Расселл МакКлауд - Чёрное Cолнце Таши Лунпо
Филлигер надеялся, что выдал не слишком много. Клаудия там, Клаудия тут. Он не совсем доверял Лучентини.
- И для этого вам нужна моя помощь?
Наконец, они перешли к делу. Филлигер был этому рад.
- Собственно, нам нужны только несколько мелочей. И мы готовы заплатить за это соответствующую цену.
- Что же вам нужно?
- Документы на вымышленные имена для меня и Клаудии, а также два пистоле-та.
Лучентини показал на бокал Филлигера.
- Еще один?
- Да, охотно.
Он встал и пошел к бару. Пока он наливал, он смотрел на Филлигера.
- Но вы же говорили, что вас трое: Клаудия, вы и господин Вайгерт. Но вам нужны документы только на двоих. Я из этого делаю вывод, что паспорт, который я прислал Клаудии примерно две недели назад, был сделан для господина Вайгерта. Это верно?
- Это верно. Ганс должен был для наших поисков уехать за границу.
Что теперь? Отправит ли его Лучентини восвояси, ничего не сделав, так как дело с Вайгертом было слишком опасным для него? Он ведь тоже должен был делать свой бизнес. Лучентини при этом едва ли нужны были проблемы с секрет-ной службой ООН. У него и так, наверняка, уже было достаточно трудностей с полицией.
Мафиози вышел из-за бара, поставил два снова наполненных стакана на стол и сел. Филлигер перехватил инициативу.
- Послушайте, мне это нужно так быстро, насколько возможно? Вы поможете нам?
Лучентини поднял бокал в его сторону и выпил глоток коньяка.
- Я не знаю, что Клаудия рассказала вам о моем отношении к ней. Но я надеюсь, что она не думала всерьез, что я оставил бы ее на произвол судьбы, когда у нее возникли проблемы.
У Филлигера камень с души свалился.
- Само собой разумеется, мы заплатим за...
- Неужели вы хотите обидеть меня? Вы получите то, в чем нуждаетесь вы и ваши друзья. И, разумеется, вам не придется за это платить. Есть ли у вас при себе фотографии для документов – ваши и Клаудии?
- Да, конечно.
Филлигер покопался в своих карманах и вытащил конверт.
- Вот они.
Лучентини рассмотрел фотографии для паспортов обоих, сделанные Вайгертом в Боцене.
- Клаудия только немного изменила свою прическу. Вы же вообще выглядите так, как вы теперь сидите передо мной. Не очень оригинально.
- К сожалению, в спешке нельзя было ничего еще сделать.
- Я понимаю. Вы говорили, что хотите еще два пистолета?
- Да. Мы не думаем, что они нам понадобятся, но мало ли что может случиться.
- У вас есть еще три или четыре часа времени?
- Я думаю, что есть. Без фальшивых документов я все равно ничего не могу предпринимать в данный момент.
- Вы умеете играть в шахматы?
- Умею. Но мои лучшие времена уже давно миновали.
- Тогда я могу предложить вам сыграть со мной партию. А мои люди за это время позаботятся о ваших желаниях.
Боцен, 17 декабря
Старинные напольные часы в жилой комнате указывали на без четырех минут шесть. У них было только две стрелки, часовая и минутная. Как только прошли 60 секунд, минутная стрелка продвигалась еще на одно деление. О прохождении полного часа часы возвещали колокольным звоном. Оставалось 240 секунд, потом этот звон зазвучал бы снова.
Клаудия Аполлонио и Ганс Вайгерт сидели рядом на диване. Оба нервно курили их сигареты. В остальном они молчали. Их сторожа перед и за домом пока ни-чем им не мешали. Они не поймали джокера. Но добился ли Петер Филлигер, тем не менее, такого же успеха у Ливио Лучентини в Риме, они не знали.
Еще одна минута. Клаудия затушила свою сигарету в пепельнице. Она встала и начала ходить взад-вперед по комнате. Взгляд Вайгерта не отвлекался от часовой стрелки. 18.00. Колокольный звон зазвучал и распространил свою светлую мелодию. Спустя двадцать секунд это закончилось. Радиотелефон, который лежал на столе перед Вайгертом, пока никак не реагировал.
Клаудия остановилась, потом сделала два шага к столу и выудила пачку сигарет. С беспокойными движениями она вынула сигарету и потянулась к зажигалке, чтобы зажечь ее. Когда она держала огонь у переднего конца сигареты, за-звенел телефон. Она затаила дыхание. Вайгерт теперь вместо часов уставился на аппарат.
Один, два, три раза. Потом звонок замолк.
- Петер справился.
Слова Клаудии были трезвыми, без какого-либо триумфа. В конце концов, игра с Шамбалой только теперь начиналась по-настоящему. Вайгерт только кивнул. Телефон зазвонил снова. Опять три раза, прежде чем закончил.
- Мы можем начинать.
- Стой! Подождем еще полчаса. Вызов естественно был перехвачен, даже если они ничего не могут с этим поделать. Но если мы прямо сейчас позвоним Карлссону, то они могли бы что-то заподозрить.
- О'кей. Я пока сделаю нам кофе.
Полчаса проходили мучительно медленно. Но, наконец, время пришло, и Вайгерт взял телефон и набрал номер бюро Карлссона. Тот ответил сразу.
- Ах, господин Вайгерт. Я вовсе не рассчитывал на ваш ответ так рано. По нашему соглашению у вас было бы еще три дня времени. У вас в Боцене сейчас плохая погода?
Его голос звучал цинично и одновременно уверенно в победе. Ну, ничего, это у него быстро пройдет.
- Оставьте ваши пустые фразы. Я принял решение.
- Это меня радует. Могу ли я сказать вашему шефу, что он может уже скоро ожидать вас снова у себя в газете?
- В этом я, к сожалению, вынужден разочаровать вас.
- Тогда я могу дать моим коллегам перед вашим домом приказ арестовать вас?
- Но и в этом пункте я должен разочаровать вас.
- Кто же мне может помешать?
- Я.
- Тут я считаю...
Вайгерт резко прервал его. У него теперь не было никакого желания долгой болтовни.
- Послушайте теперь меня очень хорошо, Карлссон. Я не буду повторять. Точно запишите, что я вам скажу.
Твердость в голосе Вайгерта, кажется, смутила разведчика ООН. Теперь самый важный момент. Реакция покажет, было ли трио вокруг Ганса Вайгерта на правильном пути.
- Во-первых: я знаю о Агарти и Шамбала. Во-вторых: у меня есть список точно с 666 именами. Это имена существующих сегодня спящих Агарти, которые толь-ко ждут того, чтобы пробудиться снова.
Реакция Карлссона была более чем однозначной. Он даже и не старался скрыть то огромное удивление, которое проявилось у него на лице. Рот оставался слег-ка открытым, глаза стали шире, чем незадолго до этого.
Они взяли верный след. Вевельсбург, Тибет, Штайнер, Агарти, Шамбала. Это действительно было правдой. Хотя Вайгерт едва ли еще сомневался в этом, это последнее понимание овладело им как шок. Несколько секунд никто из двоих не сказал ни слова. Тогда Карлссон снова взял себя в руки.
- Вы знаете, что мы в любое время можем забрать этот список у вас.
Фраза прозвучала, впрочем, больше как вопрос, чем как угроза.
- Конечно, я знаю это. И поэтому я тоже принял меры предосторожности. У меня больше нет этого списка. Он в надежном месте, которое не знаем ни я, ни моя подруга. Если вы арестуете нас, то вы совсем ничего этим не выиграете, вообще ничего.
- А что выиграете вы, если не передадите список властям?
- Я не говорил, что не сделаю этого. Но прежде у меня была бы еще одна маленькая просьба, в которой вы, конечно, мне не откажете.
- Вы хотите шантажировать секретную службу ООН?
- Скверное слово. Я хочу заключить с вами честную сделку. Вы сами сказали мне это при нашем последнем телефонном разговоре. Вы еще помните?
- К чертям! Чего вы хотите?
- Немного. Только беседу с одним из посвященных Шамбалы.
- И потом вы отдадите список?
- Может быть. Это будет зависеть от исхода той беседы. Я подчеркну, во всяком случае, еще раз, что бессмысленно арестовывать меня или Клаудию. Мы ничего не можем сказать, так как мы сами не знаем, где спрятан список.
- Но вы, по крайней мере, прочитали его?
- Быстро просмотрели. Но при этом я мог запомнить самое большее три или четыре имени. Это было бы слабой добычей для вас. Даже если бы вы обработали меня наркотиками, я не мог бы рассказать вам больше.
- Вы понимаете, что я не могу дать вам в данный момент окончательное согласие.
- Ну, конечно. У вас есть время до завтра, 18.00. Тогда я объявлю вам также место и время желаемого мной интервью.
- И если с вашими требованиями не захотят согласиться?
- Я думаю, это вряд ли случится. У меня есть кое-что, что ваши люди непременно хотят. Маленькая беседа – это для этого, пожалуй, очень небольшая цена. Не забывайте: завтра, в шесть часов вечера. Вайгерт повесил трубку.
Вена, 18 декабря
Толстый американец стоял в толпе людей и снова и снова выглядывал на информационное табло, светящиеся буквы на котором объявляли о прибытии все новых самолетов. Возле него плакал маленький мальчик. Его мать уже пять ми-нут пыталась успокоить – безуспешно. Ожидание тети – как женщина снова и снова пыталась ему объяснить – пожалуй, оказалось для него слишком долгим. Киплинг ненавидел детей, особенно, если они не могли сидеть спокойно. Он прошел через толпу еще на несколько метров налево и одновременно попытался попасть вперед. Оттуда был лучший обзор, если двери раскрывались в таможенную зону и следующий поток путешественников выплескивался в зал для прибывающих.
