Станислав Сергеев - Пепел войны
Гитлер молча слушал, не перебивая одного из талантливых генералов Вермахта. Тут же вмешался Рундштедт, поддерживая своего подчиненного
— И главное, мой Фюрер. По показаниям пленных, у русских стояли особо жесткие временные рамки по удержанию обороны. Части отступающие из Киевского «котла» оторвавших от преследования частей 6-й полевой армии, оставляя за собой заслоны из остатков частей 37-й, 5-й и 21-й русских армий, занимали оборону, формирую вторую и третью линию обороны от наступающих групп Гудериана и фон Клейста. Таким образом, получалось, что на направлениях главных ударов соотношение наступающих и обороняющихся войск составляло два к одному, что при отсутствии воздушной поддержки вылилось в тяжелые затяжные бои. По данным разведки у русских были особые распоряжения уничтожать танки, при этом создавались специальные команды, которые ночью пробирались к подбитой технике и подрывали ее, исключая возможность восстановления в полевых условиях, поэтому так и велика доля безвозвратных потерь в технике.
Гитлер показательно спокойным голосом, поинтересовался.
— Значит те части, которые вы окружили под Киевом, специально оставлены, чтобы сдержать наступление 6-й полевой армии, а основные силы были брошены на отражение ударов наших моторизованных и танковых дивизий?
— Дай, мой Фюрер. Разведка не смогла распознать такую переброску войск противника.
Но Гитлер не дал ему закончит, прервав самым хамским образом, перейдя на крик, брызжа слюной.
— Вы потратили много времени взламывая Киевский укрепрайон, вместо того, чтобы окружив армии русских идти вперед, захватывая Крым, Харьков и освобождая войска для наступления на Москву. Рундштедт, вы пониамете что из-за вашей некомпетентности и трусости почти на два месяца задержалось выполнения операции «Тайфун» и немецкие солдаты должны наступать в условиях русской зимы, к которой мы не готовы? Кто меня уверял, что мы встретим зиму уже в Москве? Вы мои генералы! Все предатели и трусы!
Гитлер стучал кулаком по столу и кричал.
— Это происходит потому, что мои приказы не выполняются! Запомните, мы выиграем эту войну, даже если она стократно противоречит доктрине Генштаба.
Он еще несколько минут поносил трусливых генералов, и все в этой комнате прекрасно понимали, что произошло на юге Восточного фронта. Русские переиграли немецкое командование, измотав в боях под Конотопом и Полтавой основные ударные соединения Вермахта. 2-я танковая группа, которая по плану «Тайфун» должна была участвовать в наступлении на Москву как одна из основных ударных частей, была обескровлена и нуждалась в пополнении техникой и личным составом, а это существенно отодвигало время начала наступления на Москву. Это и взбесило Гитлера, что победа, как неуловимая Синяя птица, маячившая буквально в нескольких шагах, улетала из рук властителя Европы.
— Это предательство! Это предательство всей цивилизации, которую вперед к будущему должен вести немецкий народ. И кто-то должен за это ответить.
Он обвел бешенным взглядом собравшихся высших офицеров и остановил взгляд на невысоком, худощавом человеке в морском мундире.
— Что вы можете сказать по этому поводу, адмирал Канарис? Ваша служба должна искать предателей в военной среде и давать достоверную информацию о планах русских? Как ваш хваленый Абвер мог пропустить такую ловушку со стороны русских?
В отличие от крикливого фюрера и твердых в своем мнении генералов, Канарис вполне для своей комплекции заговорил спокойным голосом, ни сколько не боясь экспрессии Гитлера.
— Мой Фюрер, по этому делу есть весьма интересная и важная информация, но это бы хотелось обсудить в ограниченном кругу. Не смотря на некоторые трения с имперской безопасностью, мы давно ведем совместное расследование по факту утечки к противнику стратегической информации самого высокого уровня секретности. То, что произошло на Восточном фронте, требует особого рассмотрения и вашего волевого решения. От себя могу добавить, что подготовка глубоко эшелонированной обороны под Полтавой и Конотопом, проводилась в условиях строжайшей секретности. Любые попытки забросить разведывательные группы в те районы заканчивались провалом и количество войск НКВД, которые обеспечивали секретность, говорит о том, что русские поли ва-банк, стараясь таким образом переломить ситуация на Восточном фронте. Это говорит об очень высоком уровне информированности, поэтому и контрразведке и имперской безопасности нужны особые полномочия для проведения следственных действий.
В зале повисла тишина. Все генералы поняли, что просит Канарис, и даже Йодль, который находился постоянно возле фюрера, ощутил как по коже пробежал озноб.
Гитлер пронзительно смотрел на адмирала, принимая решение, но, не придя к определенным выводам, повернул голову к любимцу Гимлера Гейдриху, спросил.
— Гейдрих, вы тоже так считаете?
— Да мой Фюрер.
Резкий переход от истерического крика и стуку кулаками по столу, к задумчивости, ярко выделял необычный темперамент Гитлера.
Но тут голос подал Мартин Борман, до этого молчаливо стоящий в стороне.
— Мой Фюрер, может стоит сначала заслушать Канариса и Гейдриха, перед тем как принимать решение.
Борман тоже почувствовал, что в этот момент должно бить принято судьбоносное решение, которое может существенно изменить расстановку сил в руководстве Рейха и ему очень не хотелось бы усиления адмирала Канариса, считавшегося явным англофилом, и Гейдриха, через которого Гимлер получал дополнительные властные полномочия. Гитлер удивленно взглянул на своего бессменного секретаря, без которого не принималось ни одного серьезного решения. До этого Борман никогда не спорил, и все его предложения носили исключительно деловой характер.
— Хорошо. Господа генералы пусть подождут.
И мазнул взглядом по Герингу, который после неудачного сражения в воздухе за Британию подрастерял свой авторитет.
Пока германские генералитет был отправлен на обед в обеденный зал, в небольшой, отделанной в обычном для этого комплекса показательно неброском но в дорогом стиле, комнате, собрались Гитлер, Борман и два человека, представляющих собой разные ипостаси органов государственной безопасности Рейха.
Гитлер нетерпеливо постучал ладонью руки по небольшому изящному столу.
— Ну, Канарис, рассказываете, как бы боритесь за интересы Рейха.
Адмирал, спокойно кивнул головой, начиная рассказ.
— Еще в начале июля у нас возникли особые подозрения, учитывая избыточную информированность русских, которая впервые проявилась в боях под Могилевом. По нашим данным, противник имел достоверную информацию о массовых налетах нашей авиации и соответственно принимал меры, наращивая в нужные моменты количестве зенитной артиллерии, снимая ее с других участков фронта, что не могло остаться незамеченным моему ведомству. Понеся значительные потери, но овладев городом, мы получили информацию, что у русских были полные данные о численности, составе и направлениях главных ударов под Могилевом и при Смоленском сражении. По агентурным каналам была получена информация, что в Генеральном штабе имеется фотокопия плана «Барбаросса» с личной подписью Адольфа Гитлера. Задействовав всю возможную агентуру, засветив при этом несколько важных агентов, мы получили подтверждение этой информации и даже фотокопии документов, которые хранились у русских и изучались их генералами. Вот они.
Канарис положил на стол перед Гитлером небольшие снимки, в плохом качестве, но распознать документы, которые хранились в защищенном сейфе в штабе Главнокомандования вооруженных сил Рейха, было можно. Впечатление, которое было произведено на Гитлера нельзя описать словами. Он молчал, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Секунд десять длилась пауза, после чего разразилась буря.
Глава 16
— Канарис, и вы молчали? Предатели прямо здесь, а вы сидите и ничего не делаете? А что имперская безопасность?
Канарис спокойно пояснил.
— Когда возникло подозрение, что заговор пробрался в высшие эшелоны власти Рейха, мы встретились с Гейдрихом и приступили к совместной работе по этому направлению. Учитывая наличие в моем ведомстве разветвленной сети агентуры на территории противника, даже той информации, полученной агентурным путем достаточно для серьезных выводов об уровне предательства в наших рядах.
Произнося этот монолог, Канарис про себя подумал: «Может сказать им про пришельцев из будущего, которые предсказали наше поражение. Нет пока рано, Фюрер опять начнет истерику и меня сделает крайним, а Гейдрих ему поможет, вон как улыбается, неужели что-то знает?».
Гитлер обратил взор на Гейдриха, который словно образец истинного арийца, представлял собой идеал преданного Германии высокопоставленного офицера СС.
