Валерий Большаков - Преторианец
– И поесть! – добавил Гефестай.
– Он не кушан! – сделал открытие Эдик. – Он жрун!
– Пошли уж… – проворчал Искандер. – Утроба ненасытная!
Харчевню долго искать не пришлось, заведение общепита само выглядывало на улицу. Глухая стена дома напротив, обращенного во внутренний двор, прорезалась аркой с прилавком. Прилавок был сложен из камней и облицован мрамором. В него были вделаны горшки, подогреваемые медленным огнем, в горшках что-то аппетитно булькало и шкворчало. Слева от прилавка к стене примыкали три каменные полки уступами, заставленные мисками и расписными глечиками. Сверху арку прикрывал кожаный навес, а прямо на стене было написано: «Меркурий здесь обещает прибыль, Аполлон – здоровье, Агатон – пристанище и закуску. Выпивка стоит асс. За два асса ты лучшего выпьешь а за четыре уже будешь фалернское пить!»
– Эй, Агатон! – крикнул Искандер.
Из низенькой двери в глубине харчевни выскочил мужичок с красным, распаренным лицом. Он вытирал руки холщовой тряпкой и угодливо кланялся.
– Чего изволите? – задал он извечный вопрос ресторатора.
– Про фалернское – это правда? – строго спросил Тиндарид.
Агатон приложил пятерню к груди, всем своим видом изображая клятвенное уверение.
– Ну-ну… – протянул Искандер. – Что ж, налей-ка нам пару секстариев[92] фалерна и закуски сообрази… Что у тебя есть кроме хлеба?
– Ветчинка имеется, колбаска кровяная, – зажурчал Агатон, – рыбка жареная и соленая, яйца, огурчики… Рекомендую превосходное копченое сальце, только что из Галлии!
– Тащи все! – велел Гефестай.
– Сей момент!
Агатон обмахнул тряпкой крепкий дубовый стол и усадил клиентов. Весьма оперативно, кланяясь низкой притолоке, из кухни вышел дородный товарищ в изгвазданной тунике. В руках у него был деревянный поднос, заставленный яствами.
Эдик взял с подноса румяный пирожок с творогом, надкусил и понюхал.
– М-м-м… – закатил он глаза в нарочитом восторге. – Пахнет-то как! А ты знатный пекарь, умеешь делать вкусняшку!
Искандер лягнул Чанбу ногой под столом, но было поздно. Дородный побледнел и навалился на стол, попирая доски внушительными кулаками.
– Я тебе не раб, варвар, – прорычал он, – чтоб пирожки печь!
– Ты чего?! – изумился Эдик.
Искандер вскочил из-за стола.
– Не обращай внимания, уважаемый! – затараторил он. – Это варвар из далекой Сарматии, он не знает римских обычаев, ты уж извини его!
Дородный посопел, гневно зыркая на Эдика, и вернулся на кухню, бурча: «Понаехало этих варваров… Ходют тут в штанах…»
– Что за дела?! – спросил Эдик, закипая. – И чего было пинаться?
– Того! – сердито сказал Искандер. – Ты оскорбил римлянина!
– Да я ж его похвалил!
– Вот именно! А для истинного гражданина Рима всякое ремесло – занятие низменное, достойное только рабов! Понял?
– Понял… – буркнул Эдик. – Ну и порядочки…
– А ты думал! – хмыкнул Лобанов.
Поданное вино действительно было фалернским, хотя и разбавленным чуток.
– Ну, поехали! – сказал тост Гефестай и выглотал хорошую порцию.
Товарищи его поддержали. Выпили, закусили.
– Не знаю, как вам, – объявил сын Ярная, сыто жмурясь, – а мне здесь нравится!
– Здесь или сейчас? – уточнил Эдик.
– А мне все нравится! И время, и пространство! Рим мне по душе, красиво тут, и вообще…
– Чисто в этом времени, – вздохнул Искандер, – не загадили его еще, природа почти что нетронута… Видали, как ночью светло, даже если луны нет? Звезды светят, и все видно! Знаете, почему? Воздух тут очень чистый!
– Это все фон, товарищи гладиаторы! – лениво проговорил Сергей. – Думаете, зря я в преторию подался? Ты, Искандер, врач, мы с Эдиком – механики, Портос у нас химик и геолог. И кто мы были в том времени? Рядовые спецы! А здесь мы можем добиться… господи, да чего угодно! Станем хоть кем! Это же империя, парни, им-пе-рия!
– Для начала надо воли добиться, – трезво заметил Искандер, – а потом уже…
– Мелко мыслишь, Тиндарид! – перебил его Эдик. – Лично я мечтаю… Хм. Что же я там лелею? Ну хоть префектом заделаться, что ли!
– Хоть! – с негодованием воскликнул Искандер. – Префектами всадники становятся, а ты кто?! Гладиатор! Так что сиди и не рыпайся!
– Буду рыпаться! Всадник… Ха! Да я до сенатора дорыпаюсь, понял?! Как говорил мой дед Могамчери: «Мечтай, внучек, не о том, чего добиться можно, а о несбыточном! Не скромничай в желаниях!»
– Поддерживаю! – поднял руку Гефестай.
– Мне кажется, уже три… – заметил Лобанов, поглядывая на солнце.
Искандер кивнул и позвал:
– Хозяин! Сосчитаемся!
Агатон явился сей момент, как дух медиуму.
– У тебя было два секстария вина, – забубнил он, чиркая стилом по навощенной дощечке, – и хлеба на два асса…
– Так.
– Закуски на шесть…
– Так.
– С тебя четыре сестерция и один асс!
– А асс за что? – нахмурился Искандер.
– За обслуживание!
Ворча, Тиндарид отсчитал семнадцать ассов.
– Пошли! – сказал он сердито. – Сплошное разорение!
– Ученый человек, – смиренно сказал Эдик, – не просветишь ли темного варвара, чего ты такого насчитал? Сестерции, ассы…
– Темнота! – ухмыльнулся Искандер. – Внимай, сармат! – Брякнув золотишком, он заговорил менторским тоном: – Префект претория выдал Сергею золотые денарии, их называют ауреями…
– И мы еще сколько-то там подобрали, – дополнил Гефестай, – тогда еще, с арены…
– Да, – нахмурился Искандер, не любивший, когда его перебивали. – В одном золотом денарии, или ауре, содержится двадцать пять серебряных денариев. Один серебряный денарий равен четырем бронзовым сестерциям. В одном бронзовом сестерции – два бронзовых дупондия или четыре медных асса, а в одном ассе – два семиса или четыре квадранта. Понял?
– Ни фига! – радостно заявил Эдик. – Но уже что-то такое проясняется!
– Варвар! – вздохнул Искандер. – Потопали!
– Е-мое, – ровным голосом сказал Гефестай, – преторианцы! Быстро – морду кирпичиком, глаза – пуговками!
Лобанов скосил взгляд – к четверке гладиаторов приближалась пятерка преторианцев и, как видно, не рядовых, уж больно роскошны были их пурпурные плащи, а высокие алые гребни на блестящих шлемах торчали как перья вождей краснокожих. Одного из преторианцев, худого и узкоплечего, с бледным острым лицом, Сергей узнал – тот сопровождал Аттиана в «Лудус Магнус». Он-то и заговорил первым, обращаясь к товарищу, толстомясому, с мрачным, брыластым лицом разоренного лавочника:
– Посмотри, Клодий, кто затесался в ряды славной претории, – «говорящие орудия»!
– Прибить их, и всего делов! – вынес вердикт Клодий.
– Чья тухлая водица разбавит нашу кровь! – продолжал остролицый, глумливо усмехаясь.
Остальные преторианцы в разговор не вступали – стояли себе в сторонке, надменно топорща гребни и задирая носы. Эдик, сжимая кулаки, рванулся, но Лобанов притормозил его, крепко ухватив за плечо.
– Ты кто такой, петух дойный? – ласково поинтересовался Сергей у остролицего.
Тот сразу бросил руку к мечу, но сдержался.
– Ты видишь перед собой преторианского кентуриона Децима Юния! – процедил он. – Я…
– Помолчи, «якало», – остановил его Лобанов, – и послушай, что я скажу. Во-первых, мы такие же преторианцы, как и ты. Префект Аттиан лично пригласил нас на службу, и послезавтра мы явимся в лагерь. Во-вторых… – Сергей покосился на троих преторианцев, проверяя, дошла ли до них информация. Те переглядывались. Дошла, значит. – Да, мы невольники, – продолжил он. – Ты назвал нас «говорящими орудиями»? Ладно… Только ты учти, Децим, мы орудия непростые, мы орудия убийства! Усвоил?
– Ты мне еще угрожать будешь, раб?! – прошипел Децим Юний и рявкнул: – Взять их!
Преторианская троица кинулась на гладиаторов, выхватывая мечи. Толпа зевак шарахнулась, расширяя круг.
– Бьем не до смерти! – быстро скомандовал Лобанов.
Шлепнув ладонями по голоменям – плоским сторонам меча, Сергей резко крутанул захваченный клинок и выдернул его. Перехватив трофей за рукоять, он левой рукой сцапал обезоруженного преторианца за десницу и сунул его мордой в пыль виа Лабикана.
Гефестай своего уже положил – сидел на нем сверху и мягко журил: «А вот не надо к взрослым дядям приставать! Дядя тебя по попке а-та-та, и будет вава!»
Эдик докручивал руку последнему из троицы, красномордому, с белесыми бровками, на порося похожему, а Искандер схватился с Клодием на мечах. Поворот, удар, мечи скрещиваются в высоком блоке.
– Хватай их! – неожиданно заревел чей-то зычный голос. – Херман! Ульфганг! Адольф!
Лобанов резко обернулся. Виа Лабикана пересекала целая банда свирепых вонючих мужиков в широких кожаных штанах и в кожаных нагрудниках на голое тело. Их рыжие гривы уминались рогатыми шлемами, а густые бороды были заплетены в сальные косички.
