Начальник милиции. Книга 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль

А спиной чувствовал взгляд, полный ненависти и злобы…

Глава 22

Только вышел из дежурки, как напоролся на Кулебякина. Тот в непонятных расстроенных чувствах и с раскрасневшейся мордой отчаянно обмахивался сложенным вчетверо листочком.

— Морозов, зайди ко мне, — распорядился он.

— Некогда, Петр Петрович, позже — подозреваемого надо колоть, пока тепленький.

Но Пётр Петрович тепленькому подозреваемому не обрадовался.

— Не понял, я начальник или мартышка на пальме? Ядрена сивуха, — взмахнул он руками и листочком, а потом, разом успокоившись, тихо добавил: — Пошли, потрещим. Совет твой нужен, Саныч.

Мы поднялись к нему в кабинет.

— Что случилось? — спросил я, лишь только дверь закрылась.

— Не поверишь, развели меня, как пацана, Саныч… Позвонила баба какая-то и спрашивает. Как, говорит, Петр Петрович, у вас происходит работа по поимке серийного убийцы? Какие меры приняли? Я же не чухнул, что она левая, думал, это звонят с главка, интересуются.

— Женщина? С главка? — нахмурился я. — Сомнительно.

— Ну дык я ж подумал, может, какая штабистка или статистка информацию для доклада генералу собирает. Ведь в курсе была, коза, что у нас серия, а не одиночные убийства, а мы, заметь, в массах это нигде не афишировали. Ну зарезали писаку, ну пришили многоуважаемого заведующего магазином, из горожан никто особо не связал в одну цепочку, только в прокуратуре дела объединили. А тут такая осведомленность, ядрен погон!

Я нахмурился.

— И дальше что?

— Ну что? Выложил ей как на духу. Мол, работаем, есть подозреваемый, задержан, и с ним тоже работаем. Без подробностей, конечно, но поведал. Сам знаешь. Такие вещи по телефону не говорятся.

Я беззвучно хмыкнул. Дело-то тут было не в телефоне, Петр Петрович и сам не знал подробностей. Этим делом я занимался.

— Короче, поговорили, а она потом такая: спасибо, Петр Петрович. за содержательную информацию. И тут как током меня шарах — ни хрена она не из главка! Ну кто там так спасибкаться будет?

— И то верно. А кто это был тогда?

— А шут его знает! В общем, вот сижу и жду, откуда прилетит. Вот кому такая информация нужна была — не знаешь? Кто мог звонить? Ох, не к добру это, чую…

— Предполагаю… — вздохнул я.

— Ну? — с надеждой вопросительно уставился на меня Кулебякин.

— Похоже, Петр Петрович, к вам газетчики наведались.

— Ох! Блоху мне в усы! Вот напасть! Еще не хватало… — шеф сполз в кресле. Отстегнул резинку форменного галстука и зажевал ее кончик с крючочком. — Это что теперь будет? Если раструбят в газетах — хана мне начнется! Меня этот самый главк без всяких спасибо за одно и место подвесит! Да что главк? Из самой Москвы плюха такая прилетит! Виданное ли дело, по городу маньяк разгуливает, а мы не чешемся, и в газетенках про него уже вовсю трубят, прославляют. Ох, что делать, Саныч?

— Поймать убийцу раньше, чем выйдет статья.

Кулебякин, услышав это, вскочил.

— А! Вот и поймай! Что стоишь? Иди, работай! Лови, ядрён пистон!

— Так уже, — улыбнулся я и направился на выход. — Не переживайте, Петр Петрович, вы лучше коньячку тяпните, от нервов помогает.

— Так уже, — кивнул он, достал из-под стола начатую бутылку и сделал несколько глотков прямо из горла.

А я направился к себе. Кажется, я понял, кто именно звонил Кулебякину.

Вошел в кабинет. Тулуш и Гужевой уже вернулись с адреса.

— Нет там никого в квартире, Саныч, — разводил руками Ваня, а Салчак кивал ему в поддержку китайским болванчиком.

— Знаю, что нет. Потому как Черепанов в другом месте был. Я его привез. В дежурке сидит, к батарее пристегнут. Идите присмотрите за ним, мне срочный звонок надо сделать.

— Ты его взял? Один? — дивился Гужевой.

— Ну, что встали? В дежурку, бегом марш!

Подчиненные вышли, а я плотнее прикрыл дверь, поднял трубку и, покрутив диск, набрал номер редакции.

— Пичугина слушает, — важно, с некоторым достоинством проговорила на том конце провода Ася.

— Мне бы главного редактора, — проговорил я со сдерживаемой улыбкой.

— Слушаю вас… — она меня не узнала.

— Скажите, товарищ главред, а кто вам разрешил вводить в заблуждение начальника Зарыбинского ГОВД и обманным путем выуживать у него служебную информацию?

— Ой, Саша, это ты! Не узнала тебя, — радостно воскликнула девушка. — Никого я не обманывала! Поспрашивала — и все.

— Он принял тебя за штабистку из области.

— Да? Ой, точно! Я же представиться забыла ему. А я вот и думаю, какой милый этот ваш Кулебякин, так отчитывался передо мной, так распинался, будто я не из газеты, а из министерства.

— Ася, ты для чего спрашивала? Мы с тобой договаривались, что никаких статей. Помнишь?

Я слышал, как она тихонько фыркнула в сторону.

— Ой, да ладно, что ты такой цензурный вдруг стал, Саша?

— Дело не в этом. Цензура не убивает. Тот, кто это сделал — очень опасен… и…

— Ну ты же его скоро поймаешь? Или уже поймал… А я материал заранее готовлю. Ты же мне ничего рассказывать не хочешь. Вот приходится выкручиваться, начальнику твоему звонить.

Хоть я и взял Черепанова, да и второй подозреваемый всё ещё в камере, но душа у меня пока не на месте.

— Никаких статей, Ася… Слышишь? Ты себя подвергаешь опасности. Город у нас маленький, думаешь, убийца не узнает, что ты про него гадостей написала?

— Ладно. Ладно… выпущу материал, когда ты его поймаешь и дашь мне отмашку, — тон у неё слегка приувял. — Ой, а тогда можно будет у него интервью взять?

— У кого?

— Ну, у серийного убийцы.

— Не дели шкуру неубитого маньяка. Все, пока…

— Погоди! Ты вечером придешь? Я картошечки потушу.

— Приду, — ответил я и положил трубку.

Куда деться, я был немного зол на своенравную Асю. Москва ее совсем с толку сбила, хочет теперь всему миру доказать, что она лучшая журналистка на свете. Вот только где мир — и где Зарыбинск…

Дверь в кабинет с грохотом раскрылась, и внутрь влетели Гужевой и Тулуш с выпученными глазами.

— Сбежал! — крикнул с порога Ваня.

— Кто? — спросил я, хотя сам уже понял.

— Черепанов сбежал!

— Твою дивизию! Ищите, бл*дь! — негодовал я. — Что ко мне прибежали? За ним!

— Саныч, мы всю округу уже проскакали. Нигде нет его, будто растворился.

— А как же он наручники снял?

— А это ты у Баночкина лучше спроси.

— Твою мать! Ротозеи! Бездельники! — громыхал я, спускаясь на первый этаж.

— Саныч! — на встречу из «аквариума» выскочил Баночкин, прикрывая рукой глаз. — Это самое… Он убежал! Я это… извини!..

— Как⁈ Скажи мне, как пристегнутый к батарее подозреваемый мог сбежать?

— Сам не понял… Он ка-ак дал ногой мне по мордам! Бам! И я в отрубе! Смотри! — Баночкин убрал руку, показывая назревающий синяк. — Гля, какой фофан. Я упал, а он тикать…

— А наручники?

— Сам посмотри, — мы зашли в дежурку, и Миха показал висевшие на батарее браслеты. На одном кольце, что свисало с батареи и было теперь пустым, осталась кровь и что-то похожее на фрагменты содранной кожи.

— Ни хрена себе, — задумчиво проговорил я, осматривая наручники.

— Он себе палец выставил, ну или сломал, чтобы освободиться, — продолжал рассказывать дежурный. — Я сижу, слышу хруст, оборачиваюсь, а он уже кольцо сдирает с руки вместе с кожей. Ну я ему в бубен хотел прописать, на вид-то он квелый, даже стул не стал брать. Подхожу, а он как даст ногой. Я даже не ожидал и не думал, что у человека такие длинные ноги могут быть. Как достал! Еще и в воздухе. Вот…

Миха виновато выдохнул и опустил глаза в пол.

— Эх ты, стулом, стулом… А пистолет тебе для чего? — грозно спросил я. — Для красоты под пузом висит?

— Так говорю же, не ожидал. Очнулся, а его и след простыл.

— Ясно… Войско, блин… В общем, так, я к Кулебякину, ты пока ориентируй личный состав. Будем ловить гада.

На следующий день я пришел на работу пораньше. Вчерашние поиски Черепанова ничего не дали. На планерке я еще раз проинструктировал коллег, особенно участковых и инспектора ПДН, ведь они на земле с людьми работают. Обрисовал им задачи. Еще вчера на поиски я задействовал дружинников, сегодня собирался привлечь еще больше общественности. Зарыбинск — город маленький, рано или поздно найдем… Но вот если Черепанов смылся в область или вообще за ее пределы, то дело труба.