Андрей Посняков - Корсар с Севера
Хозяин, звали его Абу-Факр, оказался весьма колоритной личностью – стройный, подтянутый, мускулистый, с буйной черной бородищей, покрывающей все лицо, почти до самых глаз. Ему бы берет – вылитый Че Гевара! У Олега Иваныча сложилось впечатление, что почтеннейший Абу-Факр промышляет не только предоставлением крова и воды усталым караванщикам. Иначе зачем бы ему столько оружия – вон, вся стена увешана. Алебарда. Две короткие итальянские пики. Небольшой круглый щит, выпуклый, с бахромой. Наконец, сабля – простой, без всяких выкрутасов, эфес, чуть тронутый тонкой серебряной нитью, черные кожаные ножны, не скрывающие изящной формы клинка.
Олег Иваныч подошел к стене. Оглянулся на хозяина: можно ли? Тот кивнул. Осторожно сняв со стены саблю, Олег Иваныч обнажил клинок. Характерный голубоватый блеск клинка – настоящая дамасская сталь!
Абу-Факр хитро улыбнулся:
– Ты не актер, нет. Воин! Так?
– Ну, допустим… – А чего тут таиться? И от кого? От этого «Че Гевары»? Так они друг друга в первый и в последний раз видят.
Абу-Факр довольно кивнул. Забрал у Олега Иваныча бубен, унес куда-то на женскую половину дома. Вернулся, неся в обеих руках пару кожаных нагрудников и две сабли.
– Бубен починят женщины. А мы с тобой – воины. Сразимся?
Спарринг, что ли, предлагает? Что ж, размяться никогда не лишнее. Темновато, правда…
Олег Иваныч проследовал во внутренний дворик за Абу-Факром.
Двор оказался неожиданно хорошо освещен, насколько это возможно при здешних условиях. С десяток светильников, факелы – все это зажгли слуги по приказу хозяина. Не слишком ли много слуг у владельца захудалого караван-сарая? В одном дворике Олег Иваныч насчитал пятерых. Да еще сколько в доме?
Сняв халат, Абу-Факр надел нагрудник. Олег Иваныч последовал его примеру, ощутив вдруг давно забытое радостно-щемящее чувство, чувство предстоящего поединка. Как когда-то в детстве, вернее, в ранней юности, в фехтовальной команде холодильного техникума. Правда, тогда Олег фехтовал на рапирах, потом на шпагах. Пробовал и саблю, но так, интереса ради.
Фехтование на саблях, как и на рапирах, во многом условно. Уколы засчитываются только те, что нанесены в «поражаемую поверхность» – туловище и спина до пояса. Руки, ноги, маска – не учитываются. Кроме этого, существует «право атаки» – нападать сам можешь только тогда, когда закончил свою атаку противник, так что сражаются по очереди, а если оба нападают сразу – уколы не засчитываются, да еще и штрафы можно заработать.
Ну да вряд ли «Че Гевара» будет придерживаться классической фехтовальной тактики. Он ведь понятия о ней не имеет.
Выбрав саблю (с затупленным лезвием), Олег Иваныч встал в фехтовальную стойку: правая нога вперед, левая – под углом, туловище повернуто боком – поражающая поверхность уменьшилась вдвое.
Подобная поза оказалась в новинку для Абу-Факра. Он хмыкнул. Начнем?
Начнем. Олег Иваныч произвел первый выпад, отбитый противником и перешедший в новый скользящий удар с оппозицией.
Абу-Факр отбил и его. Хоть не силен в теории, зато практики явно хватало. Практики, полученной не иначе как в лихих пиратских рейдах. Улучив момент, Абу-Факр сам перешел в атаку, совершив длинный выпад и чуть было не коснувшись острием нагрудника Олега Иваныча. Так называемая атака стрелой.
Сразу же последовал отбив. Затем – ложная атака с финтом. Олег Иваныч якобы вознамерился нанести рубящий удар справа, но в последний момент молниеносно перенес атаку вниз…
А он довольно ловок, этот пустынный «революционный романтик». Среагировал мгновенно. Хотя, конечно, не успел парировать удар, но уклонился. Улыбнулся, крикнул: «Якши!» Сам перешел в атаку. Яростно, страстно. Только мелькало в свете факелов блестящее лезвие, да бегали по стенам стремительные тени.
Олег Иваныч произвел ряд отбивов, уклонился и… Эх, все-таки света явно недостаточно! Получил-таки колющий в грудь! Расслабился, блин, импресарио чертов!
Абу-Факр издал победный клич. С вызовом глянул. Еще, мол?
Ну, еще так еще!
Теперь Олег Иваныч стал осторожнее. Тщательно маскировал атаки. Ни одного прямого удара не наносил, все с подвохом. Загонял соперника, не давал ни на мгновение расслабиться. А когда казалось: вот-вот, вот сейчас будет удачный момент – нарочно сделал удары чуть вялыми. Устал, мол, слегонца, притомился. Ты ждешь этого момента, Абу-Факр, так вот он, пользуйся!
Абу-Факр воспользовался. Сорвался в атаку, обрушив на противника целый каскад ударов. Рубящих, колющих – всяких. Не заметил, как клинок Олега Иваныч змеей коварно скользнул вдоль собственной его сабли. Оба лезвия слились на миг в каком-то почти что сексуальном единстве. И…
Оп! Одним движением Олег Иваныч резко потянул саблю противника вперед и вверх. Словно выпорхнувшая из гнезда птица, клинок Абу-Факра взвился в воздух, казалось, в самое небо. Упав на землю, откатился с жалобным звоном.
Знай наших! Так-то.
Абу-Факр восхищенно хлопнул его по плечу:
– Не опасаясь, назови свое имя, воин! И скажи, что ты делаешь в компании этого старого ишака Хакима?
Олег Иваныч, во-первых, и понял-то всего несколько слов: «имя», «ишак Хаким». А во-вторых, почему б и не сказать имя? Не зваться же «артистом больших и малых академических театров», все равно не поверят.
– Местные называли меня Ялнызом Эфе…
– Ялныз Эфе! Так это ты! Ва, Алла! Вот так встреча!
Абу-Факр восхищенно зацокал языком. Нельзя сказать, чтобы Олегу Иванычу была так уж неприятна подобная слава. Скорее, наоборот. Вот, оказывается, знаменит на всю Нумидию, как здесь называли Тунис и Ливийскую пустыню. Впору автографы раздавать. Интересно только, откуда о нем знают в этой дыре?
– Один мой тунисский знакомый сражался с гяурами на «Тимбане» у берегов Мореи.
Ах, вот оно что. Знакомый. «Тимбан». Морея. Ну, в общем, ясно. Ну, сразились, теперь хорошо бы поесть и, если можно, выпить.
– Вах! – всплеснул руками хозяин. – Да ты и в самом деле страшный богохульник, Ялныз Эфе!
О нет! Имидж богохульника Олегу Иванычу ни к чему. Вдруг этот «Че Гевара» – религиозный экстремист? Ночью отрежет головы всем «артистам», запросто! Надо выкручиваться.
– Фетва! – припомнил он наставления рыжебородого немца Шафиха-эфенди. – Мулла… Э… Мулла Новруз дал мне. Фетва. Их бин больной.
– А, фетва. Понятно. Хотя не очень-то ты похож на больного.
– Так ты вина-то принесешь, или нет у тебя?
«Че Гевара» приказал слуге. Тот поклонился, ушел и вскоре вернулся с большим оловянным кувшином. Налил одному Олегу Иванычу.
– А ты что, не будешь?
– Вах, вах!
– А, да… Ладно. Ну, будь здрав тогда!
А ничего винишко! Похоже на рислинг, даже повкуснее.
…Пока он таким образом развлекался, его приятели развлекали других.
После намаза перед караван-сараем, под пальмами, расселись караванщики во главе со стариком Хакимом. Горели воткнутые в землю факелы.
Первыми перед публикой – а собралось много, человек сорок, караванщики и обитатели оазиса – появились ребята: Гришаня и Марко.
– По всей Нумидии и Берберии, от Ливийской пустыни и до земель черных зинждей, – нараспев начал Марко, – по всему Магрибу, по всей Ифрикии кочуем мы, неся людям радость. Все знают нас, а не знают, так скоро узнают, да пребудет с вами милость Аллаха. Слушайте же грустную песню о пылкой красавице Лейле и влюбленном в нее юноше Меджнуне. Начинай, Гриша.
Гришаня мерно забил в бубен. Покачиваясь в такт ударам, Марко запел о несчастной любви, приведшей к смерти. Слова выучил хорошо – ни разу не сбился.
Никто из слушателей не шелохнулся. Сидели раскрыв рты. Кто-то даже всхлипнул.
В призрачном свете факелов словно бы ниоткуда возникла хрупкая фигурка танцовщицы. На Флавии была лишь набедренная повязка да зеленая полупрозрачная лента, закрывающая нижнюю часть лица. Такая же лента прикрывала грудь. На ногах и руках сверкали дешевые браслеты, издали казавшиеся золотыми. И браслеты, и ленты были подарены женами Абу-Факра. Подняв к небу тонкие руки, Флавия на цыпочках прошлась по кругу, слегка покачивая бедрами. Потом закружилась в танце, все быстрее, быстрее, быстрее. Затем вдруг замерла, упав на колени и низко склонив голову.
Вздох восхищения пронесся среди собравшихся. Вроде бы конец представлению.
В этот момент Флавия резко вскинула голову, подпрыгнула, подтолкнула Гришу. Тот истово заколотил в бубен. А Флавия… Флавия завертелась, подпрыгивая, с бешеной скоростью, забегала по кругу, затем резко остановилась, изогнулась, проведя руками по животу и бедрам, и с томным вздохом упала на землю…
– Вах! Вах!!! – Восхищенные зрители щедрою рукой бросали монеты. Жаль, медные.
…Усталые, они сразу же уснули – Гришаня, Марко и Флавия. Для Флавии натянули на каркас из прутьев верблюжью шкуру – получилось что-то вроде палатки. Тесно, конечно, да ведь ей там не гостей принимать – ночевать можно. Ребята же спали прямо на улице, под пальмой, на постеленной на траву кошме. Такой же кошмой и укрывались.
