Ларс III (СИ) - Гросов Виктор

Воздух в большом зале Белградской крепости был насыщен вкусными ароматами. Через всю комнату тянулся длинный стол, стонущий под тяжестью блюд из жареного кабана, блестящей рыбы и гор медовой выпечки. Дымный привкус жареного мяса смешивался со сладким ароматом сливовицы, создавая пьянящий аромат, висевший в воздухе.

Князь Радко, как звали встречающего нас вельможу, был жилистым человеком с цепким взглядом. Он посадил меня и Омуртага во главе стола. Командиры и тысячники расселись по обе стороны. Белградский князь устроил пир.

— Скажи мне, Радко, — заговорил Омуртаг, — все ли получилось у тебя, что я поручал?

— Да, хан… — замялся князь, — вернее наместник. Все как ты и хотел. Лагерь для армии построен. По пути до границы ханства наполнены склады с провизией.

Оговорка Радко с титулованием интересна. Все сделали вид, будто не заметили ее.

— А как соседи? Не шалят? Получается хранить мир на границе?

— Дипломатия, наместник Омуртаг. Стараюсь чередовать оливковую ветвь и крепкий меч. Так что — все спокойно.

— Это хорошо, — довольно протянул Омуртаг.

Радко вежливо улыбнулся и обвел рукой стол, приглашая отведать яства.

— Сегодня вечером, друзья мои, — заявил Омуртаг, высоко подняв кубок, — мы пируем. Мы празднуем узы братства. А завтра, — он хмыкнул, — мы поговорим о мечах и оливковых ветвях.

Его тост подхватили и мы отдались веселью, сбрасывая напряжение от трудного похода.

Громкий смех и звон кубков внезапно прекратились, когда чья-то фигура вошла в дубовые двери зала. Молодой человек с тяжело вздымающейся грудью и лицом, скользким от пота и грязи, остановился перед высоким столом. Его одежда была разорвана и испачкана.

В комнате воцарилась тишина. Радко медленно поднялся, его глаза сузились.

— Говори, — приказал он.

Посланник тяжело сглотнул, его взгляд метался между Омуртагом и Радко.

— Разведчики… они говорят, что с юга сербы… они идут.

Радко побледнел. Зато Омуртаг улыбнулся.

— Сколько их? — спросил он.

— Тысячи. Больше, чем мы когда-либо видели, — прошептал ему гонец, — в двух днях пути отсюда.

— Кажется, — заявил Омуртаг ровным голосом, — что наш разговор о мечах и оливковых ветвях ускорился.

В зале воцарилась тишина. Праздник, который был задуман как веселый пир, стал прелюдией к битве. Запах жареного мяса сменился металлическим привкусом войны.

Я не волновался, так как был уверен в своей армии. Мы можем победить противника даже вдвое превосходящей нас по количеству. А с учетом того, что здесь и сейчас мы имеем чуть более двадцати четырех тысяч воинов, из которых десять тысяч проверенных легионеров, то любой противник, численностью меньше десяти тысяч человек, был просто помехой, а не проблемой.

Внезапно тяжелая дубовая дверь скрипнула, в зал вошел еще один воин. Он выглядел также, как и предыдущий посланник. Воин извинился перед гостями и сообщил о том, что с запада сюда идут войска хорватов. И они также находятся в паре дней пути от Белграда.

Мы с Омуртагом переглянулись. А вот это не есть хорошо. После Белграда мы планировали дождаться сообщения от Ходота и после — направиться в хорватское королевство. То, что они сами сюда пожаловали — не плохо. Но, то что хорваты и сербы идут сюда вместе, хотя и с разных сторон, напрягает.

А может быть, что это все не случайно? Опять моя паранойя заговорила. А эту мысль нужно обдумать.

Мы продолжили пир, хотя и без особого веселья.

Дверь в зал снова открылась, вошел воин.

— Да ладно, вы издеваетесь, — воскликнул Метик, — скажи еще, что все болгарские соседи сюда пожаловали, — рыкнул он вошедшему.

Воин удивленно посмотрел на Эда, поклонился нам и направился ко мне. Это был наш легионер, поэтому Ага его пропустил, хотя и следил за ним внимательно. В руках легионер держал письмо, свиток с печатью.

Сломав сургуч и раскрыв письмо, я углубился в чтение. Написано было на гардарских рунах. Всего две строчки. Сложив письмо, я посмотрел на окружающих и ухмыльнулся, отпуская гонца.

— Ну, — не сдержался Метик.

— Нет, это сообщение не про соседей ханства, — рассмеялся я.

Мой смех вежливо поддержали и продолжили трапезу, обсуждая интересную мысль: найдется ли хорошее место в окрестностях, чтобы можно было сжечь трупы врагов. Мне понравился оптимизм тысячников.

Я передал письмо Эду. Он его раскрыл и хмыкнул. Текст письма радовал глаз, ведь первый этап кампании можно считать свершившимся. Письмо гласило: «Погрузка завершена. Мы отплыли. Ходот».

Глава 22

Конец лета 827 г., Белград

Солнце нещадно палило на долину, где разместился Белград. По дороге к городу поднимая пыль двигалось войско хорватов и сербов. По данным нашей разведки их было чуть менее восьми тысяч воинов.

Наша двадцатитысячная армия выстроилась в боевом порядке, образуя красивые легионерские квадраты. Часть армии осталась в военном лагере за нашими спинами. Я, Метик, Омуртаг и Радко сидели за небольшим столом перед войском. Мы разглядывали войска неприятеля. Метик заметил, что если бы мы хотели крови, то хлопнули бы врагов, не дожидаясь того, как они развернутся для сражения.

Почти час понадобился противникам, чтобы встать напротив нас в более или менее воинственном виде. Восемь тысяч уставших воинов мечтали поскорее погибнуть. Иначе это не охарактеризуешь. Трехкратный перевес в живой силе был виден даже слепому.

— Ну что, братан, готов метелить братьев наших, сербов и хорватов? — спросил меня Эд достаточно тихо, чтобы только я смог его услышать.

— Неа, — лениво ответил я.

В это время от противников отделилась группа всадников. Мы встали и сделали пару шагов навстречу. Подъехав ближе, они остановились. Посмотрев на то, что мы были пешие, они соскочили с коней. Два воина подошли к нам. Я отметил то, что они проявили уважение.

Омуртаг тихо представил их, чтобы я имел представление о них. Это были князья Владислав и Просига. Оппоненты подошли к нам и стали внимательно нас изучать.

Хорватский князь Владислав поправил шлем и глянул на своего союзника, сербского князя Просигу. Владислав был могучим воином, высоким и широкоплечим, с львиной гривой пшеничных волос и бородой, заплетенной в косу. Его голубые глаза излучали показное спокойствие.

Просига, щурясь от солнца, вглядывался в наши лица. Сербский князь был ниже ростом, чем Владислав, но коренастый и жилистый, как дикий кабан. Его черные глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, с хитрецой изучали нашу компанию.

— Я — Омуртаг, гардарский наместник болгарского ханства — заявил Омуртаг, — а это — Ларс, царь Гардарики.

Я удивился тому, как Омуртаг себя представил. Все же титул «гардарского наместника» он поставил так, что звучало это грозно и весомо. Иногда у меня проскальзывали мысли о том, что болгарин сожалеет об утрате части своей независимости. Но я, видимо, ошибался. Еще больше радовало, что я знал латынь, которая сейчас была международным языком.

Омуртаг также представил Метика и Радко.

— Что надобно вам, соседи? — задал вопрос болгарин.

— Забрать свое по праву сильного, — ответил Владислав.

Омуртаг посмотрел на него как на безумца. Видать они хотели Радко напугать своим внушительным по местным меркам войском, да вот только не ожидали такой встречи. Они шли сюда без разведки? Неужели они не смогли придумать нормальный повод, после того, как увидели нас?

— Я много слышал о тебе, Ларс, — заявил Просига, вмешиваясь в разговор, — Говорят, ты брал на меч Константинополь и хазаров.

— Не знал, что слухи и до запада дошли, — ответил я.

Просига ответил, что торговцы многое могут рассказать, если найдут надежных слушателей. Я согласился с ним и вкратце обрисовал как захватил Царьград, а потом присоединил Хазарский каганат к своему царству. Рассказ получился интересным, в это время тяжело с развлечениями, а для сербского князя Просиги я — первоисточник тех слухов, что дошли до него.