Олег Герантиди - На чужой территории
В прессе появилось заявление биржевого гения Самвела Хандкаряна. Он сказал, что в связи именно с такими, как он выразился, «наездами» и не развивается экономика США. И пригрозил при повторении подобных случаев перевести все свои капиталы в Европу или в Южную Америку, как в более благоприятные места для бизнеса. А когда молодой репортер из малоизвестного издания, пытаясь поддеть Хандкаряна, спросил, не лучше ли ему в таком случае перевести свои капиталы в Советский Союз, он ответил, что не прочь это сделать. Во всяком случае, ему поступали такие предложения, а власти там не позволяют себе таких вольностей по отношению к крупному бизнесу, чем вызвал полное недоумение среди представителей прессы. Ведь всем известно, что большевики конфисковали всю собственность в СССР, или мы чего-то недопонимаем?
Точно с таким же заявлением выступили и финансовые воротилы с Уолл-стрит, в частности Баффет заявил, что, если преследование Эрики Фон не прекратится, он перестанет быть спонсором Республиканской партии и станет финансировать социал-демократов. К нему, правда, не столь радикально присоединились и другие банкиры.
Акции «Джи Эс», только недавно вышедшие на фондовый рынок, взметнулись вверх, отбирая деньги у акций агентства Пинкертона, которые в связи с инцидентом просто провалились. Многие крупные предприятия расторгают договоры на охрану собственности с Пинкертоном и переходят к другим агентствам, не обязательно связанным с «Джи Эс».
Но самую поразительную новость пока еще предстоит подтвердить. Во время инцидента прошла информация, что владелец и президент «General Security», господин Алекс Шварц, в прошлом беженец из Германии, является мужем Эрики Фон и отцом ее ребенка. Госпожа Эрика Фон, как известно, тоже беженка из Германии. Повторяю, данная информация нуждается в проверке. Далее — прогноз погоды на завтра...»
Лев Рубин довольно потер переносицу, гордо посмотрел на своего папу, старого дядю Сему, но тот молчал, только поцокал языком.
— Ну как, пап?
— А что ты лыбишься.? Ты что, телезвезда? У тебя как фамилия? Джонсон? — напустился он на сына.
— Рубинштейн.
— А что ты, Рубинштейн, лезешь в экран телевизора? Тебе еще один погром нужен? Ведь даже такому шлемазлу, как ты, должно быть понятно, что это не простое, а очень политическое дело!
Вашингтон. Весна 1961 года.
Над Нью-Йорком нависла темная грозовая туча. Издалека было видно, как, прикрывая землю своим тяжелым телом и изредка протягивая к ней протуберанцы дождя, туча намеревалась пройтись над самыми оживленными районами города и сбить обжигающий зной. Ее рваный нижний край уже цеплялся за антенны небоскребов Манхеттена, когда в селекторе Эрики раздался привычный за много лет зуммер вызова.
— Госпожа Фон, к вам с визитом мистер Джонсон, агент ФБР.
— Пропусти, только предупреди Алекса и юристов. Не нравятся мне незваные агенты ФБР.
В кабинет вошел молодой человек, причем в непривычной для агента одежде. Мягкие туфли-мокасины, просторный пуловер, джинсы, довольно длинные волосы, очки в стиле «Умник».
— Здравствуйте, мистер Джонсон... у вас в ФБР все носят фамилию Джонсон?
— Рад приветствовать вас, мэм. Нет, у нас в ФБР есть также фамилии Джексон, Никсон и несколько других. — У парня было неплохое чувство юмора, по-детски открытый, добрый взгляд и еще что-то такое, от чего Эрика похолодела.
— Чем заслужила визит представителя столь серьезной службы? Садитесь.
— Спасибо. — Джонсон присел в кресло, стоящее по диагонали от рабочего стола Эрики. — Напротив, это я отрываю время столь занятой особы, просто, можно сказать, столпа нашей экономики.
— А конкретнее?
— Госпожа Фон. Меня зовут Майкл Джонсон, я начальник одного из отделов ФБР. Недавно я просматривал наши архивы и наткнулся на потрясающую информацию. Оказывается, за все время существования ФБР только однажды фирма получила по зубам, и, поразительный факт, обидчику это сошло с рук.
— И вы пришли отомстить за поруганную честь, как вы говорите «фирмы», ко мне? К слабой женщине?
— А к кому еще? Не к Родригесу же! Я посмотрел информацию за последние двадцать лет, сделал несколько запросов, и вот что выяснилось! Оказывается, в США ни в 1941 году, ни в какие другие годы не въезжала особа по фамилии Фон. Более того, не въезжал и мужчина с такой фамилией! Вот что странно, вы не находите?
— И вы пришли ко мне обрадовать меня этим открытием?
— Удивить, госпожа... как вас там?
— Майкл, сколько тебе надо?
— Мне? Вы предлагаете мне взятку?
— Времени! Сколько тебе надо времени, чтобы убраться из моего кабинета!
— Вы, очевидно, не поняли. Речь идет не столько даже о незаконном въезде, сколько об инфильтрации.
— О чем? Вон отсюда, щенок!
— Я думаю вы очень пожалеете о своем решении!
— А у тебя есть чем думать? Давай сделаем так — ты заводишь дело, передаешь его в суд, а я уже сейчас начинаю сбрасывать акции «Дженерал моторс» и «Дженерал дайнэмикс». А после того как станет известно о том, что ФБР возбудило дело против Эрики Фон, миссис Алекс Шварц, акции данных компаний резко пойдут вниз. Потом я снова рву вас на части, еще раз публично обесчещиваю, а в это время мои брокеры скупают акции данных компаний в самом низу. А после того как твой босс выгоняет тебя со службы без пенсии, извиняется передо мной, мол, накладка вышла, акции снова взлетают вверх, и вот уже у меня пакет толще процентов на десять-пятнадцать. Тебя такой оборот событий устраивает? Ты принесешь мне миллионов двести-триста, но я тебе даже процента комиссионных не выплачу. Более того, объявлю всем, что ты вымогатель, и тебя никто в этой стране не возьмет на работу.
— Тогда объясните мне, почему в США не въезжала дама с фамилией Фон? Ведь в немецком языке нет даже такого существительного!
— А кто тебе преподавал немецкий язык? У кого ты консультировался? У вас там в ФБР все такие балбесы?
— Почему вы позволяете себе оскорблять меня, ведь я — лицо при исполнении служебных обязанностей.
В кабинет без стука вошел Алекс Шварц. Джонсон поднялся из кресла, а тот прошел к Эрике, поцеловал ее в щечку и только затем обратил внимание на агента.
— Чем обязаны, мистер Джонсон?
— Мистер Джонсон открыл «страшную тайну». Оказывается, я не въезжала в страну в 1941 году.
— А когда?
— Вообще не въезжала.
— Как это? Ты коренная американка?
— А ты послушай, что говорит мистер Джонсон.
— Так ты ему ничего не объяснила?
— А что я должна была сказать? Что я агентка Маленкова? Или, как там его... товарисча Берая?
— Берия, Эрика, Берия.
— Вот-вот... Берийа.
«Умник» выглядел довольно глуповато. Что-то пошло не так, и он не мог понять, что именно. Почему эти люди смеются над ним в глаза? Что здесь смешного?
— А может, предложить ему взятку?
— За что? За то, что он рассказал мне историю, которую знает последняя уборщица в наших компаниях? Умному человеку я бы заплатила и безо всяких историй, а за что платить напыщенному дураку? Я вот думаю, то ли прогнать его, то ли вызвать журналистов и прокрутить им стенограмму разговора?
Когда Джонсон стал испуганно озираться, Эрика указала ему на решетку вентиляции, во-он там камера и микрофон.
— Ну что, готов договариваться?
— Это вторжение в частную жизнь. По закону вы не имеете права записывать других людей без санкции прокурора, не оповещая их о записи.
— Мальчик, ты находишься не в кабинете главы корпорации, а в кабинете частного инвестора, а это уже выводит камеру и микрофон из юрисдикции процитированного тобой закона. Надо было головой думать, прежде чем идти шантажировать жену главы крупнейшего детективного агентства.
— Я никого не шантажировал... — для камеры попытался оправдаться Джонсон.
— Нет, конечно, нет! В таком случае предъявите задание, подписанное вашим начальником. Да я более чем уверена, что вы вовсе не оперативный работник, а просто клерк из архива, который решил, что открыл скелет в шкафу. Но любой опер сразу же проверил бы информацию у людей, а этот поискал по картотекам и размечтался о новом «Даймлере». Небось под меня уже и денег занял?
— Нет, что вы! — снова для камеры страстно произнес Джонсон.
— Играешь, Джонсон?
— Нет, что вы!
Шварц подошел вплотную к сидящему в кресле молодому человеку и спросил его, глядя ему прямо в глаза:
— Так что будем решать с тобой, агент Джонсон?
Когда Джонсон ушел, Алекс подошел, обнял Эрику за плечи, которые затряслись от беззвучного рыдания, поцеловал ее в висок и спросил:
— Как ты?
Эрика промокнула глаза платком, потом подошла к зеркалу, пытаясь поправить тушь, но еще сильнее разрыдалась и направилась в ванную комнату.
— Эрика, успокойся.
— Когда же это все закончится! Надоело!
Джонсон, выйдя из дверей многоэтажного офисного здания, подошел к своей машине, сел за руль, подождал полминуты и рванул, лихо влившись в непрерывный поток автомобилей. С другой стороны улицы в другую сторону так же быстро стартовал фургон компании по уборке офисных зданий. Джонсон проехал несколько кварталов и включил радиоприемник. Только щелкнул динамик, как в нем раздался мужской голос.
