Идальго (СИ) - Номен Квинтус
Парни все сделали абсолютно правильно, даже коробку передач сумели изготовить с синхронизатором. Ну а то, что опоздали с машиной на полгода — так времена-то нынче такие, никто и никуда не спешит…
Но если честно, то никто никуда не спешил только если император Николай лично кому-то стимулирующего пендаля не дал. А вот если дал, то картина начинает выглядеть уже совсем иначе. Например, в сентябре заработали все четыре домны обновленного Липецкого завода, а весь получаемый там чугун по всежевыстроенной железной дороге отправлялся для превращения в рельсы, подкладки под них и костыли в Арзамас. А для дороги из Липецка в Донецк уже почти полностью была подготовлена земляная насыпь, и почти ни у кого не было ни малейших сомнений в том, что уже следующей весной и эта дорога будет выстроена.
Почти ни у кого: я все же сильно в этом сомневался, и сомневался вовсе не потому, что считал, будто у царя власти не хватит, чтобы загнать на стойку пару сотен тысяч мужиков. Мужики — они, конечно, мужики, но терзали меня смутные сомнения относительно возможности выстроить в срок железнодорожные мосты. И я сомнениями с саперами, которые мне в Лепсари дома строили, поделился. А так же поделился «моим» проектом стальной мостовой фермы с пролетом аж в восемьдесят метров: как ни крути, а мосты через Дон и Северский Донец строить-то придется!
В железяке зачем-то имелась библиотека прочностных расчетов, правда заточенная под расчеты мачт и прочего околокорабельного имущества. Но я-то ведь тыжпрограммист, да и математику еще не совсем забыть успел. То есть не забыл математику настолько, что сам разобрался, куда в программу расчета балок нужно требуемые параметры подставить. Только вот насчет верности этих параметров у меня тоже сомнения закрадывались: в справочниках, которые я в недрах железяки отыскал, характеристики сталей наверняка были записаны куда как более современных, чем та, которая в конвертерах Арзамаса получалась. Поэтому я, немного подумав, подставил параметры простой «гвоздевой» стали. А так как стали делалась в конвертере, то я решил, что правильнее использовать параметры кипящих сталей, и в программу воткнул характеристики стали Ст2кп. Исходя из простого сообюражения6 хуже сталь в Арзамасе получить все же сложно, а получится лучше — так и мост попрочнее выйдет. Очень какой-то тяжелый мост у меня получился, зато — «инженерной конструкции»!
Я когда-то где-то слышал или читал, что Николая часто называли «царем-инженером». Ну, сам он инженером, по моему единственно верному, не был — но вот к настоящим инженерам он очень внимательно прислушивался. И инженеры отечественные знали, что если они по делу к нему придут, то Николай их обязательно выслушает и в аргументации их разберется. Так что господа саперы, которым я чертежи фермы отдал (не совсем, конечно, чертежи, а относительно детальный эскиз) с этими чертежами к Николая даже не пошли, а побежали. И забег их, как я понял, увенчался успехом: ко мне тут же примчался Александр Христофорович, которого Николай поставил «ответственным за железнодорожное строительство». С простым вопросом примчался: оказалось, что в России не нашлось специалиста, который был бы в состоянии прочностной расчет предлагаемой конструкции провести. А конструкция, кроме всего прочего, обещала стать и не очень-то и дешевой, и напрасно тратить миллионы никто не захотел — точнее, все побоялись, что за выкинутые деньги придется отвечать чуть ли не головой.
— Александр Христофорович, вы мне задали очень правильный вопрос, и я на него вам отвечу… сначала просто, а затем уже с подробностями. Первый ответ звучит так: я за эту конструкцию голову на плаху положить все же не рискну, но не потому, что конструкция плоха, а потому, что я не готов отвечать за то, что какой-то там мужик лапотный плавку неверно проведет и сталь изготовит дерьмовенькую. Но если со сталью все хорошо будет… знаете, когда вы испытания этого моста проводить станете, загнав на него сразу пяток паровозов, то я, пожалуй, под мостом сим постоять готов. Потому что даже если какой элемент или балка в нем окажутся с браком, то падать мост все равно будет неспешно и я из-под него и убежать успею.
— Хм… ответ вам на редкость честный, но…
— Еще раз: я за конструкцию поручиться могу. Я вам больше скажу: даже если этот мост из кованного железа изготовить, которое помягче даже арзамасской стали вдвое окажется, то ничего с мостом не случится. А чтобы совсем уже быть уверенным, что мост верно построен будет, я вам отдельно напишу, как сталь, что на постройку моста пойдет, проверять на прочность нужно будет. И это у меня краткий ответ. Вас он удовлетворяет?
— Меня вполне, но вот…
— А теперь ответ подробный… то есть тоже довольно краткий, и займет он от сила часа полтора — но так как вам император поручил всеми железными дорогами заниматься, выслушать вам его стоит. Не для того, чтобы, не приведи господь, самому мосты подобные проектировать, а чтобы вы узнали, чему инженеров, которые этим заниматься будут, учить еще нужно. Итак, если мы возьмем балку — а секция моста как раз такой балкой и является, то при нагрузке она изгибается, и выпуклая часть балки растягивается, а впуклая — наоборот сжимается. Причем величина изгиба определяется модулем упругости материала балки и собственно изгибающей балку силой… тут вот какая формула простенькая получается. А величины, кои в формулу подставить нужно будет, как раз испытаниями материала и определяются…
Спустя полтора часа Бенкендорф, глядя на меня какими-то щенячьими глазами, поинтересовался:
— Знания ваши, граф, воистину обширны, а мои — увы — весьма ограничены. Но дайте мне ответ на такой вопрос: по формулам вашим инженер хороший за сколько времени ваш расчет проверить сумеет? Это чтобы императору сказать, когда мы — я имею в виду ведомство железнодорожное — с уверенностью подтвердить расчет ваш сможем.
— Откуда я знаю? То есть… Александр Христофорович, уж не думаете ли вы, что я сию конструкцию рассчитывал? Уж не настолько я инженер… единственное, в чем я уверенность имею… я просил расчет сделать с десятикратным запасом прочности.
— Извините, с чем?
— С запасом. То есть если сталь окажется верная и рабочие в сборке фермы не напутают, то конструкция сия выдержит нагрузку в десять раз большую, чем тут указано.
— То есть не вы… извините, глупость спросил. А по опорам такого моста… нет, беспокоить по пустякам… Еще раз спасибо за помощь!
Была у меня мысль ответить, что спасибо на хлеб не намажешь, но я все же воздержался. И правильно сделал: Николай через два дня передал мне «на дела благотворительные» четверть миллиона рублей. То есть не потому, что я такой умный, а потому что мы изначально договорились, что три процента от того, что по «моим» проектам в России сделано будет, надлежит отправлять на нужды заокеанских республик. Но там и без этих трех процентов все неплохо было: в конце августа из Буэнос-Айреса и Монтевидео пришли два корабля с ценными товарами и они с собой тоже много нового и интересного увезли, причем даже всей выручки на закупки не потратив. И мне привезли пачку писем, в которых сообщалось, что «все идет по плану» и мое вмешательство пока особо не требуется. А эту четверть миллиона Николай мне отдал из выручки за чугунную посуду, которую (скорее от невозможности куда-либо еще чугун донецкий потратить) начали выпускать в количествах просто неимоверных…
Но железные дороги мне нужны были лишь для быстрого перемещения собственной тушки в какие-то нужные мне места — однако пока таких мест в принципе и не было. То есть было одно, но туда я и на тройке спокойно пока доехать могу, так что меня заботы Бенкендорфа особо не волновали. А вот народ в Лепсари очень даже волновал, причем волновал не в плане «прокормить» — с прокормом вроде все нормально в этом году получилось, а в плане «не дать замерзнуть». И мне пришлось пойти на «непопулярные меры». То есть, как я понял, мужикам в деревне было вообще начхать на то, что я приказал всем бабам с малыми детьми временно переехать в здание школы, а самим мужикам строго-настрого приказал дома печи топить хорошо и детей до ветру на улицу зимой не выгонять. И даже ведра им жестяные привез, приказав помещающийся в них «продукт» пересыпать торфом, чтобы в избе не воняло. Впрочем, в избах там все равно воняло, так что такой мой приказ душевного равновесия мужиков вообще не нарушил.
