Экспедиционный корпус (СИ) - Лопатин Георгий

Дальше стали резать проволоку. Один держал участок колючки, чтобы н звякнули подвешенные банки, а второй перекусывал ее специальными кусачками. Потом аккуратно отводили концы проволоки в сторону. Резали по всей высоте. Так-то проползти можно и без таких сложностей, но вот для отхода, когда придется убегать со всех ног, надо иметь чистый путь.

Нервозная работа, ведь в любой момент за бруствер мог выглянуть своей башкой офицер или унтер, обходящий посты. За наблюдательным постом присматривал поручик Бодько, раз он такой глазастый, что так же залег поблизости.

— Тс-с! — давал он знак, когда перископ снова начинал двигаться.

Разведчики замирали, вжимаясь в землю и выждав продолжали проделывать проход.

Но вот последняя проволочка перекушена и путь к немецким траншеям свободен.

41

Климов, тщательно проверив бруствер на наличие какой-нибудь пакости сигнального характера и не обнаружив таковой, подумав при этом, что на своем участке на подобный случай надо натянуть растяжек, тихонько соскользнул вниз. Теперь ему требовалось убрать наблюдателя.

Вот только подкрадываться к нему Михаил и не подумал. Скинув с себя броник и напялив на голову прихваченную с собой для такого дела фуражку, он не скрываясь двинулся в сторону своей жертвы бухая ногами по настилу.

Ломаная линия окопов в данном случае играла плохую службу для наблюдателя, позволяя подобраться к жертве на дистанцию броска не идентифицированным ею до последнего момента.

Но как уже было обозначено, Климов не таился, более того, где-то за десяток метров, если наблюдатель глуховат (ну мало ли, результат контузии), имитировав не совсем трезвое состояние и как результат неустойчивое положение на ногах, дескать чуть не поскользнулся, и естественно ругнулся по-немецки:

— Свинская собака!

Все это представление было рассчитано на универсальную солдатскую психологию. Ибо что сделает часовой, когда услышит приближение начальства? А кто еще может ходить ночью не совсем трезвым и ругаться? Правильно, продемонстрирует служебное рвение и значит уставится в свой перископ. И лишь при сближении вплотную оторвется от своего наблюдательного инструмента, чтобы поприветствовать офицера.

Это немчика и сгубило. Он даже наверное и не понял, что офицер был не немецким ибо в темноте вообще ничего не разобрать толком.

Купленный в лавке нож вошел в грудь фрицу в районе сердца.

«Теперь лишь бы смена наблюдателей не произошла прямо сейчас по закону подлости», — подумал Климов, придерживая тело наблюдателя от падения.

— Лезьте! — дал он команду вернувшись и вновь напяливая на себя доспех.

Полминуты и вот его отряд в немецкой траншее.

«А ничего так немчики устроились», — оценил траншею Климов.

Мало того, что полный профиль так и отделано все на совесть. Стены укреплены брусом, а «подиум» на котором стоят солдаты во время боя, вообще забетонирован! На нижнем уровне лежат нормальные доски, причем под ними не земля, а тоже бетон образуя водосток в ямы, откуда воду откачивали насосы.

«И когда только успели-то, а?!» — поражался Михаил.

Впрочем, мысль была, что для работ используют пленных, так что ничего удивительного в скорости возведения укреплений нет, но вот наведенной «красоте» конечно все равно удивляешься. Умеют жить немцы с комфортом даже на войне.

Но немецкий «орднуцнг» это не только сила, но и слабость. В том плане, что немцы все делают по одному проекту в том числе и свои укрепления, а значит в какой бы немецкой траншее ты не оказался, всегда знаешь, где искать командный состав, тут даже план-схемы не надо.

Так что стоило сориентироваться на местности по проходу ведущему ко второй лини окопов, дальнейший маршрут движения стал яснее ясного.

«Вопрос в том, кого брать? — озадачился Климов. — Хватит младшего офицера, что кукует в первой линии или идти за «коллегой» во вторую?»

Решил в итоге не рисковать и забрать летеху. Если он чего-то и не знает, то догадывается.

Дверь в офицерское убежище оказалась заперта. Ну, было бы глупо надеяться на постоянное везение.

«И стучать не выход, может ведь и пароль спросить, — подумалось ему. — Да просто имя спросит и все, засыплемся».

Слегка изменивший направление ветерок принес запах дымка.

— Печка… Ты, заткни чем-нибудь трубу, да хоть бы куском дерна, — приказал ближайшему солдату Михаил. — А перед этим брось в нее горсть земли.

Тот понятливо кивнул и взобравшись наверх уполз к трубе.

— Кха-кха! Дерьмо! — послышалось из убежища. — Какая свинская собака это сделала?! Удушить меня вздумали?! Узнаю кто — убью сволочей!

«Похоже что в немецкой армии не все так благостно», — мысленно хмыкнул Климов.

Офицер поднялся наверх, открыл дверь и тут же получил в рожу от штабс-капитана. После чего жертве вставили кляп и связали.

— Бодько, вниз и осмотреть там все.

Поручик тут же юркнул вниз. Михаил только головой покачал и указав на двух солдат, кивнул им головой, чтобы помогли с трофеями.

Теперь осталось решить, уходить тихо или с шумом.

В итоге решил, что лучше с шумом. Наблюдателя скоро будут сменять и скорее рано чем поздно, так что обнаружат и всполошатся, так что лучше сразу нанести максимальный ущерб и сократить число тех, кто сможет открыть стрельбу им вслед.

«Зря что ли с собой столько гранат тащили?» — окончательно решил Михаил.

Ибо каждый нес с собой по пять гранат, из них одна химическая.

Вылез наружу поручик.

— Ничего интересного штабс-капитан, взял только бинокль и оружие его.

— Ясно. Если хочешь проявить геройство, что возможно оценит командование, то есть задание.

— Какое?

— Вон там, пулеметный блиндаж. Задача — бросить в окошко несколько гранат. Если окошко окажется надежно закрытым ставней, то берешь гранату, вынимаешь чеку и осторожно прислоняешь ее к ставне прижав камнем, так чтобы когда ставню откроют, граната упала внутрь. Понял?

— Э-э… да…

— Точно? Или мне кого другого послать за георгиевским крестиком?

— Так точно, я все понял и справлюсь!

— Тогда пошел. У тебя на все про все пять минут.

Поручик ринулся к пулеметному доту.

— Вы двое, тащите нашу добычу к фельдфебелю. А мы немного шороху наведем.

Два бойца притаились у дверей ведущих в солдатские убежища со штыками наготове, на тот случай если кто-то выйдет наружу в неурочный час, например для смены наблюдателя. Климов взял на себя второе убежище держа наготове гранаты, положив их на землю.

Двери в солдатское убежище как раз оказались открыты. Но это понятно, чтобы офицер в любой момент мог войти и застать своих подчиненных врасплох.

Ждали взрывов, что стали бы сигналом к их действиям. Но было тихо.

Отведённые пять минут текли долго и судя по тишине поручику не удалось аккуратно открыть ставню в дот.

«Только бы сам не подорвался», — подумал Михаил.

Впрочем, действовать пришлось раньше, удача не стал им подыгрывать совсем уж внаглую. Кто-то стал подниматься глухо ворча.

Открылась дверь и Климов полоснул пожилого немца из унтеров по шее ножом и толкнул внутрь сбивая идущего за ним второго солдата. После чего крикнув: «Работаем!» сам стал кидать приготовленные гранаты в проход, шесть обычных и после их взрывов бросил еще две химические (у Бодько забрал, оставив ему только две эфки).

Подчиненные так же сработали на отлично и во втором убежище противника так же загрохотали взрывы.

— Уходим!

А вот и поручик Бодько бежал со всех ног от дота.

— Сделал?

— Так точно, ваше благородие!

И правда, спустя две секунды раздался приглушенный звук взрыва и Климов даже засек как из бойницы вырвался длинный сноп пламени. В реальности гранаты так по-голливудски не взрываются, а значит произошло воспламенение чего-то горючего, может керосина или оружейного масла. А потом в пулеметном доте и вовсе наступил «новогодний праздник» с фейерверком — это начали рваться в огне поврежденные осколками патроны провоцируя цепную реакцию. Так что весело сверкало там еще долго.