Rein Oberst - Чужой для всех
— Неужели без суда и следствия?
— После фейерверка, что мы сделали, точно без суда. Составление протоколов — это у них формальность.
Молодой панцершютце новых вопросов не задавал, обдумывая услышанную информацию от командира батальона.
— Да, опоздали, — с раздражением отбросил тот просматриваемые бумаги. — Пусто. Но вот взгляд Франца вновь притянулся к застреленному начальнику вокзала. Он рывком подошел к нему и с отвращением просмотрел внутренние карманы кителя и галифе покойного, и к своему удовлетворению вытащил оттуда какой-то измятый лист. Взглянув на него, он сразу понял, что нашел очень важный документ. — Все, уходим Шеффер. Бегом к машине!
И немецкие танкисты-разведчики стремительно выскочили из пламенеющего здания…
Глава 19
Заместитель начальника отдела контрразведки «Смерш» сорок восьмой армии сидел за рабочим столом и курил. Курил жадно, задумчиво, папиросу за папиросой. Гора бычков утопала в жестяной банке. Казалось, в сизом дыму, он скоро скроется как в тумане, настолько сильно было накурено в деревенской хате.
Прямой, рубленый лоб офицера, с большими надбровными дугами, выжимал из себя тревожные мысли. Но они, не желали строиться в ясное законченное, умозаключение и поэтому злили хозяина, обладателя не только колоритного лба, но и приплюснутого носа кроманьольца. А вопрос был один: определить местонахождение группы немецких диверсантов и ее ликвидировать.
Точного ответа у майора Лобанова, занимавшегося их розыском, не было.
Чиркнув спичкой и закурив новую папиросу, правда, все же открыв форточку, майор вновь задумался. Перед его глазами поплыли удручающие картины событий, связанных с диверсантами.
«Три дня назад, у Жлобина, немцы провели успешную разведку боем. Воспользовавшись этим, под видом нашего танкового взвода они незаметно вышли в тыл армии.
Командир 413 стрелкового полка, отвечающий за оборону данного участка только утром осознал, что его перехитрили диверсанты. Перехитрили как школьника с танками Т-34 и с комбатом Новосельцевым. Началось преследование. Но было уже поздно. Немцы выскочили из района поиска.
По дороге к Белицку, диверсанты случайно наткнулись на офицеров политотдела армии и сотрудников особого отдела, следовавших в полк. По каким-то приметам немцев раскрыли. За что комиссия политотдела армии была безжалостно расстреляна из танков».
— Сволочи! — остановил свои неприятные раздумья майор и со злой горечью сплюнул на пол. В этот момент он вспомнил о комсорге армии Коле Самохвалове. Тот был его земляком из Свердловска. Но об этом он узнал только недавно, когда хотел переманить к себе в отдел. Жаль парня. Честный был, бдительный. Больше бы таких офицеров в отделе. Но как бывает на войне. Были рядом, а поговорить, толком не успели. Не суждено.
— Что же произошло дальше? — Майор вновь сдвинул свои тяжело нависавшие на глаза брови.
«Дальше срочно подключился их отдел к ликвидации диверсантов. Начался сбор информации и поиск хитрого и коварного врага. Но по весеннему бездорожью за танками не угонишься. Лишь у Будо-Кошелево капитан Кравчук случайно вышел на их след.
Ожидали поймать окуня прихвостня, а зацепили никому не известного хищника. Главарь чудом выскочил из явочной квартиры Абвера. А дальше пошел кошмар!
В погоне за ним, диверсанты навязали группе захвата встречный ожесточенный бой. В результате взвод автоматчиков понес тяжелые потери. Подбиты так же три танка Т-70, приданные группе для усиления.
Врагом полностью уничтожен железнодорожный узел Будо-Кошелево. Взорваны составы с бронетанковой техникой для 3 армии…
Застрелен начальник станции Сазонов…
Стоп, а кто убил Сазонова? — майор призадумался. — Неужели это дело рук Кравчука? Немцы были в танках, а штурмовых групп у них не было.
Ну, Гриша! Война войной, но самосуды твои дальше нельзя поощрять. Хватит прикрывать твою агрессивную несдержанность…. Хотя кто узнает всю правду, что произошло в кабинете начальника станции, когда все горело и взрывалось кругом, когда положен взвод охраны и несколько орудийных расчетов, тем более, что и сам Кравчук получил ранение и отправлен в медсанбат.
Кто-то должен же отвечать за всю вакханалию, что произошла на станции…»
Майор сделал новую затяжку папиросы и посмотрел на часы. Было без четверти шесть вечера. «Скоро надо будет идти на доклад к начальнику отдела и командующему армии, а что он нового скажет?
Перехваченные радиошифровки раскрыть не удалось. Прочитана только последняя шифровка. Она передана простым шрифтом. Спешили гады».
Взгляд офицера невольно нашел лежащий листок с немецкой шифровкой. Он взял его в руки и в который раз пробежался по тексту.
«Встреча с агентом не состоялась. Явка провалена. Погибло три человека, среди них русский капитан. Переходим к завершающей фазе. Встречайте с богатым уловом и яростью на Абвер. Основательно трижды подчеркиваю выводы, сделанные в первых донесениях.
Ариец».
Ариец! Ишь, придумали фрицы позывной код агенту. С вызовом. На сивом мерине не подъедешь… Ничего, не тех обламывали.
С уловом все понятно. Это разведданные о дислокации отдельных частей. А вот что за выводы он сделал, причем, трижды подчеркнув. Это вопрос.
Одно ясно — диверсанты поставили под угрозу секретность готовящегося летнего наступления. За это придется отвечать по крупному. В том числе и их отделу.
А что, если это дезинформация? И диверсанты сознательно подбросили ее нам. Чтобы у нас «бошки» затрещали от напряжения. Может, берут гады на панты…?
Да, одни вопросы, вопросы».
Майор Лобанов вдруг дернулся, как от зубной боли, представив скорый разговор с генералом Романенко, которому придется на них отвечать.
Командующий был суров, и не любил проволочек и неясности в решении поставленных боевых задач.
— Черт бы побрал этого «арийца»! — со злостью выругался майор. — Откуда он свалился на их голову.
«Главное в его работе не проглядывается немецкого подчерка. Немцы периодически проводят силовую разведку, но в пределах передовой линии фронта. А здесь группа смело зашла в глубокий тыл, используя наши танки. Ведь не 41 год, когда было повальное отступление Красной армии. Это уж чересчур. Это явно не по-немецки и выходит за рамки их инструкций».
— Кто же такой «Ариец»? — вновь задал себе вопрос контрразведчик. — Что мы о нем знаем?
«Фамилию — нет. Звание — нет. Должность — нет. Национальность — нет. Возраст — 26–28 лет. Рост, примерно 180 см. Волосы русые. Тип лица — европейский, интеллигентный. Особые приметы — лицевое ранение — шрам от правого уха. Знание русского языка с небольшим акцентом. Безупречное владение тактикой танкового боя. Превосходный стрелок. Спортсмен — боксер.
Характер выносливый, волевой. Требователен к подчиненным. Однако к пленным лоялен, гуманен. Не терпим к гибели мирного населения.
Вот вроде и все, что удалось по крупицам собрать после допроса с Новосельцевым».
— Да, — Лобанов крякнул от удивления, после мысленной обрисовки Арийца. — Какой-то положительный немец получился.
" В составленный им типаж явно не вкладывался нацист — смертник. Но что тогда побудило его пойти на такой шаг? Ведь назад дороги нет, и не будет. Мы ему не позволим. Уже пошла в войска директива из штаба фронта. Но если это не фанатизм, то что? Что заставило офицера Вермахта пойти на верную смерть?
Абвер и армейская разведка не проводят таких операций, заранее зная, что она провальная и разведчик не возвращается».
Лобанов задумался и сделал глубокую затяжку очередной папиросы.
«Оставленные в тылу награбленные драгоценности? — чушь. Личные отношения к женщине? Душевная травма? Вроде тоже блаж.
Однако почему бы и нет? А что если это ухарство, это «гусарство» ради любимой женщины?
Но это так не характерно для немцев! Будь он горячим кавказцем, это понятно». Подумав так, Лобанов сжался от смелой мысли и осмотрелся по сторонам. Но никто не подслушивал и не подсматривал за ним. Тогда он налил из графина стакан воды и залпом выпил ее. Немного посидел с закрытыми глазами и, успокоив себя, с усмешкой проговорил:
— Однако это уж слишком».
«И все же, может это особый немец? — после неординарной паузы его мысли вновь взяли рабочее направление. «Свою личную драму он прикрывает идеей борьбы за Великую Германию. Наверное, и крест железный имеет за геройские поступки. А силовая разведка — это игра для души и одновременно поиск смерти в экстремальной ситуации, так сказать способ уйти от душевной внутренней проблемы.
Красиво…, но мудро и глупо. Или что-то другое его толкало. Но что? Кто помог ему детально продумать и организовать такой смелый и новаторский рейд в наш тыл? Почему до сих пор мы его не нашли? Проходит через наши кордоны словно призрак.
