Михаил Гуткин - Попадать, так с музыкой — 2 (неокончен)
В середине сентября к тренировкам стали добавлять расширенные практические задания: взорвать мост, захватить штаб, угнать автомашину, нарушить движение колонны на марше. Понятное дело, что все это проводилось не в тылу врага, а в нашем тылу. Нас пару раз вывезли в какое-то Костерево, находившееся более, чем в ста километрах к востоку от Москвы. Там формировались отправлявшиеся на фронт дивизии, там мы и «резвились». И еще я заметила, что кроме преподавателей на наших тренировках стали появляться какие-то незнакомые люди. Кто-то в военной форме, а кто-то и в гражданском. Сначала любопытная я хотела сунуться с вопросом к Зое, но потом и сама сообразила. Это, наверное, будущие командиры таких групп и отрядов. Правда, не совсем понятно, почему они не проходят такие же тренировки? Впрочем, это не мое дело.
Мое дело — хорошо подготовить своих курсантов и самой выучить все, что еще отстает. А отставания, к сожалению, пока есть. В беге с полной выкладкой я до сих пор приползаю одной из последних. Трудно угнаться за мастерами по бегу или по лыжам — вот это лоси! Хорошо еще, что по деревьям умею лазить — тут хожу в лидерах. Метание гранаты чуть подтянула, но все равно — это не мое. С рацией тоже на вы. Нет, если неполадку найти, то тут я вне конкуренции, поскольку схемы довольно простые, но вот скорость приема-передачи — ой-ой. Так что радистом могу быть только в самом крайнем случае. И левой рукой нож кидать так и не научилась. Компенсирую это стрельбой. Из своей новой «светки» я теперь уверенно поражаю мишень на расстоянии до пятисот метров. И из любого пулемета стреляю не хуже Кости. Если встречу, то вызову на соревнование. Могу неплохо стрелять даже из противотанкового ружья, вот только таскать его не намерена — уж больно тяжелое, зараза. Поэтому данное умение буду держать про запас. А что касается саперного дела, то поставить или снять стандартную мину могу, но очень не люблю этим заниматься, поскольку помню, сколько раз может ошибиться сапер. Дело в том, что данное утверждение находится в некотором конфликте с одним из моих любимых тезисов: «Не ошибается тот, кто ничего не делает.» И еще, наконец, пошел немецкий. За немку пока не сойду, но пленного уже допросить сумею и в документах разберусь (пока еще со словарем).
65
Двадцатого сентября после занятий меня вызвал Судоплатов.
— Как дела в роте, товарищ Северова?
— Все идет по плану. Программа усваивается, отсев к настоящему времени составил восемнадцать процентов. И полагаю, что оставшиеся сумеют пройти программу до конца.
— Должен тебя разочаровать. Не сумеют.
— А в чем дело? Мы что-то делаем не так?
— Нет, все вы делаете так, но на фронте положение снова осложнилось. Немцы все больше армий перебрасывают в центр — хотят прорваться к Москве во что бы то ни стало. Поэтому не исключено, что весь поток могут в ближайшие дни бросить в бой затыкать прорехи.
— Товарищ старший майор. Конечно, для забивания гвоздей можно использовать и микроскоп, он тоже тяжелый. Но лучше все-таки забивать гвозди молотком. А микроскоп использовать по назначению. Сейчас на обучение потрачены огромные силы и время, а если курсантов бросят на передовую, то мы просто окажемся отброшены назад на два месяца. Более того, не факт, что сумеем найти таких же отличных спортсменов. Но тогда и сроки обучения возрастут, и качество упадет. А о проценте отсева и подумать страшно. Я понимаю, что все эти идеи появляются не от хорошей жизни, но, может быть, предложим военным действовать немного по-другому.
— И что ты хочешь им предложить?
— Скажите, вам уже определили дату выпуска?
— Пока еще нет, но вот-вот определят. Точнее просто пришлют приказ сформировать один или два батальон и на передовую.
— Значит, на данный момент такого приказа нет. Тогда давайте прямо завтра устроим досрочный выпуск тех, кто прошел максимальный курс подготовки. И послезавтра начнем заброски диверсионных отрядов в тыл немцам. Конечно, и тут потери будут значительны, поскольку подготовка не завершена, но все равно они будут намного меньше, чем на передовой. И результаты точно будут весомее. А на передовую, если все-таки придет запрос, придется направлять тех, кто только начинает курс обучения.
Тут Судоплатов как-то криво усмехнулся и сказал, несколько понизив голос.
— Вообще-то я так и планировал. Не одна ты у нас такая умная. Более того, так уж и быть, раскрою тебе небольшой секрет. О досрочном выпуске со мной говорил сам товарищ Берия и думаю, что он этот разговор затеял именно для того, чтобы мы сами приняли такое решение. Он тоже отлично понимает, что два батальона не смогут решить все задачи военных, которые не справляются, имея в распоряжении целые армии. Так что давай, товарищ Северова. Готовь свою роту к выпуску, а послезавтра примешь новую роту. Задача ясна?
— Никак нет, товарищ старший майор.
На эти слова Судоплатов даже рот открыл от удивления. Явно не ожидал.
— Я планирую выпуститься вместе со своей ротой.
— Да как ты, — далее пошли «идиоматические выражения» в стиле маляра дяди Васи. Впрочем, меня такими перлами не проймешь. Я и сама не хуже умею — как никак из поколения Next.
— Вы, товарищ старший майор, почему меня к себе забрали? Потому что у меня опыт был. Хотя и минимальный. И если вы полагаете, что дополнительный опыт можно получить здесь, то это правильно только отчасти. Да, язык или лекции майора Серкова для меня, безусловно, были очень полезны, но реальный боевой опыт тут я не расширила. А для грамотного преподавания опыт нужно постоянно расширять. (Я чуть было не брякнула, что учителей или врачей регулярно посылают на курсы переподготовки, но спохватилась, что сейчас, может быть, этого еще не ввели.) Вы ведь прекрасно понимаете, что в ответ на действия наших диверсионных отрядов немцы начнут придумывать что-то свое. Вот это и нужно будет учитывать при подготовке очередных групп.
На это мое выступление последовал простой ответ.
— Товарищ лейтенант госбезопасности. Выполняйте приказ. Свободны.
— Есть, товарищ старший майор.
Я повернулась и, с трудом сдерживая слезы, пошла к себе в комнату. Там плюхнулась на кровать и вытащила носовой платок. За этим занятием и застала меня Зоя.
— Что, Анюта, не отпускает тебя Павел?
— Не отпускает.
— И правильно делает. Ты на этих курсах очень даже к месту пришлась. И авторитет заработала вполне заслуженно. А к нам постоянно пополнение приходит, которое нужно готовить опять с самого начала.
— Так я это понимаю, только я уже выложила все, что знала, а повторяться не люблю. Нужен новый, самый свежий опыт, а где его взять?
— Ничего, и старый пока вполне нужен.
— Нужен, но без нового опыта мы очень скоро сами же упремся в тупик. Ничего, я кажется придумала, как выйти из этого положения.
— Смотри, Аня. Если вздумаешь удрать самовольно, то за это полагается трибунал.
— Знаешь, Зоя. С учетом того, что я не в тыл хочу удрать, а на фронт, не думаю, что решение трибунала будет очень строгим. Но, тем не менее, можешь не беспокоиться. Я, как никак, командир и что такое дисциплина понимаю. Поэтому буду действовать несколько другими методами.
— Интересно, какими?
Зоя внимательно посмотрела на меня, потом что-то покрутила в уме и сказала.
— Ну попробуй. Не думаю, что у тебя получится, но зато ты после этого точно успокоишься.
Потом снова посмотрела на меня и снова что-то помыслила.
— А если получится, то обещай, что по возвращении снова к нам. Твоя наука еще немного потерпит.
— Если возьмете назад, то обещаю.
Мы обнялись, после чего я побежала звонить (конечно, Зоя все правильно поняла), звонить товарищу Берия.
66
Добраться до телефона у меня не получилось. По дороге к штабу ОМСБОН я чуть не налетела на Судоплатова, который шел вместе с каким-то мужиком в штатской одежде. Увидев меня, Судоплатов махнул рукой, чтобы я подошла.
— Вот, Сергей Александрович, твой заместитель, о котором мы как раз сейчас говорили. Лейтенант госбезопасности Северова Анна Петровна. Анна Петровна, это капитан Васин Сергей Александрович. Идите с ним, он все объяснит.
После этих слов Судоплатов ушел, оставив меня в полной растерянности с этим Сергеем Александровичем.
— Где будем разговаривать, товарищ лейтенант? Если не возражаете, то вечер сегодня хороший, теплый. Можем поговорить на свежем воздухе.
— Не возражаю, товарищ капитан.
Мы подошли к беседке, которая в настоящий момент пустовала и там уселись. Самое интересное, что освещена она была очень слабо, но, видимо, товарища Васина это совсем не смущало.
— Сколько человек вы запланировали взять?
— Простите, товарищ капитан. Куда взять?
— Так товарищ старший майор вам еще ничего не сказал! Мы с вами должны сформировать диверсионный отряд, заброска которого намечена на двадцать третье сентября. Район действий нам укажут позже. Пока знаю только, что в Белоруссии. Кроме стандартных задач, заключающихся в диверсиях и разведке, будут преследоваться еще две цели: создание на базе отряда партизанских отрядов и, — тут капитан с улыбкой посмотрел на меня, — набор практического опыта для подготовки будущих диверсантов.
