Вильгельм Зон - Окончательная реальность
– Ах, «Илиады»… Понятно, – сказал я и ударил.
В гостинице лежал на кровати. По памяти переписал очень хорошие стишки:
Душеньки часок не видя,
Думал, год уж не видал;
Жизнь мою возненавидя,
Льзя ли жить мне, я сказал.
Ввечеру, одевшись потеплее, взял такси и уехал в аэропорт.
Ноября 6Месяц пролетел незаметно. Черт меня побери! Я чувствовал, литературное расследование подходит к концу. Нет больше безымянного исследователя. Нет! Но есть восходящая звезда, автор грядущего бестселлера. Что же, я еще успею насладиться славой. Мне 38 лет – время такое, в которое по-настоящему только и начинается литературная карьера. Погоди, приятель! Будем и мы лауреатами, а может, чем-нибудь и побольше.
После визита к историку у меня было всего три тетради, завтра станет пять. Разбросанные кусочки мозаики постепенно собираются в ослепительную, сенсационную картину… Один кусочек я, правда, упустил, но не жалею, все равно не зря съездил в Израиль.
Кто бы мог подумать, что решающее слово в принятии плана по разделу Палестины и созданию Еврейского государства скажет Геринг. После 1945 года Британия все больше погружалась в нарастающий конфликт с еврейским населением. Понимая, что в одиночку найти приемлемое решение не удается, англичане в 47-м отказались от мандата на Палестину.
План раздела был принят благодаря поддержке США и Германии. Немцы, пытавшиеся укрепить свои позиции на Ближнем Востоке, и в первую очередь в Ираке, шли на все, чтобы окончательно подорвать позиции британцев. Поддержка плана Герингом стала большой неожиданностью для евреев. 17 мая 1948 года (всего через два дня после провозглашения) Германия, первая среди всех стран мира, признала государство Израиль. К этому моменту там уже шла война.
Арабские руководители категорически отвергли план раздела Палестины и моментально напали на новое государство. Благодаря поставкам оружия извне, в первую очередь из Восточной России, евреи сумели организовать контрнаступление к началу июня 1948-го. В результате войны арабы потерпели поражение. Израиль получил почти половину территорий, выделенных палестинцам, а также Западный Иерусалим.
Отношения с Германией осложнились в 1952 году, когда в печать просочились сведения о том, что именно Герингу Гитлер поручил в начале 1939 года подготовить меры по выселению евреев на остров Мадагаскар. В Израиле прошли массовые антифашистские демонстрации. Четыре года потребовалось германскому руководству, чтобы понять – отмолчаться не удастся. В феврале 1956 года в Берлине прошел знаменитый XX съезд НСДАП, на котором был осужден культ личности Гитлера и Геринг выступил с докладом. Именно тогда прозвучали беспрецедентные признания, тогда высказана новая точка зрения на недавнее прошлое страны, тогда же перечислены многочисленные преступления второй половины 1930-х годов. Однако известные теперь факты, касающиеся массовых расстрелов евреев после начала Второй мировой войны, так и не были признаны.
После XX съезда отношения могли бы потихоньку наладиться, но осенью 1956 года Израиль вступил в тайный союз с Великобританией и Восточной Россией, хотевшими вернуть контроль над Суэцким каналом, национализированным Египтом. 29 октября израильские войска атаковали позиции египтян на Синайском полуострове. 31 октября британские ВВС начали бомбардировку. В тот же день российский крейсер «Колчак» и эсминец «Стремительный» потопили египетский фрегат «Думьят». 5 ноября союзники выбросили десант в районе Порт-Саида, а израильтяне заняли Шармэль-Шейх. Под их властью оказался почти весь Синайский полуостров, а также сектор Газа.
Геринг рвал и метал: «Все напрасно! Жиды по-хорошему не понимают!» Геринг грозил Британии, Восточной России и Израилю самыми суровыми мерами, вплоть до атомных ударов. Пришлось вмешаться Штатам. Они надавили на англичан и русских, и тем пришлось убираться из Египта. Израиль оставил захваченные территории в марте 1957 года.
Честно говоря, если кто и вышел из этой войны победителем, так это Рейх. Его дипломатические позиции в мире основательно укрепились. Но отношения с Израилем стали хуже некуда.
Чудовищный скандал разразился в 1971-м, когда израильские спецслужбы выкрали из особняка крупного эсэсовского функционера Эйхмана секретные документы, свидетельствующие, что в 1943 году на некой вилле в районе озера Ванзее германское руководство приняло план «окончательного решения еврейского вопроса». Из документов Эйхмана, который вел протокол тайного совещания, получалось, что Гитлер готовил выселение евреев на территорию Польши. Там должны были быть созданы каторжные лагеря, на работе в которых (цитата): «Надо надеяться, большинство умрут. В любом случае нельзя оставлять в живых уцелевших, поскольку они будут ядром для возрождения».
Документы вызвали в мире шок. И хотя германский МИД назвал их грязной фальшивкой и гнусной провокацией, на Олимпиаду в Мюнхен многие страны не поехали.
Все шло одно к одному – Париж 68-го, документы Эйхмана, бесконечные войны на Ближнем Востоке. Мир оказался на пороге глобальной катастрофы. Душить Германию решили экономически. После «Войны судного дня» и свержения пронемецкого правительства в Ираке нефтяные цены достигли исторического максимума.
Осенью 1979 года обстановка в Израиле была как всегда напряженной. Аэропорт имени Бен-Гуриона охранялся не только полицейскими, но и солдатами ЦАХАЛа. Мой теперь уже натренированный глаз замечал и «людей в штатском», которые, очевидно, являлись сотрудниками безопасности.
Надо быть осторожней в этой напряженной, прифронтовой стране. Я размышлял: стоит ли ехать к местному любителю «Тихого Дона», так ли уж важна каждая конкретная тетрадь из крюковского сундука? Пожалуй, нет. Самое интересное, понятно, находится в тетрадях, которые украла таинственная Зоя. В прочитанных мною практически нет ничего, относящегося непосредственно к роману. Может быть, только отдельные слова, фразы, почерк…
Израильский покупатель – как раз специалист по почерку. Бог с ней, с тетрадью, но поговорить необходимо.
Я начал разговор по-английски. Напрасно: израильтянин знал русский лучше меня. Тетрадь он купил именно для изучения почерка Крюкова, так как был уверен, что разгадка в нем.
– Тяжела Гражданская война, – философствовал он, – и особенно тяжело, что не далекая чужая земля, а родная околица обернулась театром военных действий. Правда, с другой стороны, противнику куда как хуже. Ему здесь каждая былинка враг, каждая щель – западня… Нам, израильтянам, это ох как знакомо… В начале 18-го года Григорий воевал на стороне красных. «Двадцать верст дали круга. Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пояса». Лошадям – до пояса?! Это как? Может, всаднику до пояса? Вряд ли – там, где всаднику по пояс, лошадь тонет с головой. А снег не вода – не выплыть… Может, что-то есть такое в лошадях, что казаку известно, а нам невдомек? А может, речь идет о какой-то части сбруи? Ведь там столько всякого – седла, чересседельники, подпруги, потники… Или все-таки Шолохов имеет в виду именно середину лошадиного туловища? Но лошадь подпоясаться не может! Чтобы подпоясаться, нужна талия… Так что же на самом деле написано в загадочной фразе про подпоясанных лошадей? Только одно: «Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пуза»… До пуза, а не до пояса!!! Ясно, что перед нами ошибка. Ошибка, порожденная неумением прочесть слово и глупостью при выборе возможного прочтения. А из этого, в свою очередь, следуют два вывода. Что могло заставить читать «пояс» там, где написано «пузо»? Только почерк автора романа. А значит, что в этом почерке «у» было сходно с «о», а букву «з» можно было при некотором усилии принять за «яс»… Будь у нас один подобный случай, можно бы засомневаться. Но случай этот не единственный. Автор пишет: «Подъ городомъ Сталупененъ». Шолохов читает: «Под городом Столыпиным». Здесь он разглядел в авторском «у» букву «ы»… Трудный почерк у Крюкова – не повезло Шолохову.
Зато повезло израильтянину. Настроение у меня было вялое. Я в целом благосклонно смотрел на его доводы, хотя и не соглашался. Запутаться можно и в собственном почерке, особенно если пишешь давно. Потихоньку свернув разговор, вежливо попросил поводить меня по городу – показать достопримечательности. Как приятно иной раз послоняться вот так без дела, забыв про работу и предназначение…
Разбесили меня «американцы». Прилетел в Филадельфию два дня назад в прекрасном расположении духа, а что теперь? Думал, может, и правда, успокоюсь – просто послушаю, поучаствую в диспуте. Но нет, не получилось. Уже в такси меня допекли – таксист оказался русским! Если в Израиле встреча с умным интеллигентным русскоговорящим ученым подействовала умиротворяюще, то 60 километров до Принстона с быдловатым, небритым, никогда не закрывающим рот недоумком довели до белого каления.
