купить лишь буханку хлеба, да и то утром — вечером она дорожала. Даже города, избежавшие уличных боёв, с дрожью вспоминают то страшное время. Дивизии СС властвовали в Москау и Киеве, вермахту достались Екатеринодар и Санкт-Петербург, гестапо получило Курск, а Сочи, Тифлис и Ереван погрузились в хаос столкновений тюркских легионов. В 1998 году был разрушен рейхстаг, в 2002-м — здание Рейхсбанка, повреждённые люфтваффе атомные электростанции щедро источали радиацию. Италия и другие сателлиты рейха, объявив нейтралитет, не вмешивались в гражданскую войну. „„Великогермания“ — наш старший брат, — откровенно высказался дуче Романо Муссолини. — А если брату желается почесать свои части тела, пускай и до крови, — мы с почтительностью подождём в стороне“. Вскоре Италия окончательно отдалилась от Германии. Начав с японских займов и инвестиций, Муссолини попал под полное влияние Ниппон коку: сегодня вторым официальным языком в Италии является японский, а торговцы из Ниппона владеют в стране всем, включая пиццерии. Сицилийская мафия вырезана пришлыми якудза, отныне не существует закона омерта, даже в старых деревнях у Палермо подают оябуну отрезанный мизинец.[57] Пизанская башня и площадь святого Марка в Венеции проданы в аренду японцам на девяносто девять лет. Фактически мы потеряли всех наших союзников. Сателлиты склоняются к тем, у кого сила, либо к тем, у кого деньги. У нас в активе не осталось ничего, кроме излишне грозных заявлений.
…Движение шварцкопфов и лесных братьев вряд ли в ближайшее время будет опасно. Население рейхскомиссариата Москау не интересует, что творится в далёких лесах. Матерно ругая в разговорах Триумвират, ложь государственного телевидения и утонувшую в стагнации систему, они всё равно вяло поддерживают триумвиров и любые акции, направленные на сохранение их личного спокойствия. В глубине души они опасаются признаться самим себе (ибо думать так — неправильно): люди боятся смены власти, поскольку уж издавна повелось в Руссланде — каждая новая власть хуже предыдущей. Иначе тут никогда не было, нет и быть не может. Шварцкопфы, что провели десятилетия в чаще лесов, питаясь дичью с ягодами, не представляют себе иной жизни, кроме как жизнь в борьбе. Им чужды понятия экономики, поставок продуктов и даже уборки улиц: всё, что они умеют делать, — воевать и промывать мозги. Это — путь в никуда. Третий рейх (имеется в виду период империи до Двадцатилетней Войны) потерпел крах, потому что излишне много времени уделял идеологии. Если человек благонадёжен, а его семья уже десять лет ест хлеб по карточкам, у него зарождаются сомнения в правильности режима. Появляются вопросы: почему враги живут лучше, чем мы, построившие идеальную арийскую державу? Составляющие правильной империи: идеология + экономический успех. Не важно, каким путём он достигнут, — пусть даже и с помощью займов Ниппон коку. Если гражданин рейха, прозябавший в бедности, обретает благополучие, достаточно указать ему на врагов, которые мечтают это отнять, — и дело сделано. Он станет бояться. А страх движет многими вещами в мире.
…Рейхскомиссариат Москау живёт сегодняшним днём. Государство по уши погрязло в долгах, и я знаю: нам нечем отдавать их Японии, если от нас потребуют возврата денег, мы будем вынуждены вступить в войну. Понимает это и Ниппон коку, поэтому японцам ничего не остаётся, кроме как тушить проблему новыми займами. Точно так же очень вредно полностью подавлять движение шварцкопфов. Это один из важнейших ресурсов империи наравне с производством оружия, лесом и торфом. Деятельностью „лесных братьев“ легко оправдать проблемы в экономике и прорехи в безопасности. Можно завинтить гайки, ужесточая режим, — ведь империя в состоянии войны. Пока страна не обеспечена полностью, пока она не завалена деньгами и золотом — ей необходимо наличие врага. Враг — это тонус, враг — это объяснение необъяснимого, враг — это вечная бдительность. Шварцкопфы должны быть недостаточно сильны, чтобы захватить города, и недостаточно слабы, чтобы их нельзя было обвинить в наших неудачах. К счастью для нас, ситуация остаётся прежней. Но даже верхушка шварцкопфов не догадывается, откуда идёт главное финансирование операций, закупка оружия, предоставление им медикаментов.
Из секретного фонда Триумвирата Москау.
…Они нужны нам, как воздух. Без них мы не сможем существовать.»
Строго секретно. Разрешённый доступ — только телефюрер канала «Викинг».Глава 7
Откровение
Я чувствую резь в глазах. Ноги словно ватные. Впервые за множество лет мне по-настоящему страшно. Сердце не покидает ощущение паники — как у загнанного оленя, слышащего звуки рога охотников и лай собак. Заброшенное место в лесу, зловещая поляна с голой землёй, где не растёт трава. Воздух колеблется, обдавая моё лицо волнами жара. Мне хочется убежать… но ноги не слушаются. Я шагаю вверх, к холму, по обе стороны от меня всё чётче проступают контуры призрачных зданий. Ольга уже рассказала: империя не только исчезает, повсюду проявляются призраки преступлений, давно стёртых из людской памяти. Дома посреди леса хорошо видны, хотя кое-где отсутствует крыша, одна или две из четырёх стен. Здания обуглены — видимо, они горели. Получается, в нашем мире эту деревню тоже сожгли. Да-да, вот и подтверждение — на земле скрючились прозрачные фигуры. Это трупы. Жители, убитые солдатами.
Мы постепенно взбираемся на холм над деревней.
Над головой каркают вороны. Кристально чистый воздух, но я не могу дышать. В лёгких — только хрип. Во рту вкус горького дыма. Ольга оборачивается и смотрит мне в глаза… долго, испытующе — словно чего-то ждёт. Видно, что волнуется, покусывает губы. Со всей откровенностью я тоже многое жду. Она дала слово, и мне нужно, чтобы она выполнила обещание — прекратила заражать. Убралась к себе, навечно оставила бы в покое наш мир. Она поклялась это сделать, если я приду сюда. Почему же мне так плохо?
— Мы… здесь… как… вы… просили… — с трудом произношу я — на языке пепел, словно им тушили костёр. — Что… вам… ещё… от меня… надо? Кажется… я… теряю сознание… да…
Ольга касается моей щеки, чуть царапая кожу красными ногтями.
— Ты так и не вспомнил. Я зря надеялась… Что ты сейчас чувствуешь?
Надо же, она перешла на «ты», какая фамильярность. Но не осталось никаких сил язвить — обдумываю вопрос. Он серьёзно меня озадачил… Вкус дыма во рту всё сильнее. Ужасная горечь. Пепел скрипит на зубах, меня тошнит, я с трудом осознаю происходящее.
Почему это со мной происходит?!
