Константин Калбазов - Мы наш, мы новый…
– На дальномере, цель по пеленгу тридцать шесть, крейсер.
– Цели не наблюдаю.
Да чтоб тебе. Все так, оптика на дальномере – куда ей до этой. Ну да ладно, один черт нужно приближаться. Господи, только бы другие не всполошили этот курятник раньше времени. А может, увеличить ход? Ну конечно, японцы же дураки. Вторую ночь над ними кружим, а они, идиоты такие, ни разу не пялятся в море во все глаза и конечно же бурунов не заметят. Не-э-эт, тут надо тишком-бочком, а вот если уже поднимется буча – тогда да, выжимая из машин все возможное.
– Цель наблюдаю, крейсер типа «Асама», дистанция двадцать два кабельтовых.
– Принял.
Антон уже продолжительное время наблюдает за кораблем, вот теперь и на дальномере он обозначился. Положение сейчас у «Росича» выгодное, ничего не скажешь, достаточно только грамотно взять упреждение – а там и мины можно использовать практически с максимальной дистанции, противник сам наедет на них. Вот как быть со скоростью? Эх, нет радаров. Нужно будет Сереже попенять – пусть к Первой мировой хоть какой-то прототип разработает. Или на этих гидрофонистов наехать, чтобы доводили свою малышку до ума, – акустики тоже вполне могут определять скорость.
– Николай Николаевич, готовим минную атаку, четырьмя минами. – Нет, ну как тут работать, если приходится наугад выпускать сразу все мины? Другое дело при наличии всех показателей – рассчитал и выпустил столько, сколько нужно. Вот для этого крейсера достаточно двух мин, но нет, придется разряжать аппараты. Это полемика. Итак, скорость каравана они поддерживают порядка двенадцати-тринадцати узлов, будем исходить из этих данных.
– Аппараты готовы, – слышится голос Некляева.
Ну, Господи, спаси и помилуй.
– Первый пошел. – Хлопок, шелест двинувшейся по трубе мины, дрожь корпуса, всплеск, раздающаяся в стороны вода – и вот светлая нитка, видимая, несмотря на волнение моря, устремляется прямо по курсу к своей цели.
– Второй пошел. – Антон четко отслеживает интервалы по секундомеру.
Разрядив аппараты, «Росич» отворачивает в сторону и начинает отходить, держа прежний ход: незачем обнаруживать себя раньше времени. Не тут-то было. Тишину ночи разрывает взрыв, раздавшийся в стороне, – по времени он никак не мог быть от торпед, пущенных ими. Впрочем, разницы никакой. Сейчас начнется.
В ночи тут же обозначились огни множества прожекторов, и с каждой секундой их становилось все больше и больше. Не имея возможности что-либо рассмотреть в этой темени, японцы решили использовать прожекторы, только горели они лишь на миноносцах – все остальные корабли продолжали утопать в ночи. А вот теперь уже не до политесов: ноги бы унести. То ли Того предвидел нападение именно с этого курса, то ли миноносцев и впрямь тут собралось аномально много, но количество прожекторов, что сейчас работало, ну никак не внушало оптимизма.
– Машина, полный вперед!
Антон почувствовал, как палуба вздрогнула, качнулась и начала слегка крениться, причем угол увеличивался по мере того, как кораблик набирал ход. Не прошло и минуты, а «Росич» уже несся по волнам, присев на корму и набрав скорость тридцать три узла: развить полный ход не давала разгулявшаяся волна.
Хорошо бы сейчас перезарядить минные аппараты и вернуться, но, с одной стороны, запасные мины остались на «Чукотке» – иначе с якорными минами не выйти, к тому же там последний комплект, больше мин не было, еще какое-то количество имелось в Порт-Артуре, но они еще не были переделаны. Похоже, Макарову придется-таки снимать минное вооружение с крейсеров – уж мины, во всяком случае, точно, иначе миноносцы лишатся основного своего оружия. Да и не перегрузить их на миноносцы так быстро – дай бог, если к рассвету управятся. С другой, японцы сейчас гудят, как растревоженный улей, и вряд ли быстро угомонятся. На месте Того Антону уже было бы вполне достаточно понятно, что потеряться от русских истребителей не получится, а потому он отдал бы приказ миноносцам вести постоянный поиск с помощью прожекторов.
Быдхш-ш-ш… Водяной столб взметается прямо по курсу, а в следующее мгновение, разметав его по сторонам, в него влетает «Росич».
Кто бы сомневался – Того, оказывается, не только имеет голову, он ею еще и думает, а вот они, похоже, оказались уж слишком самоуверенными. Ведь это как дважды два. Маломерные суда с весьма специфическим топливом, которого днем с огнем не найдешь в других портах – ну, может, что и найдется, но уж в количестве весьма скромном, это точно, – ходят-бродят в море-океяне и в ус не дуют. А тут еще вспомнить бурную молодость Степана Осиповича… Все верно: ищите – и обрящете. Вот японцы и искали, а как результат – нашли. Вопрос, как разведчиков умудрились проворонить русские, но факт остается фактом.
Рассвет ознаменовался знаменитой картиной «Не ждали». Отряд кораблей противника, а если быть точным, то чего уж – эскадра – проступил в утренней дымке не сказать чтобы и далеко. Нет, до открытия огня было еще рановато, но вот еще немного – и в самый раз. «Чукотка» способна развить не более двадцати узлов, а против русских выступали броненосный крейсер – не иначе как «Ивате» способный дать почти двадцать два узла, – три легких крейсера, тоже вполне себе способные держать подобный ход, да плюс авизо, похоже, «Тацуте», – этот чуть помедленнее, но только на узел, не больше. По большому счету перевес был на стороне Реценштейна: наличие броненосного крейсера не больно-то помогало японцам, если учитывать гуляющую по водной глади волну. Мореходность русских крейсеров будет получше, а стало быть, и стрельба должна удаваться порезультативней. Но только наличие в сопровождении японских крейсеров около тридцати вымпелов миноносцев резко склоняло чашу весов в сторону противника.
Однако, как говорится, считать противника будем потом, сейчас нужно драться. Крейсеры сцепились друг с другом, двигаясь в кильватерном строе. «Чукотка» держалась за линией крейсеров, «Росичи» отбежали вперед, ведя прикрытие крейсеров с носовых курсов: наиболее предпочтительное направление для минной атаки – случись японцам атаковать с тылу, там должны были вступить в дело «Новик» и «Боярин». Правда, тогда «Аскольд» и «Богатырь» оставались вдвоем против четверых, авизо сразу стал обходить по дуге, стремясь сместиться к матке, но тут уж ничего не поделаешь.
Все произошло ожидаемо. Миноносцы поменьше тоннажем отбежали вперед, начав склоняться влево, и по всему выходило, готовили минную атаку. Истребители, имея больший ход, начали подбираться с кормы. Два равных отряда по пятнадцать вымпелов. «Росичи» выдвинулись навстречу первым. Легкие крейсеры пока все еще держались в строю, но по всему выходило, что и им скоро предстоит заняться угрозой с тыла, – уж больно все синхронно получалось у японцев. Не для этого готовились новые миноносцы, их стихия – ночная охота, но, как говорится, на случай силой ломать силушку они тоже были готовы.
– Дистанция семнадцать кабельтовых!
Сашка быстро вводит поправки в прицел. Выстрел! Опять перелет. Да чтоб тебе!
– Четырнадцать кабельтовых.
Дядька Федор, прильнув ухом к телефонной трубке, выкрикивает данные, передаваемые с мостика их грузином, но, как видно, у сына Кавказа сегодня не ладится со стрельбой, или всему виной то, что данные меняются со скоростью взбесившейся лошади, опять же волна, из-за которой «Росич» то и дело ухает вниз или взмывает в воздух. Выстрел! Недолет. Да что ты будешь делать! Тут ведь не только данные, тут надо, чтобы все срослось одно к одному, – и волна, и дистанция, и выверенный прицел. Да пошли вы все, сделаю по-своему. Следующей команды Сашка уже не слышит. Краем сознания он еще улавливает, как унтер, матерясь почище портовых грузчиков – а впрочем, куда им до него, – требует, чтобы он стрелял, данные устаревают, не успев поступить, а этот… медлит, словно окаменел.
Каска вновь немного съехала, и ее край упирается в резиновый наглазник. Снять бы, да нельзя, и дело вовсе не в том, что старик заругает, просто Вахрушев уже успел оценить полезность этого горшка на голове. Когда они ночью атаковали японские броненосцы, один из осколков пробил сталь и застрял в ней. Сам Сашка тогда чуть сознание не потерял – потом еще долго гудело в голове, но даже царапины не получил. Не будь этого шелома, не быть ему живым. Моряки с других «Росичей» смеялись над их командой, и поначалу они комплексовали по поводу этой защиты, но после того случая все дружно послали стариков по известному адресу и со всей серьезностью относились к ношению неудобного новшества. В конце концов, на этих кораблях столько всего нового, что еще одна новинка ничего не меняет, а вот жизнь вполне может сохранить.
Сашка ведет миноносец в панораме, основываясь не на данных, переданных Чехрадзе, а на своих ощущениях. Как-то он поинтересовался – отчего его сразу определили в наводчики, да еще и в основной состав, – ему разъяснили, что обычно тот, кто хорошо рисует, бывает отменным стрелком, а рисовал Вахрушев хорошо, о том говорили многие. Это он видел и сам, любуясь своими же рисунками. Унтер уже разъярился настолько, что вот-вот врежет.
