Черный дембель. Часть 5 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

— Как интересно, — произнёс я.

И тихо спросил:

— Каким ветром тебя сюда занесло, малой?

Спросил я сам у себя. Потому что Кирилл меня, наверняка, не услышал. Мой младший брат сейчас уже поднимался по ступеням лестничных пролётов к квартире родителей Наташи Тороповой.

В подъезде, где находилась квартира Тороповых, мой младший брат пробыл тридцать семь минут (время я засёк по своим наручным часам). На улицу Кирилл вышел хмурый. Он нервно покусывал нижнюю губу. Прятал руки в оттопыренных карманах брюк. Меня Кир заметил не сразу. А лишь когда я его окликнул (с ветвей абрикоса, что рос около первого подъезда, вспорхнула стая испуганных звуками моего голоса и отчаянно чирикавших воробьёв). Кирилл обернулся, отыскал меня взглядом. Я прочёл удивление в его взгляде. Заметил, как Кирилл неуверенно улыбнулся. Переступил бордюр, шагнул на заасфальтированную дорожку, подошёл к брату.

Пробежался взглядом по его одежде. Заметил на боку белой футболки Кира бурое пятно: размером примерно с пятикопеечную монету. Там же, где оно было и «тогда». Пятно крови. Свежее.

— Серый? — сказал Кирилл. — Как ты здесь оказался?

Кир пристально посмотрел мне в глаза. Он не вынул из карманов руки. Я отметил, что Кирилл не прятал взгляд. Мой младший брат выглядел удивлённым, слегка смущённым. Но не испуганным.

— Лена попросила меня заглянуть к Тороповым, — ответил я. — Ну а ты-то, малой, здесь что делаешь? Или ты забыл, о чём мы с тобой договорились?

Глава 21

Росший около подъезда Тороповых абрикос давно отцвёл, покрылся зелёной листвой. Он сейчас скрывал от меня два окна второго этажа, из которых доносилась бодрая музыка, и где голос диктора телевидения зачитывал новости. В эти звуки радио и телевидения вплеталось чириканье прятавшихся в листве абрикоса птиц и звучавшие на детской площадке звонкие голоса.

Я отметил, что за такой какофонией вряд ли кто-то из собравшихся во дворе людей услышал бы раздавшиеся на четвёртом этаже в квартире Тороповых крики. Да и не заметили бы они входящих в первый подъезд людей: до детской площадки от него было далеко, а от игравших в домино мужчин вход в подъезд (как и подходы к нему) загораживали давно не стриженые высокие кусты.

Кирилл щурил глаза от яркого солнечного света (солнце застыло в небе почти над нашими головами). Он не отводил взгляда от моего лица. Смотрел на меня смущённо, но с затаённым вызовом. Будто ребёнок, что ослушался строгих родителей и теперь держал перед ними ответ. Мой младший брат вынул из кармана правую руку и пригладил волосы у себя на голове (словно оттягивал время ответа).

— Серый, я помню, что ты говорил, — произнёс Кирилл. — Я сегодня почти никуда и не ходил. Только в нашей общажной столовке поел. И к родителям в посёлок не поехал. Но… это… я же договорился с Наташкой. Она бы завтра меня ждала.

Мой младший брат пожал плечами.

— Я сюда буквально на пару минут заскочил, — сообщил он. — Только предупредил Торопову, что в ближайшие дни к ней не приду. Чтобы не искала меня. И чтобы не волновалось. Мало ли что она обо мне подумает. Зачем мне сейчас проблемы?

Кирилл дёрнул плечом и заявил:

— Ты же сам говорил, что женщины всякое могут нафантазировать. Вот я ей всё и объяснил… ну, не всё, конечно. А только то, что можно было сказать. Сказал, что уеду на пару дней. Пообещал, что привезу ей подарки. Ну и… поцеловал.

Я покачал головой. Кирилл не выдержал мой взгляд, опустил глаза. Заметил пятно у себя на футболке, всплеснул руками.

— Блин! Вот это я вляпался.

Мой младший брат прикоснулся пальцем к бурому следу у себя на одежде.

— Ещё не высохло, — сообщил он.

Приподнял лицо, встретился взглядом с моими глазами. Смущённо улыбнулся.

— Наташка обиделась, что её с собой не возьму, — сказал он. — Психанула так, что даже кровь у неё из носа пошла. С ней такое бывает. Иногда. Блин. Хорошо хоть без вещей сюда поехал. Переоденусь в общаге.

Я взглянул на часы. Отметил, что сейчас Кирилл явился к дому Тороповых раньше, чем пришёл «тогда» (примерно на сорок минут). Дверь подъезда за спиной моего младшего брата скрипнула, на улицу вышла пожилая сутулая женщина: та самая соседка Тороповых, которая видела поднимавшегося по ступеням Кирилла в прошлый раз. Она мазнула по нашим лицам любопытным взглядом.

Женщина протопала мимо нас утиной походкой (переваливаясь с ноги на ногу). От неё пахло чесноком и расплавленным воском. Птицы на дереве пугливо притихли. Наташина соседка окинула двор строгим взглядом, снова посмотрела на нас. Поджала губы, нахмурилась. Но не выразила недовольство нашим присутствием около подъезда словами — лишь грозно фыркнула и зашагала к углу дома.

— В общаге не задерживайся, малой, — сказал я. — Николай и Маргарита Лаврентьевна тебя ждут. Марго тебе объяснит, куда и к кому ты поедешь. Слушай её внимательно, запоминай. От тебя теперь многое зависит, братишка.

Я похлопал Кирилла по плечу — тот кивнул.

— Да всё будет нормально, — ответил Кир.

Он посмотрел мне за спину (туда, где около мусорного контейнера притаился Братец Чижик) и спросил:

— Может, подбросишь меня до общаги? Я подожду. Тут, во дворе.

— Не смогу, — ответил я.

Покачал головой и пояснил:

— Дел сегодня по горло. А времени на всё про всё осталось мало.

Кирилл разочаровано вздохнул.

— Ладно, — сказал он. — Увидимся вечером, Серый.

Я снова похлопал своего младшего брата по плечу и ответил:

— Обязательно увидимся, малой.

Кирилл зашагал в направлении шоссе. Я проводил его взглядом. Посмотрел на циферблат наручных часов, как только фигура моего брата скрылась за углом дома. Вспомнил, что в прошлой жизни в это время Кир только-только явился в квартиру Наташиных родителей. Прикинул, что до появления убийцы Тороповых осталось не меньше получаса. Взглянул на свой мотоцикл, на солнце, на приветливо махавшие мне ветви абрикоса. Из квартиры на втором этаже по-прежнему доносились звуки радио и включенного на полную громкость телевизора (будто там проживали плохо слышащие граждане). Взглядом отыскал окна квартиры Тороповых. Отметил, что форточки в них приоткрыты, а их походившие сейчас на зеркала стёкла отражали безоблачное ярко-голубое небо.

«Ладно, — подумал я. — Пора. Меняю дислокацию». Около этой пятиэтажки я в прошлой жизни бывал неоднократно (общался с проживавшими в ней пацанами, выяснял подробности произошедших «тогда» событий). Но в этот подъезд вошёл впервые. Отметил, что он мало чем отличался от подъезда дома Котовых (или того дома, где проживал Венчик). Здесь всё ещё ощущался оставленный Наташиной соседкой запах чеснока, к которому добавился запашок табачного дыма. По ступеням я взбирался неторопливо, рассматривал выцарапанные надписи на давно некрашеных стенах (они поведали мне о взаимоотношениях жильцов подъезда). Ступал почти бесшумно, прислушивался. Но и здесь все прочие звуки заглушали крики телевизора из квартиры на втором этаже.

На четвёртом этаже я остановился около двери квартиры Тороповых. Взглянул на металлическую табличку с изображением цифры двенадцать. На фоне коричневого дерматина она выглядела броско и нарядно, будто новогоднее украшение на ёлке. К ручке двери я не прикоснулся. Прижал ухо к холодной коричневой обивке. Мне почудилось, что звучавшие на втором этаже звуки из телевизора эхом отзывались и в квартире Тороповых. Я мазнул взглядом по дверям на четвёртом этаже — дверных глазков на них не увидел. Направился к лестнице и поднялся на один пролёт. Остановился на лестничной площадке между четвёртым и пятым этажами, под окном (за грязным стеклом виднелась безоблачное небо). Взглянул на разбросанные по полу окурки, на смятую пачку от папирос «Казбек».

Пробормотал:

— Как интересно.

Снова взглянул на часы и подумал: «Полчаса осталось. Примерно. Подождём».