Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

Гитлер стоял у стола, его напряжённая, угловатая фигура казалась воплощением бури. Лицо пылало от гнева, глаза сверкали, кулаки сжимались так, что костяшки побелели. Он мерил шаги по персидскому ковру, каждый шаг сопровождался резким скрипом сапог, а его хриплый, резкий голос разрезал тишину.

— Позор! — рявкнул он, ударив кулаком по столу. Чернильница подпрыгнула, карта Кастилии сдвинулась, несколько листков слетели на пол. — Сначала похищение фон Кляйста, нашего лучшего командира в Испании! Неделя прошла, а мы не знаем, где он, кто это сделал, жив он или мёртв! Теперь этот взрыв в Кадисе — второй удар за неделю! И снова в Испании! Что творится, господа? Почему Франко, наш так называемый союзник, позволяет врагам разгуливать по его стране, уничтожать наши базы, убивать наших людей и унижать Германию перед всей Европой?

В комнате находились ключевые фигуры Третьего рейха, их лица отражали смесь напряжения и сдерживаемой тревоги. Вильгельм Канарис сидел ближе всех к столу, его худощавое лицо оставалось бесстрастным, но пальцы крепко сжимали серебряную ручку, поблёскивавшую в свете лампы. Его глаза внимательно следили за Гитлером, словно он пытался предугадать каждое слово фюрера. Герман Геринг сидел сгорбившись, его пухлое лицо покраснело, взгляд избегал прямого контакта с Гитлером, скользя по картам на столе. Йозеф Геббельс держал кожаную папку с заметками, его тонкие пальцы постукивали по обложке, а глаза перебегали от фюрера к остальным, выискивая момент, чтобы вставить слово. Генрих Гиммлер сидел прямо, его тонкие губы были сжаты в линию, а взгляд за стёклами круглых очков был холодным и расчётливым, как у хищника, наблюдающего за добычей. Генерал Вальтер фон Браухич, представлявший Вермахт, сохранял военную выправку, но его пальцы слегка дрожали, сжимая край стула, выдавая внутреннее напряжение. У двери стоял адъютант Гитлера, Отто Гюнше, с блокнотом в руках, его карандаш скрипел, фиксируя каждое слово фюрера, а лицо оставалось непроницаемым, как у статуи.

Гитлер остановился, его взгляд впился в Канариса, словно тот был виновен во всех бедах. Он наклонился вперёд, опершись руками о стол, и его голос стал ещё резче.

— Абвер! — прогремел он, ткнув пальцем в сторону Канариса. — Вы, Вильгельм, должны были обеспечить безопасность наших операций! Ваши люди в Кадисе ослепли? Склады с радиооборудованием, шифровальные машины, генераторы — всё уничтожено! Двадцать семь человек погибло, включая наших лучших техников! И вы мне говорите про «несчастный случай»? Верите в эту ложь, которую испанцы печатают в своих газетах? — Он схватил одну из вырезок и швырнул её на пол, бумага смялась под его сапогом. — Это была диверсия, и вы это знаете! Почему ваши агенты не заметили угрозы? Где ваша хвалёная разведка? Или Абвер занят только тем, что пишет отчёты?

Канарис поднял взгляд, его голос был ровным, но в нём чувствовалась стальная уверенность, несмотря на давление фюрера.

— Мой фюрер, — начал он, аккуратно подбирая слова, — мы изучаем обломки в Кадисе. Таймеры, найденные на месте, немецкие, производства «Gebrüder Thiel». Это факт. Но это не исключает диверсию. Кто-то использовал наше оборудование, чтобы создать видимость аварии. Это работа профессионалов, не партизан. Мы проверяем все версии: британцы, Советы, возможно, предательство внутри наших рядов. Мои агенты работают день и ночь, чтобы найти следы. Мы уже усилили наблюдение в Бургосе, Мадриде и Лиссабоне, чтобы вычислить виновных.

Гитлер прищурился, его лицо исказилось от ярости, он выпрямился и стукнул кулаком по столу, отчего чернильница снова подпрыгнула.

— Если в Абвере есть предатели, Вильгельм, это ваша вина! Вы отвечаете за своих людей! — Он сделал шаг к Канарису, его глаза горели. — А что с фон Кляйстом? Где он? Почему ваш Абвер не может найти одного человека? Или вы думаете, он просто исчез, как дым? Я дал вам Испанию, чтобы вы показали нашу силу, а вы приносите мне провалы!

Канарис выдержал взгляд фюрера, его пальцы сжали ручку сильнее, но он не отвёл глаз. Его голос остался спокойным, хотя в нём чувствовалось напряжение.

— Мы делаем всё возможное, мой фюрер, — ответил он. — Наши агенты в Испании работают без остановки. Нападавшие, захватившие фон Кляйста, говорили по-русски, их тактика была слишком профессиональной для местных бандитов. Это указывает на ОГПУ. Но мы не исключаем британцев. MI6 действует скрытно, их следы трудно найти. Мы найдём фон Кляйста, если он жив, и вычислим тех, кто стоит за этим.

Гитлер фыркнул, его голос стал ядовитым, он отступил на шаг и обвёл взглядом комнату, словно обвиняя всех сразу.

— Если он жив? — переспросил он с сарказмом. — Вы не знаете даже этого? ОГПУ? MI6? Вы бросаетесь именами, но где доказательства? Кто-то нас обыгрывает, господа! Кто-то знает каждый наш шаг! Фон Кляйст исчез, Кадис превращён в пепел — наш плацдарм в Средиземноморье! Это не случайность! — Он схватил карту Испании, скомкал её и бросил на пол. — Кто за этим стоит? Советы? Британцы? Или сам Франко решил нас подставить? Я хочу ответов, Вильгельм, а не ваши «возможно»! Вы думаете, я буду сидеть и ждать, пока враги снова ударят?

Он повернулся к столу и смахнул ещё несколько бумаг, которые разлетелись по ковру, как осенние листья. Гюнше дёрнулся, чтобы поднять их, но замер под яростным взглядом фюрера, его карандаш на миг остановился. Гитлер шагнул к окну, затем резко обернулся, его голос стал громче.

— Франко! — выплюнул он имя, словно яд, указав пальцем на карту, лежащую на полу. — Этот испанский позёр! Он клянётся в верности, но что он делает? Его армия не может справиться с кучкой республиканцев, его полиция слепа, его страна — болото, где наши люди пропадают без следа! Я начинаю думать, что поддержка Франко была ошибкой. Если он не способен держать Испанию в узде, зачем нам посылать туда наши танки, самолёты, людей? Если так пойдёт дальше, мне надоест его поддерживать! — Он сделал паузу, его грудь тяжело вздымалась. — Может, мы найдём другого союзника, который не будет разочаровывать меня каждую неделю! Или вы думаете, я шучу?

Геринг, до сих пор молчавший, подался вперёд, его голос был громким, но осторожным, словно он боялся ещё больше разозлить фюрера.

— Мой фюрер, — начал он, — Люфтваффе делает всё, что в наших силах! Наши пилоты в Испании громят республиканцев, наши «Хейнкели» и «Мессершмитты» доказали своё превосходство в боях у Сарагосы и Теруэля. Мы показываем миру мощь Германии! Но если Франко не обеспечивает безопасность наших баз, как нам работать? Я предлагаю отправить больше сил — батальоны, танки, инструкторов. Мы задавим их мощью, покажем, что Германия непобедима!

Гитлер резко повернулся к Герингу, его глаза сузились до щёлочек, он шагнул к нему, его голос был полон презрения.

— Больше сил? — прорычал он. — Вы хотите, чтобы я бросил весь Вермахт в эту пыльную дыру? Мы не можем воевать в Испании открыто, Герман! Это спровоцирует Британию и Францию, и Лига Наций вцепится нам в горло! Вы забыли, что мы готовимся к большему? Испания — это полигон для нашего оружия, а не наша война! Мы должны действовать умнее, а не лезть напролом, как медведь! — Он ткнул пальцем в Геринга, его голос стал тише, но угрожающим. — Или вы думаете, что ваши самолёты могут решить всё, пока наши склады горят?

Геринг покраснел, его взгляд упал на пол, он откинулся на стуле, не решаясь возразить. Геббельс, уловив паузу, заговорил, его голос был гладким, почти убаюкивающим, но с ноткой уверенности, рассчитанной на то, чтобы смягчить гнев фюрера.

— Мой фюрер, — начал он, — Франко всё ещё полезен. Его победа укрепит наш фланг в Средиземноморье, станет ударом по большевикам и их союзникам. Но я согласен, его слабость создаёт риски. Мои люди уже готовят материалы, чтобы обвинить республиканцев в диверсии в Кадисе. Мы представим это как их отчаянную попытку остановить неизбежное поражение. Это поднимет моральный дух националистов и покажет Франко, что мы ждём от него действий. — Он сделал паузу, его глаза внимательно следили за реакцией Гитлера. — Пропаганда усилит наше влияние, даже если Франко медлит. Мы можем сделать так, чтобы весь мир видел Германию как непобедимую силу.