Физрук: на своей волне 5 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Такие персонажи, как он, усваивали «русский народный» с поразительной скоростью. Больше скажу — это, как правило, вообще первые слова, которые они учат, приезжая в нашу страну.

Я снова поднял взгляд на пацана и включил громкую связь. Хотел, чтобы Борзый слышал всё, что говорит его дядя. Пацан побледнел, ему явно было не по себе от происходящего.

— Слушай, — тихо спросил я, чтобы Али ненароком не услышал нашего «разговора за кадром», — что это он так вдохновлённо вещает?

— Это дядя Али ругается на меня за то, что я ему позвонил, хотя он запрещал мне это делать, — охотно прошептал Борзый. — Дядя сильно нервничает…

Я коротко кивнул. Ясно-понятно. Орал Али действительно как резаный, будто его племянник совершил что-то куда более тяжёлое, чем обычный телефонный звонок.

Ну что сказать… Я был уверен, что нервничать он будет ещё сильнее, когда начнётся наш разговор.

Я дал этому мутному товарищу ещё несколько секунд выговориться, выплеснуть весь свой словесный яд. После чего жёстко перебил этот поток брани:

— Здорово, Али, — сказал я. — Ну как твоя жизнь молодая?

Я говорил, разумеется, на русском. Али замолчал и после короткой, настороженной паузы тоже перешёл на русский язык, с характерным, резким акцентом.

— Ты кто такой, э? Почему ты в мой разговор лазишь? — выпалил он.

Вообще, меня всегда поражало умение некоторых товарищей вот так, сходу, накидывать на себя пуху. Изображать из себя опасных людей, при том что на деле они таковыми не являлись ни в малейшей степени. Обычный шум, рассчитанный на тех, кто боится громких звуков.

— Слушай, Али, — ответил я, — плохо, конечно, что ты мой голос не запомнил. Как и моё имя. Но я тебя могу заверить — теперь ты его не только запомнишь, но и каждый раз, когда будешь его слышать, ещё долго будешь при этом икать.

Судя по короткой заминке в трубке, мои слова до Али дошли не сразу. Он явно ещё не понял, с кем именно разговаривает. Скорее всего, решил, что это кто-то из ровесников его племянника, решивший поиграть в дерзость. Впрочем, что именно думал Али, меня, по большому счёту, совершенно не интересовало.

— Ты кто такой, э? Ты как со мной базаришь⁈ — начал он заводиться, повышая голос. — Я тебя зарежу, слышь ты!

Но мои следующие слова стали для этого конченого урода сродни холодному душу.

— Али, ты, видимо, не врубаешься, с кем сейчас базаришь, — холодно оборвал его я. — Это Володя. Физрук.

Али замолчал. Из динамика слышалось только его сиплое, неровное дыхание. Он явно переваривал услышанное и, судя по всему, был совершенно не готов к тому, что я позвоню ему сам. Более того — что сделаю это вот так, через племянника.

Пусть помолчит. Я сознательно давал его куриным мозгам немного времени на разгон. Потом, возможно, эти мозги всё-таки поработают как следует.

— Тебе чё надо… — зашипел Али наконец.

— Раньше мне от тебя ничего не было нужно, — пояснил я. — И я искренне думал, что ты всё понял. Что одно только желание связываться со мной уже по определению не приведёт тебя ни к чему хорошему. Но вот теперь, после того как ты никак не угомонишься и подсылаешь ко мне своего «племянника»… Теперь я понял, что ты просто непонятливый. А значит, с тобой нужно объясняться уже по-другому.

Я прекрасно понимал всю гнилую суть этого человека. Понимал и то, что, одновременно пытаясь «решать вопросы» со мной неофициальным путём, он легко мог поставить мой голос на запись. Хотя бы затем, чтобы потом его адвокат штурмовал полицию с заявлением о якобы поступивших угрозах.

Плавали — знаем, как говорится, всю эту кухню. И на такие примитивные уловки я вестись точно не собирался. Поэтому каждое слово я теперь подбирал так, чтобы оно было без единой лазейки для перевода в юридическую плоскость.

Я говорил так, чтобы в моих словах не было даже доли намёка на какой-либо состав преступления. Но при этом выражался так, чтобы Али даже со своим скудным знанием русского языка понял меня безоговорочно и однозначно.

Али что-то попытался говорить в ответ, но я его уже не слушал. У него было достаточно времени высказаться до этого.

— Короче, дружок, — жёстко перебил его я, — слушай меня сюда внимательно. Я больше не хочу тратить на тебя своё время. Поэтому скажу прямо. Сообщи локацию, где мы можем с тобой встретиться и поговорить с глазу на глаз. Я хочу раз и навсегда закрыть все наши вопросы.

Я прекрасно понимал, что ничего конструктивного в этот момент от этого урода не услышу. И ровно в ту секунду, когда Али снова начал переходить на угрозы, я просто скинул вызов.

— Ты кто такой — давай до свидания! — хмыкнул я.

Слушать очередной словесный высер у меня не было ни малейшего желания. Да и времени — тоже.

Я положил телефон на стол и посмотрел на Борзого.

— Мой мобильник ты знаешь.

Тот коротко кивнул.

— Знаю, Владимир Петрович. У меня он записан.

— Так вот, пацан, если твой так называемый дядя скинет тебе локацию, просто перекинь её мне. Всё тебе понятно?

— Да, мне всё понятно, — подтвердил Борзый. — Я всё, что надо, перекину вам.

— Ну вот и замечательно, — улыбнулся я. — Будем считать, что мы с тобой договорились.

— Владимир Петрович… — сказал пацан, глядя на меня уже совсем другими глазами, в которых явно читалось восхищение.

— Чего? — спокойно отозвался я.

— Я, если честно, первый раз в жизни вижу, чтобы кто-то вот так уверенно разговаривал с моим дядей, — признался он. — Обычно его все боятся и позволяют ему так с собой общаться…

— Ну ты, молодой, многого еще не видел. Все в этой жизни случается когда-нибудь в первый раз, — сказал я. — Главное, Борзый, помни: мы с тобой пожали руки и договорились. И дать заднюю у тебя теперь не получится. Надеюсь, ты этот момент усвоил.

— Конечно, усвоил, — охотно подтвердил пацан.

— Тогда иди, — сказал я уже деловым тоном. — И до того момента, как мы встретимся с твоим дядей, я тебе настоятельно рекомендую с Али не встречаться, трубку от него не брать и его СМС не читать. Я тебя уверяю, ничего хорошего в них не будет.

Я внимательно посмотрел на Борзого.

— Понял всё?

— Понял. Так и сделаю, как вы мне сказали, — пообещал пацан.

— Ну вот и отлично, — сказал я.

— А можно сказать? — осторожно спросил Борзый.

— Нужно.

— Дядя Али теперь вас действительно зарежет, Владимир Петрович, — выдохнул пацан. — Зря вы с ним встретиться собираетесь…

— Разберёмся, — отрезал я.

Борзый, весь побитый и уставший, поднялся со стула и мелкими шажками направился к выходу.

— Кстати, мой тебе совет, — окликнул я его. — Выходи через окно спортзала. А то там мои пацаны у входа. Если они тебя увидят сейчас, думаю, ничего хорошего из этой встречи не выйдет.

— Хорошо, — тихо ответил пацан.

Я видел, что он хочет что-то спросить, но никак не решается.

— Говори уже. Я же вижу, что ты мне что-то хочешь сказать, — подтолкнул его я.

— Мне кажется, в классе меня теперь не примут… — почти прошептал Борзый.

— А ты сделай так, чтобы приняли, — спокойно ответил я. — Я заодно за тебя словечко замолвлю. Главное, чтобы ты не подвёл.

Пацан снова задумался, потёр ладонями колени.

— А вы будете говорить им, что это я… — он запнулся.

Мне и так было понятно, что он хочет спросить. Расскажу ли я одноклассникам о том, что это именно он участвовал в нападении на мою машину, а значит, по сути, пошёл против своих же.

— Говорить я ничего не буду, — пообещал ему я.

Пацан коротко кивнул, будто с его плеч наконец сняли тяжёлый груз, и, больше не оглядываясь, вышел из каморки.

Дверь за ним тихо закрылась.

Судя по всему, он всё-таки решил воспользоваться моим дальновидным советом и выйти не через главный вход, а через окно спортзала. Я отчётливо услышал, как снаружи скрипнула рама, как кто-то осторожно потянул створку на себя. А уже через мгновение раздался глухой хлопок — это Борзый спрыгнул вниз.

Сообразительный он всё-таки, когда нужно.