Константин Калбазов - Мы наш, мы новый…
– Триста первый, докладывает «Росич», мой акустик засек двенадцать взрывов.
– Мой докладывает о десяти.
– Четыре были сдвоенные. Похоже, что затея удалась на все сто.
– Пока нет. Внимание, отряд действует согласно разработанному плану, изменений никаких. Доложить о готовности.
– «Триста второй», к выполнению задания готов.
– «Триста третий»…
То останавливаясь, давая возможность для работы акустикам, то вновь ускоряясь, шесть миноносцев вышли на опережение, после чего, построившись фронтом, начали сближаться с конвоем. Согласно распоряжению Науменко, делать это надлежало до той поры, пока не будет обнаружен первый корабль противника, после чего следовала минная атака вслепую, ориентируясь только общим направлением. Понятно, что подобная тактика малоэффективна, но зато наименее рискованна.
Конвой обнаружился довольно легко. Невозможно вести такую массу кораблей, не используя хоть какого-то освещения, иначе столкновения просто неизбежны, – вот японцы и использовали некоторые ходовые огни, по самому минимуму, но, когда сотня кораблей их использует даже в самых незначительных размерах…
Антон предлагал после того, как минная постановка сработает, и если она сработает, проскользнуть сквозь линию охранения и, ворвавшись в ордер, начать громить противника уже прицельно. Не так чтобы и много оставалось в Артуре торпед. В этой войне и в этой истории самодвижущиеся мины использовались куда как более широко, одна только ночная атака движущихся на ремонт кораблей стоила тридцати шести единиц, а ведь это были усовершенствованные. Понятно, что Макаров распорядился передать торпеды с броненосцев, но не сказать, что это решало проблему дефицита данного вооружения в полной мере. Поэтому Песчанин хотел с наибольшей эффективностью использовать основное вооружение «Росичей». Однако Петр Афанасьевич на этот раз не поддержал инициативы зятя, строго-настрого запретив вплотную приближаться к конвою.
Сказать, что адмирал Того пребывал в плохом настроении, – это не сказать ничего: он был просто в ярости. Выходя в этот поход, он был готов к столкновению с Макаровым не то чтобы к исходу первого дня пути – все же далековато от Артура, – но, памятуя о наличии в распоряжении русских новых миноносцев (боги, ведь предупреждал же его на их счет тот майор!), он все же допускал, что конвой будет обнаружен задолго до Корейского залива. Однако он даже предположить не мог, насколько страшной окажется атака этих оводов, иначе и не скажешь: размеры невелики, но жалят больно. Огромное скопление кораблей, около восьмидесяти только миноносцев, из них половина ведет охранение на внешнем периметре ордера, остальные плетутся на привязи у транспортов, – но этого, оказывается, недостаточно.
Непостижимым образом русские проникли сквозь охранение на левом фланге ордера и ворвались в скопление кораблей. Потоплены два транспорта, три миноносца. Подорваны еще один транспорт, крейсер и два миноносца. Эти бестии оказываются настолько изворотливыми, что им удается уйти без потерь. Возможно, попадания в них и были, но это не помешало им выйти из этой схватки, и вещественных доказательств тому у японцев нет. А вот собственные миноносцы подверглись обстрелу, и три из них нуждаются в ремонте – повреждены машины.
Проходит около двух часов, и, как видно, перезарядив аппараты, русские вновь возвращаются. На этот раз они не лезут в гущу японских кораблей, а, используя дальний ход своих мин, атакуют с большой дистанции. На этот раз гибнут два транспорта, крейсер и миноносец, получают повреждения один транспорт и два миноносца. Стоит ли удивляться столь большим потерям, когда ведется обстрел такого скопища судов?
Всего лишь за одну ночь русские отправили на дно один крейсер, четыре миноносца и четыре транспорта. Один крейсер и семь миноносцев Того вынужден направить в Чемульпо! Дальнейшее их нахождение в ордере значительно снизит скорость каравана, держащегося у отметки в тринадцать узлов, и при случае этот ход мог быть увеличен до семнадцати. О чем он только думал, взваливая на себя этот неподъемный груз в виде этого скопища кораблей! Такой проводки еще не было в истории: полторы сотни кораблей – это очень серьезно, ни о какой гибкости в управлении этой армадой не могло быть и речи, она могла только идти заданным курсом, не отворачивая ни вправо, ни влево.
Все было так же, как и вчера. А зачем изобретать велосипед, если японцы не могут ничего противопоставить? Огромная масса кораблей, связь, находящаяся в зачаточном состоянии и не способная обеспечить координации такого скопления, да к тому же и есть эта связь далеко не на каждом борту. Выставили минное заграждение – и отбежали в сторонку. Только на этот раз «Росичей» было девять. Все ночные охотники приняли участие в новой атаке, а охрану матки перепоручили крейсерам, выдвинувшимся на усиление. Для охраны плавбазы и при случае оказания поддержки миноносцам Макаров выделил самые быстроходные корабли – «Аскольд», «Богатырь», «Новик» и «Боярин». Остальные крейсеры выдвинулись в неизвестном направлении, сопровождая минные заградители.
На этот раз японцы не больно-то усердствовали в плане обстрела несуществующих русских кораблей. То ли они догадались, что имеет место минная постановка, но это вряд ли, – ведь орудийная стрельба была. То ли вчерашней ночью от орудийного обстрела пострадало слишком много своих же кораблей и капитанам вставили пистон. Однако им и от мин досталось с избытком. Еще бы – акустики засекли десять взрывов. Конечно, послабее, чем вчера, но тоже не сахар. Якорные мины – вообще-то оружие обороны, и в таком статусе они играют больше психологическую роль. Правда, утверждение спорное – больно уж большие потери в этой войне приходятся именно на минные постановки. Если показатель в десять – двенадцать процентов для обороны просто запредельный показатель, то что говорить о таковых в наступательном бою, а именно он-то сейчас и имел место быть. Одним словом, задумка с минной постановкой себя оправдала целиком и полностью.
Судя по докладу акустика, противник уже в трех милях, но ни Антон, ни сигнальщики ничего не наблюдают. Не видно и в ночную оптику. Вероятно, Того решил рискнуть и приказал погасить все огни. Где-то его понять можно: произойдет столкновение или нет – это еще вопрос, а вот русским для ориентирования самое оно. Наконец проследовал доклад сигнальщика. Есть контакт. На этот раз Науменко принял решение не бить по площадям – «Росичи» были отпущены на вольную охоту, вот только им крепко-накрепко запрещалось лезть в глубь ордера, работая только с краю.
Держа скорость не выше двенадцати узлов, Антон стал приближаться к японцам, которых пока мог различить только акустик. На море начиналось волнение, но он не переживал по данному поводу – пусть переживают комендоры японцев, ведь это для них качка будет помехой, а вот минам от нее больших проблем быть не должно, оставалось только точно навести своих «рыбок» и запустить.
Противник все ближе, но сигнальщик все еще никак не обнаружит противника. Да-а, видимость значительно сократилась. Что уж говорить – если вдруг начнется дождь, вообще придется воевать на ощупь. Вот не хотелось бы этого. Сейчас у них есть преимущество. Они слышат японские корабли и точно знают, в какой стороне их искать. У них имеется оптика, специально разработанная для ночных условий, но это не ночной прибор, не тепловизор – это простая оптика, разве только с большими линзами, призванными собирать как можно больше света из тех крох, что имеются ночью. А начнись дождь или упади туман – все, они будут такими же слепыми, как и японцы.
– Ваш бродь, наблюдаю противника. – Ага, это сигнальщик, вот же нахватались у морских волков – раньше все чин-чином, «ваше благородие», а теперь – «ваш бродь», нате и распишитесь. Ладно, чего уж.
– А ну-ка, братец, в сторонку.
Антон сам приник к окулярам. Сказать, что видно отчетливо, никак нельзя, на эдаком темном, едва не черном фоне видны очертания теней, несколько выделяющихся из общей картины. Судя по хищным контурам, военные корабли, да и быть иначе не может, а вот размеры говорят скорее о том, что он наблюдает миноносец. Так, этой радости нам не надо. Песчанин поворачивает прибор, выискивая цель посолиднее, – пусть хоть авизо, но только не такая мелочь. Хотя в свете новых событий эти кораблики – это тоже цель весьма достойная. Ага, вот то, что нужно, и, судя по очертаниям, ну никак не авизо. Нет, точно, на броненосный крейсер сильно смахивает. Вот его-то, красавчика, и будем работать. Так, судя по шкале, дистанция порядка полутора миль.
– На дальномере, цель по пеленгу тридцать шесть, крейсер.
– Цели не наблюдаю.
Да чтоб тебе. Все так, оптика на дальномере – куда ей до этой. Ну да ладно, один черт нужно приближаться. Господи, только бы другие не всполошили этот курятник раньше времени. А может, увеличить ход? Ну конечно, японцы же дураки. Вторую ночь над ними кружим, а они, идиоты такие, ни разу не пялятся в море во все глаза и конечно же бурунов не заметят. Не-э-эт, тут надо тишком-бочком, а вот если уже поднимется буча – тогда да, выжимая из машин все возможное.
