Сергей Артюхин - Другим Путем
Вот и сейчас патрульных удалось обмануть лишь чудом: раньше в грузовичке провозилась взрывчатка, и, судя по всему, имевшаяся при них собака ее почуяла. Отбрехаться получилось только потому, что в кузове лежало мясо, выглядевшее для четвероногого служителя правопорядка гораздо более интересным объектом, чем что-либо еще. Отшутившись от серьезных гвардейцев, поляк, однако, вынужденно сменил место назначения – ехать напрямую к складу теперь стало невозможным, пришлось срочно запутывать следы, одновременно проверяя, нет ли слежки.
Но в этот день шпиона судьба хранила – он не знал, что реакция голодной собаки показалась патрульным логичной. А поскольку каждый из этих двоих был молод и неопытен, в четкую стойку собака не встала, в грузовичке оказалось мясо, да и господин Ахмед не выглядел похожим на злобного шпиона – ловцы не посчитали персону цэрэушника хоть сколько-нибудь заслуживающей интереса.
Наиболее опасный волчара без малейших проблем сбежал из ловушки, с легкостью обойдя сигнальные флажки. Их он уже давно не боялся…
* * *
– Интересная идея, товарищ Драгомиров. Но на вскидку дороговато выходит. Сложнее, – Лазарь Моисеевич Каганович отложил в сторону целую кипу бумаг и устало потер лоб.
Будучи одним из последних "сталинских гигантов", как иногда то ли шутя, то ли всерьез называли Микояна, Молотова, Маленкова и Кагановича в партийных кулуарах, он на данный момент занимал должность народного комиссара транспорта и путей сообщения.
Порой нарком чувствовал, что начинает отставать от жизни. Все-таки возраст перевалил уже далеко за шестьдесят, вокруг оставалось все меньше "старых товарищей"… Годы брали свое – те, кто проводил индустриализацию, те, кто руководил Советским Союзом в войну и после нее, постепенно сходили со сцены. На смену им шла молодая поросль, из сформировавшихся в годы войны руководителей. Одна из основных опор такого же, как они, Драгомирова.
Естественный ведь процесс. Засобирался на пенсию казавшийся бессменным Молотов, умер Берия, еще раньше тихо ушел из жизни Малышев – а ведь ему-то и было-то всего пятьдесят пять, но так же, как и Лаврентий, облучился при испытаниях… Навевало грусть. А вперед рвалась молодежь. С революционным блеском в глазах, с жаркой верой в идеалы Октября, в братство и свободу. Идеалисты, умудряющиеся при этом быть жесткими прагматиками и циниками – странный результат страшной закалки Великой Отечественной войной.
Чем-то они напоминали старику его поколение. Оно закалялось революцией и гражданской бойней, годами НЭПа и индустриализации… Видимо, не зря. Достойная смена уже готова принимать – и постепенно принимает – знамя старика Ленина.
Вспомнилось возмущение пятьдесят четвертого, когда нарком осознал, что Сталин выбрал Драгомирова в свои преемники. "Как же так", "выскочка", "молокосос"… Время показало, что старый вождь в очередной раз оказался прав. Выбери он кого-нибудь из них – и грызня становилась неминуема. Да и опять же, молодые кадры еще долго не получили бы дорогу в жизнь – в том смысле, в каком они ее получили теперь. Потому что его поколение – оно опирается на себя. Не на молодежь. Нет, передача власти бы шла, но с какой скоростью? Тот еще вопрос.
– Дороже, сложнее – это понятно, – Драгомиров, подсвеченный заходящим уже солнцем, а потому выглядевший буквально как на картинке, пожал плечами и откинулся на спинку кресла. – Но согласитесь, товарищ Каганович, в любом случае надо насыпь делать, так? Ну, сделают шире там, где она нужна. Но и выигрыш-то зато какой! Вон, у вас в синей папке расчеты лежат. Понятное дело, что пока приблизительные, но согласитесь – цифры исключительно приличные!
Лазарь Моисеевич устало вздохнул и вытащил означенную папку из стопки ее сестер.
На первый взгляд идея и правда была неплоха – отказ от строительства однопутных железнодорожных магистралей. Строить не менее двух. Получалось, конечно, дороже, но логистика значительно упрощалась. Вагоностроительные заводы работают на износ, в три смены – ибо стремительно растущая советская экономика пожирала поезда с какой-то фантастической скоростью. И понятное дело, что столь быстро увеличивающаяся нагрузка порою устраивала железнодорожникам настоящую мигрень. А простаивание поездов на запасных путях – это простаивание производств, для которых они везут материалы, оборудование, ресурсы. Рост издержек, проблем, срывов планов – кому это надо?
"Двухпутный" проект теоретически мог помочь. Как минимум, хотя бы с пассажирскими поездами разруливать ситуации станет легче, благо в таком случае у него всегда будет своя линия, и товарняк перестанет простаивать, пропуская везущий граждан состав. Плюс, бесспорно. Но вот класть вторую линию – это же не бесплатное удовольствие. Совсем не бесплатное.
С другой стороны, развивать инфраструктуру все равно надо. И новые пути нужны. Хоть вот в тот же Иран стройку готовим. Всегда "двухпутка"? Ну, до абсурда только не доводить, кое-где она особенно-то и не нужна, но в целом за основу можно принять. Напряженная работенка. А усталость свое уже берет.
– Товарищ Драгомиров, можно личную просьбу? – нарком по-стариковски вздохнул. – Я по этой проблематике все организую, конечно. Но устал очень. Отпустите через годик-другой на пенсию? – и улыбнулся, словно оставлял себе еще шансы на превращение всей фразы в шутку.
Генеральный секретарь, однако, воспринял это серьезно. О чем-то задумался, повернув голову и глядя на окрашивающееся темным цветом небо. Покивал своим мыслям, что-то посмотрел в блокноте. Наконец, поднял глаза на сидящего перед ним человека:
– А давайте так, Лазарь Моисеевич. Как почувствуете, что все – баста, силы подводят, так и отпущу. Сразу. Только по-честному – не надо последние жилы рвать. Вы свое уже отбарабанили. Только кадры, надеюсь, после себя оставите? – и тоже раздвинул губы в улыбке, больше, однако, похожей на оскал.
"Вот так вот просто. Хоть сейчас, Лазарь, говори, что больше не можешь – и свободен. На даче посидишь, с внуками повозишься, – старый большевик даже представил себе эту картину, когда второй волной накатили совсем другие думы. – И оставить этих юнцов на съедение всяким там американцам? Нет уж, мы еще поборемся".
– Спасибо, товарищ Драгомиров. Тогда как только – так сразу. Нам, дореволюционным кадрам, молодежь пока еще есть чему поучить. А как уж придет время, так и отправимся на заслуженный отдых.
Лазарю Моисеевичу Кагановичу, человеку, организовавшему эвакуацию промышленности во время Великой Отечественной войны и спасшему тем самым миллионы жизней, предстоял еще не один год тяжелой работы.
* * *
Василий Скрыльник был ошарашен. Выставка достижений народного хозяйства потрясала воображение, выглядя чем-то фантастическим и непредставимым. Тем более для вчерашнего колхозника из глухой вятской деревни.
Казалось, что здесь можно найти все – от булавки, выпускаемой на маленьком заводе, до полномасштабной модели ракеты, отправившей в космос Спутник. Но не это ввергло степенного мужчину в ступор, а макеты зданий отдаленного и не очень будущего, показывающие, как будут выглядеть города и поселки страны советов уже скоро.
"Дом деревенский, стандартный, типа 6А" влюбил в себя Василия сразу. Информация на табличке, которую, шевеля губами, прочитал колхозник, гласила, что в течение ближайших десяти лет такие дома будут строиться в деревнях и поселках СССР десятками тысяч. И "малая Родина" Скрыльника являлась одной из экспериментальных местностей, где впервые будут применять новые подходы к массовой застройке.
Это буквально кричало о том, что полюбившийся с первого взгляда домик вполне может оказаться в его собственном распоряжении.
Прикидывая, как и что он сделает внутри, Василий одновременно представлял, как обрадуется жена. Мария Сергеевна их нынешним домом особенно-то и не гордилась, благо тот представлял собою довоенное еще строение, пока крепкое, но уже демонстрирующее признаки увядания и развала.
А вот этот, "тип 6А" – он да, подошел бы на все сто. Все ведь продумано-то как… Прям как у немчуры, что на фронте видал.
Василий понятия не имел, что за основу "домов деревенских, стандартных" советские строители взяли распространенный еще в довоенной Германии проект, слегка его изменили для возможности применения новых технологий и подготовили к массовому производству.
Хотя, конечно, без вмешательства генсека и здесь не обошлось. Благо на немецкие дома он тоже насмотрелся в свое время. После того, как ему на стол положили первоначальный вариант "улучшенного" проекта, Драгомиров едва ли не онемел. Поскольку памятные ему приличные дома неожиданно превратились в нечто очень похожее на барак.
Вдумчивое рассмотрение выявило вопиющие проблемы с пониманием некоторыми архитекторами вопроса технологичности. Почему-то они решили, что достаточно выкинуть все "лишнее", максимально удешевить – и получится гораздо лучше. Действительно, зачем советскому колхознику подвал? Или, там, канализация? Деды их без всяких канализаций и сантехник жили – и ничего, нормально…
