Алексей Ивакин - 7 дней в июне
Через час мозгового штурма два «джипа», имевшихся на базе, были конфискованы у их владельцев – командира и начфина. Они, конечно, повозмущались, но после Володиного грозного «Надо, Федя, надо» решили, что это будет их личным взносом в фонд обороны, вырвав, правда, из нас обещание вернуть тачки в целости и сохранности, или самим решать проблемы со страховой и вызовом гаишников на место ДТП, в неизбежности которого они были практически уверены. Несколько бойцов сгоняли на квартиры к офицерам и вернулись, плотно затарившись удочками, спиннингами, подсаками и резиновыми лодками. Из сложенного в кучу рыболовного барахла были отобраны самые дорогие и новые экземпляры, которые Игорек и еще трое «урок» торжественно загрузили в «Мицубиси Монтеро Спорт» начфина и «Форд» командира. В «Форд» загрузили, кроме того, несколько приспособлений для причинения ущерба жизни и здоровью граждан, неграждан и лиц без гражданства – самых модных из тех приспособлений, которые имелись в нашем распоряжении, а в «Мицубиси» – самое приличное спиртное из того, что удалось нарыть по офицерским заначкам – в этом деле практически бесценной была помощь особиста. Не знаю, как там у него с отловом шпионов, но вот то, кто с кем пьет и где что держит из закусить и выпить, он знал преотлично. После этого опера, предварительно содрав с камуфляжей знаки различия, звездочки и эмблемы, погрузились во внедорожники, а мы – в МАЗ и БТР. Дорога до «места поломки» заняла часа полтора – присмотрев подходящую по глубине, ширине и наполненности лужу, в нее загнали «Форд», чуть сзади в лес заехал МАЗ, а чуть впереди – БТР. Как говорится, это – для себя, это – для любимой, это – на всякий случай, а случаи бывают разными. Выполнив все эти манипуляции, посадив вокруг лужи Саниных орлов, мы собрались у «Мицубиси». Там Игорек и его напарник хватанули для храбрости и запаха по глоточку виски (начфиновского, само собой) и поехали брать «кривого». То есть вытаскивать «кривого», а лучше – двух – к нашему стойбищу. Врубив при этом на полную катушку диск группы «Любэ». Громкая музыка была одной из составных частей нашего иезуитского плана.
Когда мы рассказали приехавшим «браткам» о том, что произошло в окружающем мире за последние пару суток, первое предположение, которое они высказали по этому поводу, нас весьма позабавило: «ментовская подстава», как выразился в свое время праправнук Грибоедова (того самого) после того, как в питерскую больницу – небезызвестную больницу на улице Арсенальная, где он, правнук, был смотрящим, привезли из СИЗО одного народного избранника, сменившего кресло в Мариинском дворце на тюремную камеру, в связи с сугубо нетрадиционными отношениями с отдельными представителями (отнюдь не представительницами) подрастающего поколения. Кстати, в свое время этот избранник был самым молодым народным депутатом СССР – именно там его и ввели… в круг, так сказать. Ну да о чем это я? После того как «клиентам» дали послушать новостные передачи нескольких радиостанций, даже им пришлось признать, что организация такой подставы против них лишена какого бы то ни было смысла – овчинка выделки не стоит. А вот дальше началось самое интересное: хозяина дома, к нашему изумлению, больше всего удивил сам факт «наезда» немцев – это что ж получается, те самые тощие фрау и толстые герры, которых он сцаными тряпками гонял на всех курортах, от Турции до Таиланда, решили побыковать? Они что, край поля не чувствуют? Вообще поляну не секут? Дальнейшие его комментарии состояли из того, что в стенограммах аудиозаписей, приобщаемых к материалам уголовного дела, обычно стыдливо именуется «Нц». Когда он выговорился, до него стало медленно доходить, что те, которые «наехали» – это совсем не те, кого гоняют сцаными тряпками. Бурное возмущение сменилось глубокой задумчивостью. Двое высказались в том ключе, что теперь – все, северный пушной зверек. Все реальные темы прикроют, гайки закрутят, нормальным пацанам будет век воли не видать – в прямом смысле этого выражения. Да и мораторий, скорее всего, отменят. Еще один был озабочен тем, что все бабки, вложенные в товар, который ждали из Польши, ушли псу под хвост, товара нет, а конкретным людям, которые товар ждут, всякие катаклизмы – по барабану, на счетчик с полтычка поставят, а то и вообще… Еще двое молчали. Просто молчали.
– Ну а вы что молчите, как рыбы об лед?
– А что говорить-то? Надо в Москву ехать да в военкомат двигать – мы сейчас все в одной упряжке будем, и пацаны, и менты. Не верите? Ваше дело. Только у меня дед под Москвой без руки остался, пока пацаном был – много чего мне порассказывал. Это ж беспредельщики, хуже ваших тамбовских – их гасить надо, без базара…
Так. Интересно.
– Ну а ты?
– Я? Я во вторую войну Грозный брал, под Комсомолом был – мне сам бог велел. Только вот в Москву – не поеду. Здесь пойду, если возьмут. И если отпустите.
– И я тоже, – подал голос хозяин, – все одно либо сюда заберут, либо вы туда заберете, – скрещенными указательными и средними пальцами обеих рук он изобразил решетку. Только вот что с теми делать – ну, которые у нас ночуют? Они ведь из этих, точняк?
– Точняк, точняк. Только о других ваших гостях тоже подумать надо. Кто его знает, кого они сейчас, после августа, полюбят больше? Тем более что их Мишико – просто копия Адольфа.
– Да ты чо? Они его сами удушить готовы, педика! Нормальные пацаны. Да и грузин там только одни – Заза, а двое – абхаз и вообще ассириец.
Ой, млин. Где же тут переводчика с ассирийского искать, если что? Они же, как залетают, про русский язык говорят, что раньше – не знал, а теперь еще и забыл.
– Ладно. Сначала все равно надо будет брать, а потом разбираться.
– Ну, берите. Нас только не вплетайте – западло это.
– Вот уж хрен ты угадал. Ты подумай, кто немцам стволы толкнул? Ты можешь зуб дать, что они не в курсе были того, что происходит? Ты с ними все время был? Гарантируешь, что они радио в машине не слушали?
– Ну, я их спецом не пас, но думаю – вряд ли. Хотя кто их знает.
– Не брать их мы не можем – если с немцами заморочка начнется, станут уходить огородами – вылавливай их потом. Если с ними как с людьми договариваться – это их в машину вести, радио ставить да потом объясняться полчаса, а немец на стреме – не глухой, глухих в разведку не берут. Да от вас и требуется-то – показать, где их матрасы. Они в одной комнате устроились?
– Ага. Там кровать двуспальная и кресло раздвижное – мы когда уезжали, они допивали и в люлю собирались.
– Серый, ты чо – обурел вконец? Пацанов продаешь? – возмутился один из двух озабоченных миграцией полярного лиса в южном направлении.
– Не быкуй. Твой номер по жизни – шестнадцатый. Ты кто? Ты никто, звать тебя – никак, и вообще, ты – уволен, нах. Будет тут всякое мурло меня жизни учить, – хозяин, которого, кстати, звали Леней, точнее – Леонидом Григорьевичем (молод, пожалуй, для Григорьевича-то в тридцать лет отроду да в таких обстоятельствах, ну да пес с ним).
– Саня, по-моему три пары ушей в этой компании явно лишние, – Володя решил, что круг привлеченных к сотрудничеству явно пора ограничивать теми, кто сотрудничать желает.
Саня свистнул студентов, торчавших снаружи и занимавшихся подкормкой кровососущих. На троицу, не проявившую энтузиазма в деле смычки двух противоположностей, одели браслеты и уволокли в лес, в направлении БТР. Опера, кстати, БТР весьма одобрили – полезная вещь, ничуть не хуже, чем батарея в кабинете. Скобочек всяких много, есть куда хорошего человека пристегнуть.
– Делаем так, – Володя явно решил занять место дирижера в этом акте, – едем на двух машинах, нашей и одной вашей. В первой машине – вы втроем и я, во второй – убойщики и убоповцы. Прокуратуру и бэхов – не берем. Вам там ловить нечего.
– Володя, а ты не дохера на себя берешь?
– Не дохера, а в самый раз. Извини, Михалыч, количество посадочных мест ограничено, а больше машин гнать нельзя.
– Можно, легко. Тебя что останавливает? Что тех троих уродов с собой не взять? Ну так эта проблема – решаема. Мы в свое время, когда подпольные цеха водочные были, знаешь, какую шутку проделывали? «Автор за произведением» называется. Хозяина брали и поили его же собственной продукцией до такого состояния, что он отрубался вмертвую. Несмотря на все визги о том, что ему пить Коран не позволяет. Когда просыпался – с первого в жизни сушняка был готов на все, даже телефон Корана вспомнить.
– Ты хочешь сказать…
– Ну да. Слегка переигрываем. Бухла у нас достаточно, напоить троих – хватит, еще и останется – на совесть затарились. Так что едем на четырех машинах – трех напоенных – во вторую сажаем. И прикинь, какая фишка – если часть народа уйдет с грузинами разбираться, а часть – останется бухих перетаскивать, а останется – всего лишь пятеро, то что должен будет сделать немец, который на стреме, чтобы не испортить отношения с хозяевами фазенды?
