Ревизор: возвращение в СССР 43 (СИ) - Винтеркей Серж
Тут же какое дело?
Они должны быть похожи хоть немножко на настоящих рабочих. Просто так одеть первых попавшихся оперативников в рабочую одежду, чтобы Колпаков провёл их внутрь, нельзя. Профессия милиционера всё же налагает на человека определённый отпечаток. Стоит вахтерам заподозрить, что на завод милиция пришла, как весть об этом загадочным образом за несколько минут разлетится по всему предприятию. Поэтому отбирали шестерых оперативников более чем из тридцати человек, и не только по внешности, но и по манере держаться.
Далее озаботились подходящей одеждой, старательно избегая новых вещей. Одежда должна быть поношенной.
А затем все шестеро оперативников были ультимативно отправлены Васей к проходным разных московских заводов в момент, когда работяги идут с работы. Пусть посмотрят, как они движутся, как общаются, и даже какие шутки шутят. И только после этого он счёл их готовыми проводить операцию.
Вася очень жалел, конечно, что сам не сможет принять участие в арестах, задержаниях. Но с этим уже ничего не поделаешь. Пойти с его внешностью вместе с Колпаковым на завод, прикидываясь рабочим, у него не получится. Это лучший способ завалить всё дело, привлекая к бригаде совершенно лишнее внимание абсолютно всех вокруг.
Так что ему оставалось только ждать и волноваться после того, как он отправил Колпакова с шестью своими оперативниками к проходной. Припарковался он так, чтобы с полусотни метров хорошо видеть проходную. Если всё получится, то скоро оттуда его ребята поведут задержанных.
Ну как скоро? Вряд ли, конечно, быстрее, чем за полтора часа уложатся со всеми формальностями.
***
Кабинет Вагановича, завод «Серп и молот»
Ваганович как раз вспоминал Колпакова, и по очень нелицеприятному поводу, когда тот, резко постучав, вошёл в его кабинет.
Лицо его было озабоченным, и он сразу же полез за пазуху, доставая конверт:
– Провинился перед тобой, Аркадий Павлович. Уже на шесть дней задержал денежки, которые должен был тебе отдать. Ну прости уж ты меня, бес, на старости лет попутал, в карты сильно проигрался. Даже не буду тебе говорить, сколько денег спустил. Ну всё, теперь этот вопрос закрыт окончательно. И чтоб я ещё хоть раз сел с незнакомыми людьми в карты играть, да ни за что!
Ну вот теперь Вагановичу стало всё понятно. А то он уже всякие нехорошие вещи стал себе думать в адрес Колпакова. Начал уже опасаться того, что тот в разнос пошёл и решил его обмануть с его долей...
А тут всё достаточно просто оказалось. Не решил он зажать его деньги, а, видимо, ошалел от того обилия рублей, что на него обрушились после того, как они крутить махинации свои стали, и пошёл в разгульную жизнь.
Вот же дурень, конечно, но дело-то понятное. Со многими так бывает, когда внезапно золотой дождь на них проливается... Главное, вовремя остановиться. И по понурому виду Колпакова он решил, что выводы тот сделал.
– Повинную голову меч не сечет, Егор Романович, – пошутил Ваганович, в надежде приободрить явно потерявшего кучу денег в той карточной игре Колпакова. – И верно, лучше не играй на деньги больше. Уж лучше на баб расходуй их… Пока еще интерес к этому делу имеется.
– Интерес-то имеется, да вот не до этого стало совсем… Ну ладно, пойду я, Павлович. Не одному тебе задолжал, надо со всеми рассчитаться, пока сами искать меня не начали.
– Встретимся на обеде? – спросил его Ваганович.
Решил, что надо бы поддержать товарища, ставшего на путь освобождения от карточной зависимости. Это же все равно что алкоголь, затягивает страшно. Все отыграться хочется, и все кажется, что это возможно. Надо рассказать товарищу пару историй из жизни знакомых, когда страсть к игре доводила вполне успешных людей до ручки. Авось главный механик как следует впечатлится, и снова не начнет играть. Да и опасная это зависимость, как бы не начал Колпаков, чтобы отыграться, совсем уж в наглую воровать. Придет тогда ОБХСС на завод, и все из-за него пострадают…
– Ага, встретимся, – понуро пообещал Колпаков и побрел к двери.
Прощаться не стали – смысл, если вскоре на обеде встретятся? Дверь за главным механиков захлопнулась, и Ваганович достал деньги из конверта, пересчитать. Это было особенно актуально в свете откровений о картежных пристрастиях Колпакова. Мало ли, не доложил, проигравшись, в расчете, что он не заметит…
Считал деньги Ваганович на коленях, за столом, так, чтобы от двери видно купюры не было, и чтобы аккуратно скинуть в открытый рядом с ногами ящик стола, если кто припрется неожиданно. Не ждал особо никого, но тот же парторг очень активный у них на заводе. В любой момент может заскочить, учитывая, что бегает по заводу, готовя народ к ноябрьской демонстрации…
Не постучавшись, в кабинет вдруг вошло двое работяг в комбинезонах. Это уже было неожиданно, но Ваганович ловко смахнул деньги в ящик, прежде чем спросить:
– Что вам, товарищи?
Но когда они достали милицейские корочки, сердце его ухнуло куда-то в район желудка. Для такой вот ситуации местоположение денег, принесенных Колпаковым, большого значения не имело… Впрочем, и в окно их выкидывать тоже не имело никакого смысла – найдут и обратно принесут, это никогда не помогает…
– Встаньте, товарищ Ваганович, и отойдите от стола, – приказали они.
***
Москва, МГУ
Также молча и доехали до МГУ. Попрощался и вышел.
Решил сегодня на парах посидеть, а то давно уже не был. Ну и тему эту, поднятую Макаровым по поручению Гусева, про конференцию с Берлинским университетом, тоже нельзя было долго оставлять без внимания. Макаров что-то очень неспешно всем этим занимается. Договорились же, что свяжется со мной, когда созвонится и договорится еще с четырьмя людьми. Причём все они ходят на занятия вместе с ним, то есть сделать это можно быстро и легко. И пропал после этого с концами… Этак можно отношения с Гусевым испортить, если он уже доложил ему, что меня в оргкомитет включил… Да если он не доложил, то замдекана точно сказала, мы же с ним вместе к ней по поводу этой конференции забегали…
И надо еще и с Эммой Эдуардовной переговорить. Вспомнил, что она меня на ноябрьскую конференцию позвала выступить, а я же в это время на Кубе буду… Ну и даты точные по Кубе с ней тоже согласовать надо, чтобы не искала, куда я пропал…
На начало лекции не успел. А заходить через десять минут после звонка глупая идея. Профессор обидится, и плевать ему, что у меня свободное посещение. Потом еще проблемы из-за этого появятся.
Так что я пошел к Эмме Эдуардовне, но ее на месте не застал. Подождал минут десять – не срослось ничего. Ладно, двинулся тогда в буфет. Там, взяв компот и булочку с изюмом, в тишине, все остальные студенты на занятиях, почти никого и нет в столовой, принялся набрасывать тезисы моих новых статей для «Труда»…
Минут за пятнадцать до конца лекции решил снова попытать счастья с кабинетом замдекана. В этот раз повезло – Гаврилина была уже на месте.
– Эмма Эдуардовна, разрешите?
– Да, Павел, заходи, конечно! – явно обрадовалась она мне.
В этот раз ничего с собой приносить не стал. Не так и давно был у нее вместе с Альфредо. Да и подарок по всем меркам тогда принес царский – ты попробуй в Москве 1973 года раздобыть итальянский ликер… Не нужно каждый раз что-то тащить, перебор уже будет…
– Эмма Эдуардовна, вспомнил про конференцию ноябрьскую. Она же в двадцатых числах будет?
– Да, Паша, с двадцать пятого по двадцать шестое.
– Тут такие дела… Мне путевку выписали в Кремле на семью. На Кубу едем с десятого по тридцатое ноября. Так что, получается, что никак не могу выступить. Могу только доклад представить для опубликования в сборник, если это будет актуально…
– А, ну раз такое дело… Кто же откажется от путевки на Кубу! – совершенно легко отнеслась к моей информации замдекана. – А статью да, приноси, опубликуем обязательно!
Да, такие времена. Зарубежная путевка достается нелегко, и нормальные люди понимают, что другие планы в этом случае неизбежно нужно откладывать. Только завистливый и вредный человек будет создавать проблемы в такой ситуации. К счастью, я уже точно знаю, что Гаврилина не из таких.
