Иэн Бэнкс - Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)
Водитель снова надавил на педаль тормоза, потом включил заднюю передачу и наконец попытался направить машину боком на стенку, но скорость сбросить не удалось: тормозить на льду было делом неблагодарным. Колеса автомобиля сотрясались, весь корпус вздрагивал на ледяных ухабах. Воздух завывал, покрышки визжали.
Он вглядывался в стены ливневки, проносившиеся мимо с бешеной скоростью. Автомобиль продолжал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Водитель закричал, увидев впереди массивную опору моста. Задок машины поднялся, затем она врезалась в бетон и подпрыгнула. Куски металла взлетели в воздух, потом упали на лед позади машины и понеслись следом за ней, а сама она изменила направление движения.
Мосты, впадающие в ливневку стоки, виадуки, здания по сторонам, акведуки, огромные трубы, шедшие над ливневкой, – все это неслось мимо крутящейся машины, оставалось позади, освещенное ярким светом, вместе с потрясенными лицами людей, взиравших поверх ограждений и из открытых окон.
Он посмотрел вперед и увидел, что водитель открывает дверь.
– Эй! – закричал и, подавшись вперед, ухватил его.
Машина грохотала по неровному льду. Водитель выпрыгнул.
Он оттолкнулся и оказался на переднем сиденье, едва разминувшись с коленями водителя. Ноги его уперлись в педали, руки схватили баранку, и он кое-как устроился в водительском кресле. Машина поворачивалась все быстрее, подпрыгивая и лязгая на ухабах и на приподнятых металлических решетках. Он увидел одно из колес и части кузова – те неслись следом за машиной. Еще одно зубодробительное столкновение с опорой моста вырвало целую ось, которая полетела по воздуху и ударилась о стальную опору какого-то здания. Посыпались кирпичи, стекло, металлическая шрапнель.
Он вцепился в рулевое колесо, которое бесполезно вертелось в его руках, и решил, что попытается направлять машину вперед, пока постепенно поднимающаяся температура в каньоне не растопит лед. Но если колеса по-прежнему не станут слушаться руля, стоит последовать примеру шофера.
Рулевое колесо дернулось и обожгло ладони. Покрышки дико визжали. Он ударился носом о баранку, подумав, что это был небольшой сухой участок, и посмотрел вперед. Дальше по склону лед сохранялся лишь там, где на ливневку падали тени зданий.
Машина летела почти по прямой. Он снова вцепился в баранку, давя на педаль тормоза. Это не помогло. Он включил заднюю передачу – коробка скоростей заверещала. От ужасного шума лицо его исказилось гримасой; нога продолжала давить на дрожащую педаль. Баранка снова ожила и оставалась живой чуть дольше. Его опять бросило вперед. На этот раз рулевое колесо удалось удержать – а кровь из носа была сущим пустяком.
Теперь все ревело – ветер, покрышки, кузов машины. В ушах у него трещало и пульсировало от быстро растущего давления воздуха. Он посмотрел вперед и увидел бетон, покрытый сорняками.
«Черт!» – сказал он про себя.
Впереди был очередной крутой склон – он еще не доехал до самого низа.
Он вспомнил, что водитель говорил об инструментах под передним пассажирским сиденьем, откинул сиденье, схватил самый большой на взгляд металлический стержень, ударом ноги распахнул дверь и выпрыгнул наружу, упав на бетон. Стержень чуть не вылетел из его рук. Автомобиль начал разворачиваться перед ним, покинув последний покрытый льдом участок: дальше по склону виднелась лишь трава. Из-под оставшихся колес полетели брызги. Он перекатился на спину и, извиваясь, полетел вниз по крутому, поросшему зеленью склону. Брызги хлестали его по лицу. Он держал стержень обеими руками, зажав его между грудью и плечом и крепко упираясь им в бетон, сквозь воду и заросли травы.
Металл гудел в его руках.
Выступающий борт ливневки несся ему навстречу. Он уперся стержнем еще сильнее. Тот врезался в бетон, сотрясая все его тело. Зубы его выбивали дробь, в глазах помутнело. Под рукой вдруг возник плотный комок вырванной травы – ни дать ни взять клок волос какого-то мутанта.
Машина первой достигла борта ливнеотводного канала, сделала кульбит в воздухе, закрутилась и исчезла из вида. Потом он сам ударился о борт, опять едва не выпустив стержень из рук, и полетел наверх, замедлившись, хотя и недостаточно. Темные очки слетели с его носа, и он чуть не потянулся за ними.
Водослив продолжался еще полкилометра. Автомобиль перевернулся и ударился о бетонный склон. Обломки его полетели вниз, к реке на дне каньона. Коробка передач и оставшаяся ось отделились от рамы, ударились о какие-то трубы, проходившие поверх ливневки, и проломили их. Из труб хлынула вода.
Он снова принялся работать металлическим стержнем, словно ледорубом, гася скорость своего падения.
Он пролетел под разбитыми трубами, из которых хлестала теплая вода.
«Ну, слава богу, хоть не канализация», – весело подумал он. Явная перемена к лучшему.
Он встревоженно посмотрел на металлический инструмент, продолжавший вибрировать в его руках, пытаясь понять, что же это такое. Оглядываясь, он подумал, что это может служить для демонтажа покрышек или для запуска двигателя.
Он перевалил через последний уступ водостока и медленно соскользнул в широкую и мелководную реку Лотол. Части автомобиля уже были там.
Он встал и, шлепая по грязи, выбрался на берег. Проверив, не летит ли на него сверху что-нибудь еще, он сел. Его трясло. Он потрогал кровоточащий нос. Тело болело – он ушибся в машине. Сверху, с набережной, на него смотрели люди, и он помахал им.
Он встал, прикидывая, как ему выбираться из этого бетонного каньона, посмотрел вверх по водостоку, но увидел лишь короткий его отрезок – за последним уступом ничего не было видно.
«Что случилось с водителем?» – подумал он.
Бетонный уступ, на который он смотрел, четко вырисовывался на фоне неба – темная выпуклость. Уступ повисел несколько секунд и устремился вниз, окрашивая в красное тонкий слой воды на водостоке. То, что осталось от водителя, пролетело мимо него, упало в реку, ударилось о раму разбитого автомобиля и неторопливо поплыло вниз, вращаясь в воде: розоватая масса.
Он тряхнул головой, поднес руку к носу, попробовал покрутить кончик и застонал от боли. Он уже в пятнадцатый раз ломал нос.
Он скорчил гримасу, глядя на себя в зеркало, и сплюнул кровь, смешанную с теплой водой. В черной фарфоровой раковине бурлила, готовясь исчезнуть, вода с мыльной пеной в красных крапинках. Он осторожно потрогал нос и нахмурился, рассматривая свое отражение.
– Я пропускаю завтрак, теряю великолепного водителя и свою лучшую машину. Мало того, я ломаю нос, а мой старый плащ, к которому я привязан, пачкается так, как никогда прежде. И что, «забавно» – это все, что ты можешь сказать?
– Извини, Чераденин. Я только хочу сказать, что это странно. Не знаю, зачем им это нужно. Ты уверен, что все это подстроили? О-о-о.
– Что-что?
– Ничего. Ты уверен, что это не простая случайность?
– Абсолютно. Я вызвал другой автомобиль и полицию, потом вернулся туда, откуда все это началось. Никакого объезда – все знаки исчезли. Остались только следы промышленного растворителя, которым они смывали фальшивую красную разметку на поверхности ливневки.
– Ага. Ага. Да-а-а… – Голос Сма звучал как-то необычно.
Он вытащил бусинку приемопередатчика из уха и уставился на нее:
– Сма…
– У-у-у. Ну-у, хорошо, как я сказала, если это те двое из Администрации, то полиция против них бессильна. Но не могу представить, чтобы они вели себя вот так.
Он дал воде всосаться в раковину, потом осторожно промокнул нос ворсистым гостиничным полотенцем и вставил сережку назад в ухо.
– Может, им просто не нравится, что я использую деньги «Авангардного фонда». Может, они думают, что я и есть господин Авангард. – Он подождал ответа. – Сма, я говорю, может, они…
– О-о-о, да. Извини. Я тебя слышала. Наверное, ты прав.
– Но тут есть и еще кое-что.
– Боже мой. Что еще?
Он взял изящно разукрашенную пластиковую экран-карточку с изображением буйной вечеринки. На этом фоне медленно мигало послание.
– Приглашение. Мне. Зачитываю: «Господин Стаберинде, поздравляю с чудесным спасением. Пожалуйста, приходите на маскарад сегодня вечером. Машина будет ждать вас на закате. Костюм приготовлен». Адреса нет. – Он засунул карточку назад за кран раковины. – Портье говорит, что карточка пришла приблизительно тогда же, когда я вызвал полицию, после моих пируэтов на льду.
– Маскарад, говоришь? – хихикнула Сма. – Смотри, Закалве, береги задницу.
Послышалось еще чье-то хихиканье, причем не одного человека.
– Сма, – сказал он ледяным тоном, – если я позвонил в трудную минуту…
Сма откашлялась, и внезапно тон ее стал деловым.
– Да нет, я вполне. Похоже, это те же ребята. Ты пойдешь?
– Пожалуй. Только не в их костюме, что бы они ни предложили.
– Хорошо. Мы будем наблюдать. Ты абсолютно уверен, что тебе не нужна ножевая ракета или…
