Дмитрий Колодан - Зеркала. Маскарад
— Ха-ха!
— Хотя ошибка понятна, — настойчиво продолжала Томка. — Вас ввело в заблуждение некоторое внешнее сходство...
— Некоторое? Ха-ха!
— Но оно объясняется тем, что синьора, которую вы называете Гуттаперчевая Принцесса — моя прабабка.
Томка рассчитывала, что новость огорошит Бруно, и не ошиблась. Едва слова о родстве со знаменитой артисткой сорвались с ее губ, сардонические смешки встали у старика поперек горла. Старьевщик-изобретатель стал похож на бульдога, который хорошенько разогнавшись, преследуя кошку, впечатался мордой в дерево. А кошка, легко запрыгнув на это самое дерево, сидит себе наверху и посмеивается — такой кошкой и чувствовала себя Томка.
— Что? Но... Прабабка?! Как прабабка?
— Так прабабка. По материнской линии.
— Ах... Вот оно как... — Бруно затряс головой, и табачные крошки посыпались на пол, точно конфетти. — Правнучка Гуттаперчевой Принцессы?
— Именно. Меня тоже зовут Тамара... Назвали в ее честь.
— В ее честь!
— Теперь, — влез в разговор Тинкет, — когда мы разобрались, кто есть кто, может, ты соизволишь принять нас, как полагается? Открывай закрома и неси дорогие яства, выкатывай бочки вина.
— Какое, к чертям, вино?! — произнес Бруно таким тоном, словно фокусник предложил ему слизняка. — У меня, дурень, чуть разрыв сердца не случился. Пойду хлебну граппы... Это же надо — правнучка Гуттаперчевой Принцессы!
— А что... — начала Томка, но Бруно уже пошаркал вглубь дома. Тинкет посмотрел на девушку и развел руками.
До сих пор у Томки не было возможности оглядеться. А сделать это стоило — жилище Бруно впечатляло. Назвать его домом язык не поворачивался. По сути это был большой шкаф, разросшийся до невероятных размеров. И в этом шкафу никто и никогда не наводил порядок. Сравнив это место с блошиным рынком, Тинкет не погрешил против истины, а кое в чем даже преуменьшил. Томка первым делом подумала о заброшенной свалке.
Чего тут только не было: старые велосипеды, разбитые часы, пыльные керосиновые лампы, свернутые ковры, вазы, клетки для попугаев, чучело гагары и похожие на гробы радиоприемники, коробки с пластинками... В некоторых местах горы хлама достигали потолка, поддерживаемые лишь парой хрупких стремянок. Казалось, одно неверное движение — и они рухнут, сметая все и вся, как снежная лавина. Отовсюду слышались зловещие скрипы и треск.
Каждый раз Томка нервно вздрагивала — ей бы не хотелось заканчивать жизнь под грудами барахла, которое не на всякую помойку возьмут. Чтобы этого не случилось, видимо, стоило соблюдать максимальную осторожность, передвигаться исключительно на цыпочках и говорить шепотом.
Бруно вскоре вернулся, с бутылкой в одной руке и грязным стаканом в другой. Делиться выпивкой с гостями он, похоже, не собирался. Плеснув себе граппы на три пальца, старьевщик-изобретель выпил ее одним глотком, и некоторое время кривился и морщился, будто хотел показать Томке и Тинкету, какие он умеет корчить рожи. Диапазон у старика оказался широкий. За первым стаканом последовал второй и только после этого Бруно решился заговорить.
— Говори, зачем приехал? — Бруно вытер губы рукавом. — Только без сказочек, мол, хотел показать старику свою пассию, чтобы тот порадовался за дурака.
— Нужна твоя помощь, — сказал Тинкет. — Я задумал одну иллюзию и нужно сделать оборудование. Выступление сегодня вечером.
Бруно фыркнул так, словно в животе у него был спрятан воздушный шарик, из которого вдруг выпустили воздух.
— Рехнулся? А раньше ты где был?! Нельзя готовить оборудование за полдня до представления.
— Раньше у меня не было ассистентки. Так что придется поработать.
— О, Господи! — Бруно снова налил себе граппы. — Будь проклят тот день, когда я с тобой связался. Вы, шотландцы, сумасшедшие, все до единого... Ты же в жизни не работал с ассистентками!
— Не встречал подходящей, — возразил фокусник. — Сам знаешь — легче найти жену, чем хорошую ассистентку.
— И когда же она у тебя появилась?
— Вчера, — признался Тинкет. — Так вышло, что я спас ее от бандитов.
Буравя Томку взглядом, Бруно осушил стакан. Добрая девушка обеспокоилась за старика, о чем не преминула ему сообщить:
— Нельзя столько пить, особенно с утра. В вашем возрасте стоит подумать о печени...
— Лучше бы ты жену себе нашел, — Бруно сплюнул под ноги. — От стакана доброй граппы, милая, никому вреда не было. От нее одна только польза: и кости согревает, и в голове порядок наводит. Хочешь, и тебе налью?
— Нет, благодарю, — поспешила отказаться Томка. Она была не в том настроении и не том возрасте, чтобы по утрам глушить стаканами виноградную водку.
— А прабабка твоя никогда от граппы не отказывалась. Могла за раз бутыль выпить, глотка у нее была луженая. И представь себе — никогда не пьянела, вообще никогда. Талант!
— А вы откуда знаете? — Томка не подозревала о подобных способностях своей родственницы.
— Да так... Знаю.
Не сказать, чтобы новость обрадовала девушку. Томка знала, что артисты, а особенно циркачи, много пьют. За все приходится расплачиваться. Не так-то просто вертеться вниз головой над острыми копьями и языками пламени, рискуя в любой момент сорваться. После такого самому убежденному трезвеннику захочется пропустить стаканчик чего покрепче... Но когда смотришь на выступление артиста, никогда не думаешь об оборотной стороне медали. Видишь, как в воздухе порхает что-то легкое, гибкое и сверкающее, и не подозреваешь, что это легкое и сверкающее за кулисами бочками поглощает горючие жидкости.
— Ты бы лучше девушке еды предложил, — сурово сказал Тинкет. — Нечего спаивать мою ассистентку.
— Еды?! — возмутился Бруно. — По-твоему, здесь бесплатный ресторан, чтобы ты сюда девиц водил?
— Часто водит? — уточнила Томка.
Бруно смерил девушку взглядом.
— До сих пор не было такого, — недовольно сказал он. — Но и одного раза достаточно... Ладно, пойдем, посмотрим — может, найдем сухарей да корочку сыра. Только что тебе мои стариковские крохи? На один зуб, поди? Прабабка твоя ела как лошадь, даром что сама была как спичка. А ты, погляжу, костью в нее пошла.
Он взмахнул бутылкой, призывая следовать за собой, и пошаркал вглубь дома.
— Какими судьбами правнучку занесло в Венецию? — спросил Бруно, когда Томка подошла ближе. — Пошла по семейной стезе? Захотелось славы, цветов и поклонников?
— Нет, я... — Томка запнулась. Она же собиралась в Венецию на гастроли с родным уличным театриком... И что? За последними перипетиями ни разу она о нем не вспомнила. Девушке стало стыдно. — Я захотела посмотреть город... Как туристка.
— Посмотреть? Ну-ну... — Бруно усмехнулся. — Туристка, говоришь. А стала ассистенткой этого криворукого дурня? Ловко, ловко.
— Так получилось, — Томка тряхнула челкой. — И не называйте Чарльза криворуким! Он талантливый, способный иллюзионист.
— При тебе больше не буду, — пообещал Бруно. — Если ты в прабабку пошла, то и покалечить можешь. А я уже не молод, чтобы так рисковать.
— Мудро, — согласилась Томка.
— Но и ты дай обещание...
— Какое? — удивилась девушка.
— Головой так не тряси, хорошо? А то слишком на прабабку похоже. У меня прям мурашки по коже забегали.
Томка нахмурилась.
— Вы так странно о ней говорите...
— Странно?
— Да. Про то, как она трясла головой, или как... хм... ела. Будто сами видели.
— А если и видел? — прищурился Бруно.
Девушка рассмеялась, хотя и немного нервно.
— Шутите? Моя прабабка была в Венеции сто лет назад.
— А знаешь, что с ней здесь случилось?
— Знаю, — кивнула Томка и, чуть помедлив, добавила: — Даже больше, чем хотелось бы.
— Жуткая история, — вздохнул старьевщик-изобретатель. — Врагу не пожелаешь... Она же совсем юной была, немножко старше, чем ты сейчас. Приехала на гастроли... А в России у нее осталась пара прелестных детишек, она могла часами о них говорить. И как все обернулось.
Томка внимательно посмотрела на старьевщика-изобретателя. Показалось, или в его голосе промелькнула горечь, словно он говорил о знакомом и близком ему человеке? На вид Бруно было не больше шестидесяти. Томка, конечно, не отличалась выдающимися математическими способностями — интегралы и логарифмы ей вообще не давались, — но такой простейший пример оказался ей по силам. Бруно не мог лично знать ее прабабку, несмотря на все его намеки.
Поймав взгляд девушки, старик выразительно подмигнул.
Кухня Бруно соответствовала прочей обстановке дома. Томка заметила не менее дюжины старинных холодильников.
И все они гудели на разные голоса, кто-то стучал, кто-то тарахтел, а парочка подпрыгивала на месте, видимо, от избытка чувств.
— Ну-с, посмотрим, — сказал старьевщик-изобретатель. — Чем бы угостить прекрасную синьорину...
Он распахнул дверцу одного из холодильников. Томка заглянула ему через плечо... Сверху донизу рефрижератор был заставлен большими кругами вонючего сыра с плесенью. Очень вонючего сыра.
![Дмитрий Биленкин - Во всех вселенных [Во всех галактиках]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
