Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич "Funt izuma"

Что же касается дальнейшего производства этих самых вагонов-холодильников и вообще холодильного оборудования, то тема достаточно быстра показала себя очень перспективной, хоть в итоге и вышла России, можно сказать, боком. Ну не совсем боком, но все же результат от ее внедрения получился не совсем таким, какой я ожидал.

Почти сразу за вагонами-холодильниками — и десяти лет не прошло — подобным образом начали оборудовать транспортные корабли, после чего оказалось, что привезти мясо откуда-нибудь из Аргентины морем просто выгоднее нежели из Павлодарской губернии по железной дороге. Вторая половина 19 века стала настоящим расцветом части южноамериканских республик, а также Австралии, чьи экономики оказались способны очень быстро нарастить поголовье крупного рогатого скота с прицелом на экспорт в Европу.

Уже в начале 1860-х, всего через пять-семь лет после постройки первого судна-холодильника, способного доставить замороженные мясные туши через океан, экспорт продовольствия из той же Аргентины в Европу вырос на два порядка. С одной стороны это позволило даже относительно небогатым слоям населения употреблять в пищу мясные продукты гораздо чаще, поднимая таким образом средний по палате уровень жизни, с другой — привело к резкому проседанию собственного животноводства. Мир начинал, не торопясь вползать в эпоху глобализации.

Глава 13

— Это точно? Насколько вы хорошо все проверили?

— Ошибка исключена, ваше императорское величество! — Глава СВР шел по тропинке рядом, отставая, как и положено в таких случаях, на полшага, понятие субординации тут впитывалось с молоком матери. — Кредит уже согласован, главы банковских домов дали свое согласие.

— Плохо… — Я задумчиво пробормотал, пнув попавшуюся под ботинок веточку. — Вот сволочь, надо было тогда на Баттяни делать ставку, так и знал, что с этими местечковыми националистами лучше дел не иметь.

Мордвинов бросил на меня выразительный взгляд, но промолчал. Он в этом кризисе за собой вины не чувствовал, поскольку вопрос с Кошутом решался задолго до назначения его главой разведки, ну а в данной ситуации Дмитрий Михайлович отработал практически безупречно, вовремя подав сигнал о возможных проблемах.

Собственно, сам Мордвинов дорабатывал на своем посту буквально последние деньки, и венгерская история явно должна была стать для него последним делом. Главе СВР недавно исполнилось семьдесят пять, и полноценную работу он уже не тянул, свалив большую часть текучки на заместителей. Основные же функции на себе тащил молодой тридцатилетний полковник Тимашев, на которого я возлагал в будущем большие надежды. Эту фамилию я помнил из моей истории — впрочем смутно, да и полагаться после всех изменений на послезнание в персоналиях было как минимум глупо — и надеялся, что Александр Егорович «закроет» место главы разведки на ближайшие несколько десятилетий. А то после ухода Бенкендорфа слишком часто у нас менялись главы спецслужб, откровенно говоря, это на пользу дела совсем не шло.

Что же касается принесенных Мордвиновым новостей, то они не радовали. Венгры в лице их недоделанного монарха попытались банальным образом нас кинуть. Нет, ничего криминального на первый взгляд, просто Кошут договорился о покупке новых французских винтовок, которые действительно были получше, чем принятая на вооружение двадцать лет — винтовку Голтякова же мы пока не экспортировали, проводя перевооружение собственной армии — назад винтовка Маркова. И договорился о предоставлении ему на это дело «выгодного» кредита, что явно выглядело только первой ласточкой в деле проникновения в наш — Российской империи то есть — огород западных денег.

И вообще в Будапеште намечались явно нездоровые тенденции, в местном парламенте неожиданно подняли вопрос о возможном выходе из Таможенного союза, и объявлении себя нейтральной страной. Это пока были только слова, а вот движение в сторону «поджимания» русского языка начались вполне определенные, наши договоренности, о том, что именно русский будет первым иностранным в Венгрии, явно отправилась в унитаз. Не хорошо.

— Мы разработали несколько возможных вариантов нашей реакции на события в Венгрии, однако каждый из них требует высочайшего утверждения, политические решения выходят за пределы компетенции нашей службы, — не торопясь подошли к одной из лавочек в Екатерининском парке и сели. Лето я уже по сложившейся традиции проводил в Петербурге, поэтому чиновникам то и дело приходилось мотаться из столицы на север. Впрочем, большую часть текущих вопросов решал наследник на месте, даром что ли я его на должность Первого Министра назначил.

Кошут принялся — как сказали бы вы будущем — «играть в многовекторность» чуть ли не с первого дня, едва успев нацепить корону на голову. Эти его движения были некоторым образом ограничены самой географией — Венгрия с трех сторон была окружена членами «Восточного союза» имея только одну внешнюю границу с Австрией. Там венгров тоже не слишком любили, в Вене помнили роль этого народа в развале собственной страны, поэтому просто так перекинуться в стан врагов Будапешту — да, в 1846 году этот город так же, как и известной мне истории, был образован слиянием Пешта и Буды — было технически не просто.

Тем не менее венгерский король, еще вчера лебезивший перед «старшим братом», чтобы получить возможность «залезть на бочку», уже в самом начале 1840-х принялся «искать варианты». Закупил для своей железной дороги паровозы в Британии, хотя они были хуже — ну ладно, может быть не хуже, но точно не лучше — и дороже, закарпатских русинов начал выгонять с их земель буквально по беспределу без выплаты всяких компенсаций, запретил использование словацкого и сербского языка в стране. Потом уже прямо нарушая наши договоренности начал давить на церковников, относящихся к московскому патриархату. Не официально, но не двусмысленно: там на попа напали, тут свежеотстроенную церквушку подпалили и так далее. Как говорится — умному достаточно.

С церковью вообще забавно получилось. Уж не знаю, что именно тут сыграло, то ли отделение РПЦ от государства, то ли общий культурный подъем, а может удачный опыт с приобретением почти двух миллионов новых пришедших — в основном чисто формально, но какая разница-то глобально — в римо-православие прихожан, но в 1840-х годах Московский патриарх неожиданно резко активизировал миссионерскую работу на западном направлении. И это при том, что я такую задачу церковникам не ставил, в первую очередь ориентировав их на восток. В Среднюю Азию, Китай, Русскую Америку…

Тут еще и Ватикан подставился. В отличии от других государств Европы в 1839–1841 годах там полноценной революции не произошло. Да, были отдельные бунты, протесты, прочие эксцессы, но назвать это революций не повернулся бы язык у самого ангажированного хронографа.

А вот в середине 1846 года в Папской области полыхнуло полноценно. Там совпали сразу несколько факторов: смерть предыдущего папы и выборы нового, с наложившимся на это дело периодом нестабильности, резкий взлет цен на продовольствие вследствие неурожаев в Ирландии, собственно засуха на континенте, ну и Сардинцы, как я понимаю тоже не сидели сложа руки, а потихоньку помогали «братьям-итальянцам» в борьбе за освобождение от церковной тирании.

В июле восстала Болонья с окрестностями, избранный тут же буквально на ходу городской совет объявил об отделении от Папской области и образовании независимого государства. В Риме как раз выбирали папу и промедлили с ответной реакцией, из-за чего бунт со скоростью пожара распространился южнее и к концу лета под контролем свежеубранного Пия IX остался только сам Вечный город.

В такой ситуации папа не нашел ничего лучше нежели попросить французов о помощи. И войска Бонапарта даже почти успели — сардинцы через свою территорию прийти им не разрешили поэтому полки пришлось перекидывать по морю, — 15 сентября беспорядки начались уже и в самом Риме. Тут так же успели собраться жители и провозгласить «вторую римскую республику», которая просуществовала ровно три дня. 18 сентября к Остии подошли французские корабли под командованием адмирала Персиваля-Дашена, после чего история этого политического образования резко закончилась.