Владимир Контровский - Ракетоносцы. Адское пламя
…В это утро Намакеа не хотелось выходить в море – там творилось что-то неладное. Третий день в небе над островами дрались железные птицы с красными кругами и с белыми звёздами, сбрасывая друг друга в океан, а за горизонтом зловеще погромыхивало, как будто там бушевала страшная гроза. Но рыбак должен ловить рыбу, чтобы его жена и дети были сыты, и Намакеа, скрепя сердце, отправился на лов, стараясь не уходить далеко от берега.
Против ожидания, лов был удачным, хвала Тангароа[59]. На дне пироги трепыхалось живое серебро рыбы, и можно было возвращаться домой. Но тут гроза, гремевшая где-то за горизонтом, придвинулась и обернулась скопищем серых кораблей. Кораблей становилось всё больше; одни из них плевались огнём, другие плыли молча, направляясь к Молокаи и Ланаи, – такие корабли (Намакеа это уже знал) обычно перевозили солдат, чтобы высадить их на берег. И на этих кораблях приплыли жёлтые люди, потому что с Оаху по ним ударили огромные пушки, а с неба на них упали железные птицы белых людей, похожие на чаек, устремившихся за добычей.
Оцепенев, Намакеа смотрел на неисчислимый флот, плывший к его родному острову. А с неба на этот флот падал огонь, и море выплёвывало высокие столбы белой пены, и над кораблями всё чаще и чаще поднимался чёрный дым. Корабли горели и тонули, и Намакеа знал, что происходит с людьми, сидящими в этих железных пирогах.
Спохватившись, он яростно заработал веслом, гоня свою лёгкую лодку к берегу – если злой Дакуванга решил устроить себе кровавое пиршество, надо как можно быстрее оказаться как можно дальше от того места, где этот вечно голодный «акулий бог» собрался перекусить. И лучше всего при этом выбраться на сушу, куда Дакуванге хода нет.
Дакуванга, злобный «акулий бог» полинезийцев
Намакеа грёб без устали, быстро сокращая расстояние до спасительного берега, грёб не оглядываясь, а за его спиной разгоралось сражение между японским флотом вторжения и встретившей его авиацией берегового базирования и береговой артиллерией американцев.
* * *Первыми японский флот встретили подводные лодки – двадцать две американские субмарины были заранее развёрнуты к юго-западу от Гавайских островов. Как ни странно, но японцы, создавшие уникальные типы боевых кораблей, оригинальные образцы оружия и превосходные палубные самолёты, очень мало внимания уделяли противолодочной обороне (даже на шестом году войны), что приводило к тяжёлым потерям. С другой стороны, моряки американских субмарин не надеялись, что кто-то сделает за них кровавую и опасную работу и остановит вражеский флот, рвущийся к Гавайям: они дрались так, как будто не было за их спиной ни морских пехотинцев, окопавшихся на островах, ни самолётов на аэродромах Оаху, ни береговых батарей, ни авианосцев адмирала Кинкейда. Подводники US Navy сражались и умирали самоотверженно – и команда подводной лодки «Альбакор», разрезанной пополам форштевнем японского лёгкого крейсера «Юбари», и команда подводной лодки «Кавэлла», застигнутой на поверхности и потопленной японским гидросамолётом, и команда подводной лодки «Корвина», разорванной глубинными бомбами японских эсминцев. У американцев не было самонаводящихся торпед, подобных германским, но субмарины янки имели автоматы торпедной стрельбы, позволявшими атаковать цели на параллельных курсах, а дефекты взрывателей были успешно устранены. И кровь пролилась: американские подводные лодки потопили тяжёлый авианосец «Сёкаку» и лёгкий авианосец «Дзуйхо», не успевший поднять в воздух свои самолёты. Но лодок было слишком мало, чтобы остановить японскую армаду – флот вторжения прошёл завесу, втаптывая в волны субмарины, осмелившиеся преградить ему дорогу, и с палуб японских авианосцев взлетела ударная волна, чтобы окончательно выжечь аэродромы янки на Оаху и других островах архипелага. Крылатые самураи летели к победе…
Горящий американский самолёт, сбитый над японским авианосцем «Дзуньё»
Но ожидаемой лёгкой победы не получилось – сопротивление американской авиации оказалось неожиданно сильным. За три дня упорных боёв адмирал Нагумо, перенося удары с аэродрома на аэродром, сумел добиться некоторого превосходства в воздухе, заплатив за это большими потерями своих палубных самолётов, гибелью авианосца «Дзунъё», потопленного американскими пикирующими бомбардировщиками, и повреждением авианосца «Тайхо», флагмана соединения. «Противник достойный, – произнёс адмирал Ямамото, ознакомившись со сводками потерь. – Что ж, тем слаще будет наша победа. Слово линкорам и крейсерам адмирала Кондо – пусть они сровняют с волнами укрепления янки и расчистят дорогу нашей пехоте».
К началу японской атаки на Гавайские острова в Пёрл-Харборе не было ни одного корабля крупнее эсминца – получив сведения о приближении флота вторжения, адмирал Нимиц вышел в море с крейсерами «Пенсакола», «Гонолулу» и одиннадцатью эскадренными миноносцами, направляясь к побережью Америки. Японцев встретили торпедные катера, остатки авиации и береговая артиллерия, в том числе башенные 356-мм установки с Оаху.
Над волнами гремел главный калибр. Тяжёлые орудия девяти японских линкоров и четырнадцати крейсеров дробили скалы и разносили в пыль бетонные укрепления. Восемь американских эсминцев и сорок торпедных катеров пошли в атаку, но атака захлебнулась под ураганным огнём сотен орудий. Четыре эсминца были потоплены; крупнокалиберные снаряды подбрасывали вверх лёгкие корпуса катеров, разрывая их на части, а скорострелки, рассчитанные на поражение самолётов, превращали катера в решето. Торпедное попадание получил только один из крейсеров 5-й дивизии – «Хагуро», – что почти никак не отразилось на мощи японского флота вторжения.
Авиация добилась большего успеха – янки бросили в бой всё, что у них оставалось: острова извергали самолёты, срывавшиеся с береговых скал и шедшие над самыми гребнями волн. Авиаторпеда поразила крейсер «Кумано»; в тяжёлый крейсер «Судзуя» – флагманский корабль 7-й дивизии – врезался сбитый «хеллдайвер», разрушивший на крейсере четвёртую башню главного калибра. Во время второй атаки пикирующих бомбардировщиков «Судзуя» получил пять бомбовых попаданий, взрывы которых уничтожили орудийную башню номер три, повредили носовую надстройку, вывели из строя два машинных отделения и вызвали сильный пожар. Спустя полтора часа взорвались запасные торпеды; повреждённый корабль полностью вышел из строя и был оставлен экипажем. Дымящийся остов «Судзуя» дрейфовал около трёх часов, медленно погружаясь, пока не затонул к югу от острова Мауи.
Тяжёлый крейсер «Судзуя», изувеченный американскими самолётами
Над Оаху стлался чёрный дым – горели нефтехранилища, – остров сотрясали взрывы бомб и восемнадцатидюймовых снарядов «Ямато» и «Мусаси», но малоуязвимые башенные орудия береговой обороны Жемчужной Гавани продолжали вести огонь. И около полудня над морем пронёсся тяжёлый рокочущий гул – чудовищный взрыв расколол надвое японский линкор «Ямасиро». Четырнадцатидюймовый снаряд проник в артиллерийский погреб, и корабль исчез в клубах дыма и пара, словно проглоченный жадной пастью ненасытного бога Дакуванги. Повреждения получили и другие японские корабли – «Нагато», «Исэ», «Миоко», «Асигара», – но флот вторжения шёл вперёд, невзирая на потери, и из-за спин линкоров и тяжёлых крейсеров уже выдвигались десантные корабли, нацеливаясь на пляжи Кахоолаве и Молокаи.
Берег бил по десанту из всех стволов, на баржи и катера коршунами падали «адские коты» с подвешенными бомбами, захлёбываясь пулемётно-пушечным лаем, но японцы шли. Солдаты прыгали в воду и брели к берегу по пояс в воде, под плотным огнём винтовок и пулемётов. Солдаты шли и падали, и синяя морская гладь с каждой минутой всё гуще и гуще раскрашивалась красными пятнами, как будто с неба пролился кровавый дождь, хлеставший море увесистыми жирными каплями.
Попытки высадки на Оаху и Гавайи были отражены оборонявшимися (с большими потерями для атакующих), однако на Мауи и нескольких соседних островах японцам удалось зацепиться за берег. Японские корабли вели заградительный огонь, отжимая американские части от побережья, но янки переходили в контратаки, стремясь сбросить сынов Аматерасу в океан. На песчаных пляжах вспыхивали дикие рукопашные схватки, в которых противники резали друг друга штыками, били прикладами и даже камнями, попавшимися под руку. И устилали берег трупы белых и жёлтых людей, не просивших и не дававших пощады.
Мало-помалу, щедро оплачивая кровью каждый шаг, на Молокаи, Ланаи и Мауи японцы продвигались вглубь, оттесняя американцев от берега. Японская авиация ходила по головам, а с океана непрерывно гремели орудия кораблей императорского флота. Генерал Макартур ввёл в бой резервы, но перебросить подкрепления с острова на остров он не мог – море было перехвачено японскими кораблями. Генерал Ямасита перенацелил второй эшелон десанта туда, где обозначился успех: к пологим берегам Ланаи и Молокаи подходили баржи, сбрасывали аппарели, и по ним торопливо сбегали всё новые и новые цепи японских солдат, спешивших принять участие в чавкающей кровавой мясорубке, перемалывающей людей с равнодушием убийственной машины. Несмотря на тяжёлые потери, Ямасита был доволен – всё шло по плану. Японцы и не рассчитывали сходу захватить весь Гавайский архипелаг со всеми его островами – им достаточно было закрепиться хотя бы на одном крупном острове, а затем методично и безостановочно выдавливать противника с остальных.
