Баба Люба. Вернуть СССР (СИ) - Фонд А.

— А ещё она подралась с тетей Тамарой.

— В смысле? — вытаращилась я.

— Тётя Тамара с мужем приходили к отцу за дом в деревне разговаривать, — сказала Анжелика, — но они меня выставили из кухни. Я старалась подслушать. Но было плохо слышно. Только когда они ругались.

— И о чём же они ругались?

— Тетя Тамара хотела дом продать. Ну, где дедушка живёт. Она уговорила отца.

— Что-о-о?

— Да, он согласился. И бумагу подписал какую-то. А потом пришла Алла эта. Узнала в чем дело и начала бумагу вырывать у Тамарки. Сказала, что они и сами дом продадут и им есть куда деньги девать.

Я только головой покачала.

— А тётя Тамара на неё драться бросилась. Схватила за волосы эту Аллу и как давай её трясти. Она так орала!

— А почему отец не разнял их?

— Так они вместе с дядей Володей водку пили и не смотрели.

— Так чем всё закончилось?

— Милицию сосед снизу вызвал.

— И что?

— Они не приехали.

— Ужас какой, — выдохнула я.

— Тётя Люба, — взмолилась девочка, — возьми нас с Ричардом к себе? Мы будем слушаться! Я буду всё-всё делать. Хочешь, я еще один договор напишу? Только забери нас оттуда! Ну пожалуйста!

Она заплакала.

А я сидела, гладила её по голове и не знала, что ответить.

Ну куда я их заберу? В дворницкую Семёна? Или в разбитую комнату в общаге?

— Анжелика, — сказала я, — нужно ещё немного потерпеть. — Я как устроюсь, так сразу вас и заберу.

— Ты врешь! — разрыдалась Анжелика, — мама тоже так говорила. А потом уехала в Америку и про нас даже не вспоминает!

Я вздохнула. Она ещё совсем маленькая девочка, ей бы жить и радоваться жизни. Но всю её маленькую жизнь её постоянно предавали. И делали это взрослые. Не понимаю, как она выросла такой… нормальной… как не озлобилась⁈

Мы расстались с Анжеликой. Я пообещала, что завтра опять приду на это же место в это время. Она обещала быть осторожной. А я пообещала подумать, как разрулить ситуацию.

А сама торопливо понеслась в ЖЭК. Времени до конца рабочего дня мало. А мне же заявление нужно написать.

Я буквально влетела в отдел кадров, почти за пять минут до конца рабочего дня.

— Ты⁈ — на меня гневно смотрела давешняя толстуха-блондинка.

Глава 21

— А мы разве на «ты»? — моментально сориентировалась и спросила я.

— А ну, пошли выйдем, поговорим! — зашипела блондинка и потянула меня за рукав на выход.

— Эй, руки! — я больно стукнула её по пальцам. — Пальто рвать не надо. Оно, между, прочим, деньги стоит!

— За эту рванину деньги? — фыркнула блондинка и с брезгливостью посмотрела на моё пальто.

— Кто здесь занимается кадровыми вопросами? Я заявление хочу написать, — проигнорировала несправедливые слова о рванине я.

— Я и занимаюсь. Никакого заявления ты не напишешь, пока мы не поговорим! — нагло заявила блондинка.

— А что, кадровыми вопросами теперь занимается директор ЖЭКа, да? — с подчеркнуто наивным видом спросила я.

Сидящие за соседними столами и алчно прислушивающиеся к скандалу дамочки встрепенулись и начали удивлённо переглядываться:

— Никогда такого не было! — авторитетно влезла в разговор пожилая матрона с «бабеттой» на голове и в очках на длинном носу, и поучительно добавила. — Это разные должности.

— Но позвольте, — изумилась я, — только что ваша сотрудница утверждала обратное!

— Ничего я не утверждала! — вспыхнула блондинка.

— Она не утверждала! — заступилась за неё миловидная шатенка с причёской под Мирей Матье.

— А кто минуту назад сказал, что никакого заявления мне писать не позволит?

— А причём здесь это? — захлопала крашенными ресницами шатенка.

— А разве сейчас специалист по кадрам решает, кому разрешается писать заявление о приеме на работу, а кому нет? В других учреждениях такими вопросами заведует руководитель.

— Но она…

— Что она? Я пришла сюда написать заявление о приёме на работу! Этот вопрос детально обсуждался и согласован лично с Алексеем Петровичем. И я совершенно не понимаю, почему вместо того, чтобы дать мне образец заявления и принять его в дело, меня хватают за рукав и куда-то тащат, угрожая, что на работу меня не возьмут⁈

— Я не угрожаю! — взвизгнула блондинка.

— Да? — я посмотрела на блондинку с таким же выражением лица, как покойная Елизавета Вторая обычно смотрела на своего повара, если он вдруг подавал ей на обед трюфеля не того сорта.

— Я хотела поговорить! — взвизгнула блондинка.

— У меня нормированный рабочий день, — терпеливо, словно умственно отсталому человеку, попыталась донести до её сознания эту истину я, — и я выделила время, чтобы прийти сюда и оформить документы. Недоделанную работу мне придётся завершать в своё личное время. И я совершенно не понимаю, почему я должна тратить время на чьи-то хотелки? Вам надо поговорить? Чудесно! У меня приёмный день для посетителей — каждую среду! Записывайтесь и ждите. Вас пригласят. Сейчас же давайте оформим документы.

— Так рабочий день у меня уже закончился! — с еле сдерживаемым яростным торжеством сообщила мне блондинка, — две минуты назад закончился! А в свое личное время я заявления не принимаю. Записывайтесь на среду!

— Придётся, — спокойно ответила я, не обратив внимания на ответную подколку. — Я ведь пришла вовремя, за десять минут до окончания рабочего дня. И все это видели. Но вместо того, чтобы помочь с заявлением и принять его в работу, вы мне пытались оторвать рукав и на протяжении этих десяти рабочих минут постоянно чем-то угрожали. А раз вы так неэффективно расходуете рабочее время, нам придётся закончить эту работу сейчас.

— Ничего я не обязана! — насмешливо фыркнула блондинка и принялась дёрганными движениями собирать бумаги на столе.

— Понятно. А кто здесь руководитель кадрового отдела? — спросила я тихим лучезарным голосом.

— Я руководитель, — нахмурилась женщина с «бабеттой». Она была старая и опытная и, в отличие от молодой импульсивной коллеги, чувствовала, что просто так это всё не закончится.

— Замечательно, — одними губами улыбнулась я.

Женщина с «бабеттой» вздрогнула.

— Тогда напишите, пожалуйста, что вы отказываетесь принимать от меня заявление. Чтобы я могла пояснить руководству, почему я не оформлена на работу.

— Мы не отказываемся! — нахмурилась женщина с «бабеттой». — Приходите завтра, и мы всё оформим.

— Завтра у меня побелка деревьев. Я не могу, — с сожалением развела руками я. — Кроме того, если вы оформите всё завтрашним днём, сегодняшний день остается без оплаты. А ведь я сегодня проделала огромную работу на своём участке и на участке Семёна.

— Ну это уже ваши проблемы, — с довольным видом расплылась в ехидной улыбке блондинка.

— Понятно, — с сожалением сказала я, — в таком случае — всего доброго.

И вышла из кабинета.

Я ожидала, что блондинка бросится за мной следом, но за дверью раздались гневные возгласы — очевидно начальница ругала её.

Ну что ж. Я всегда была немного фаталисткой.

Так, значит, так.

Считаю, что если Вселенная даёт нам знаки, мол не судьба, то не стоит биться головой в стену. Это даст только обратный эффект.

Нет, в то, что меня рано или поздно оформят на работу, я вполне верила. Алексей Петрович оказался не настолько гнилым человеком, как показалось мне сразу. Время такое, я всё понимаю. И я на сто процентов уверена, что он таки заставит блондинку оформить меня на работу и даже задним числом. И, может, даже завтавит её принести мне извинения. Но вот то, что эта дамочка мне здесь жизни потом не даст — это однозначно. А ведь я человек пожилой, мне хочется спокойно жить и ещё более спокойно работать.

Вообще, я считаю, что с кадровиком воевать категорически нельзя. Вот если с главбухом надо обязательно дружить, то с кадровиком как минимум нужно быть в хороших отношениях. У меня же, по непонятной мне причине, отношения сразу не заладились, и я понимаю, что работать она мне не даст. И если сперва её гнев был вызван глупой ревностью из-за утреннего завтрака с Григорием, то сейчас добавилась уже и прилюдно уязвлённая профессиональная гордость. Вот упрётся теперь и всё. Ну вот я бы на её месте точно упёрлась бы и не сдавалась, пока бы не выжила ненавистную соперницу (или кем там она меня считает).