Оболочки (СИ) - Никонов Андрей

По моему мнению, Алисе-два орден полагался без вопросов. Старший лейтенант, летавшая до этого в космос только в тренировочный полёт, сумела поймать мою тушку в открытом пространстве, затащить в челнок, связать два Орла в одну сеть, взять на буксир чужой космический корабль, и всё это за восемь минут. Правда, пришлось сделать ещё один оборот вокруг Земли, промчавшись мимо станции «Восход», но за это время Нестерова и меня в порядок относительный привела, и траекторию связки аппаратов изменила. И всё одна, от меня помощи пилот не дождалась.

Когда я вылетел из люка, то, естественно, про трос забыл, а Соболев, или что там в голове от него осталось, видимо, миссию счёл законченной и отключился. Так что улетел я в открытый космос без страховочного фала, красиво кувыркаясь и пуская воздушные струйки. Слабые, потому что воздух закончился. Все симптомы кислородного голодания, которые мы проходили в училище, я прочувствовал на себе. И стридорозное дыхание, результат обструкции верхних дыхательных путей, и беспокойство, и головную боль. Но из-за спутанности сознания я каждый симптом не выделял, чувствовал только, что помираю. И когда практически помер, Нестерова затащила меня в шлюз, а оттуда – в кабину, к кислороду и нормальному атмосферному давлению. Очнулся я почти сразу, но трое суток пришлось в лазарете провести, потому что эта пигалица вместо того, чтобы на Восход отправиться, потащила всю связку на «Зарю». К старой подруге Соболева, Валерии Шацкой.

– Тесть твой два часа назад на связи был, о твоём здоровье справлялся.

– Бывший тесть.

– Как знать, – Шацкая задумчиво повела глазами к условному потолку. – Ирина-то теперь снова одна, да и дочка у вас.

Знакомой, и судя по словам начальника станции «Восход», бывшей пассии Соболева, на вид было лет тридцать, максимум тридцать пять, как мне казалось. Но с женским полом всё сложно, сколько им в действительности, иногда только они сами знают. В энциклопедии, которую я в Устинове изучал на предмет старых знакомых, ей было на два года больше, чем Соболеву, значит, сорок пять. Ягодка опять. Ничего так, может, здесь я сорокалетний старпёр, но в душе-то ещё очень молод, и такие вот моложавые, подтянутые, с высокой грудью и румянцем на всю щёку женщины меня даже очень волновали. Шацкая перехватила мой взгляд, и румянец стал ещё гуще.

– Так что с Аграмяном? Он мне ценные указания дал и исчез.

– Там такие дела, Коля, что твой бывший тесть сейчас о тебе даже не думает. Спутники сбивать – это одно, а на станцию напасть, совсем другой коленкор, так и война может начаться. Если ещё не началась.

Я взглянул на дисплей, транслирующий изображение Земли, там вроде ядерных взрывов видно не было.

– Пока ты в медблоке валялся, ускорители тебе Романов установил, челноки к полёту готовы, у ЦУПа возражений нет. Так что ты решай, что делать дальше – ждать нового генерала, или лететь самому.

– Почему я?

– Владик мёртв, Попов тебе командование до Луны передал, министр его приказ подтвердил. Ты теперь главный. Говорят, за твой подвиг тебе сразу две звёздочки на погоны прилепят, будешь настоящим полковником. А теперь иди, Коля, по своим делам, а то муж ревнует, хотя всё быльём поросло. Поросло ведь?

И с надеждой на меня посмотрела. Вот ведь вопрос, как ни ответь, в полной жопе окажешься, так что я неопределённо хмыкнул, и поскорее из её каморки отчалил. Благо, заняться было чем.

Станция «Заря», несмотря на свой порядковый номер, была всего лишь одним из пяти промежуточных пунктов внутри радиационных поясов. Выше, в пятидесяти тысячах от поверхности, висела всего одна станция, «Заря-2», от которой ходил лунный буксир. У американцев такая же станция называлась «Харон», по негласному соглашению оба этих объекта даже иногда использовались совместно – война войной, а дела делами. Так что путь нам туда с нашим вооружением был заказан. Предстояло стартовать от «Зари-11», пройти через внешний радиационный пояс, и пристыковаться к «Луне» с неопределённым пока порядковым номером. Пять человек из моей команды, и шестеро из команды Велесова – пилот и пять спасателей-универсалов. Зачем именно мы летим, они не знали, и знать не должны были, у этой группы имелись свои задачи. Помимо возможной эвакуации меня, кристаллов и Сайкина, спасатели собирались обследовать разрушенную базу 36 в море Спокойствия, загерметизировать разломы, подключить новое оборудование для оранжереи и лаборатории, которое уже дожидалось нас на орбите Луны, и остаться там до прибытия основной группы.

Но на Луну мы могли улететь, только когда ещё одна группа прибудет на «Зарю-11» – вражеский космический корабль так и висел, жёстко пристыкованный к посадочной мачте, вместе с замороженным трупом. Пока никто на них свои права не заявлял, и нам туда ходу не было – с Земли строго-настрого запретили к чужаку приближаться, только начальник станции Романов что-то там подкрутил, чтобы нас не разнесло небольшим ядерным взрывом. Или просто подкрутил, муж Шацкой человеком был неразговорчивым и угрюмым, на контакт не шёл даже с Сайкиным.

Начальница Сайкина, Ланская, связалась со мной сразу после моего разговора с Шацкой. У кэгэбэшницы был усталый и замученный вид, и она не сидела в кабинете, а висела в воздухе в знакомом интерьере.

– Задали вы нам задачку, Николай Павлович, – сказала она, – даже вон пришлось космонавтом стать, как вы. С одной стороны, держать вас на «Заре» долго не можем, американцы зашевелились, их группа прибудет на Луну через две-три недели. А с другой, усилить станцию мы тоже так быстро не в состоянии, но охранять чужой грузовик кто-то должен. Солнечная буря, все планы коту под хвост. Что думаете?

– Разве это я должен думать? Есть министр обороны, пусть он и решает, – попытался я выкрутиться.

– Вы же не в курсе. Из-за этого инцидента введено чрезвычайное положение, командование ракетно-космическими войсками перешло к комитету по ЧС, который товарищ Аграмян возглавляет. Так что за спину министра обороны вам не укрыться, товарищ Соболев. Решайте, ждать или лететь. Я через двадцать часов буду у вас в гостях, не тороплю, но к этому времени определитесь с составом экспедиции и со сроками – через два-три дня, или через три недели. Помните, у вас конкретная задача, базу мы всегда восстановим и со старыми врагами разберёмся, тут главное, чтобы было кому это делать. Договорились? Тогда до встречи, товарищ полковник.

В знак того, что я не ослышался, Ланская приблизила к камере новые погоны с тремя звёздочками и двумя полосками. Наверное, настоящий Соболев новое звание оценил бы по достоинству, но для фельдшера из маленького провинциального городка чины не важны были. А вот возможность побывать на Луне когда ещё случится, вдруг из программы выкинут, и останется Димка Куприн на Земле несолоно хлебавши. Мне даже жалко себя тамошнего стало, а ну как и вправду разделят навсегда. И гордость за себя здешнего чувствовал, надо же, простой парень двадцати четырёх лет, и решает судьбу целой планеты. Оставалось только подобрать тех, кто со мной эту судьбу будет решать, единственная, насчёт кого я был уверен, это Алиса-два. Её я точно возьму с собой.

(35). Сторона 1. 07 июня, воскресенье.

(35). Сторона 1. 07 июня, воскресенье.

– Алиса – моя подруга, – Вика упрямо сжала губы, – она должна знать.

– Волну-то не гони, – Вадик Сомов сидел рядом, на водительском сидении, а сзади, на пассажирском, лежал завёрнутый в мешковину кусок свиньи. – Димка – наш друг, а Алиса эта так, пришлая. Ты просто комитетских не знаешь, они без мыла в душу влезут, профессия такая. Пока выгодно, подруга, как только решит, что ты ей не нужна, выбросит как пакет пустой из-под чипсов.

И Вадик продемонстрировал это наглядно, смяв пустой пакет и вышвырнув его наружу, под метлу привокзального дворника. Тот недовольно что-то пробурчал, но к полицейскому лезть с претензией не решился.