Я – Товарищ Сталин 5 (СИ) - Цуцаев Андрей

— Чисто, — прошептала наблюдательница, опуская бинокль. — Задний двор пуст. Окна кухни открыты, слышны голоса. Полковник, скорее всего, в спальне.

Лидер кивнул, его глаза пробежали по бамбуковому забору, выискивая малейшие признаки движения. Он жестом указал взломщику на ворота, а стрелку — остаться в переулке на случай, если кто-то появится. Стрелок занял позицию за ящиками, опустившись на одно колено, его винтовка Арисака была наготове, прицел направлен на вход в переулок. Его дыхание было ровным, сердце билось медленно, как у охотника, ждущего добычу. Остальные четверо двинулись к дому. Задняя дверь, деревянная, с бумажными вставками в рамах, была заперта на простой деревянный засов. Взломщик, присев, просунул тонкую проволоку через щель между дверью и косяком. Засов, старый и слегка рассохшийся, поддался за пять секунд. Дверь бесшумно скользнула в сторону, открывая тёмный коридор, пахнущий варёным рисом и слабым ароматом жасминового чая. Из кухни, дальше по коридору, доносились звуки: мягкий голос жены, напевавшей мелодию, звон фарфоровых мисок, смех сына, рассказывавшего что-то сестре, и её тихий ответ, полный мягкого укора. Лидер с пистолетом Намбу наготове вошёл первым, его шаги были лёгкими, как у кошки, таби заглушали любой звук. За ним — мастер ножа, чей клинок поблёскивал в тусклом свете. Наблюдательница, державшая маленький фонарик, включила его на мгновение, осветив коридор узким лучом, чтобы убедиться, что путь свободен. Взломщик замыкал группу, закрыв дверь за собой, его глаза внимательно следили за тылом.

Коридор вёл к узкой деревянной лестнице. Лидер, прижавшись к стене, указал наверх. Он знал планировку дома благодаря разведке наблюдательницы: второй этаж, три комнаты. Южная — спальня полковника, соседняя — жены, две дальше — детей. Группа поднялась по лестнице, их таби заглушали шаги, но каждая половица была потенциальной угрозой. Лидер шёл первым, его Намбу был направлен вперёд, глаза сканировали тени, выискивая малейшее движение. Мастер ножа держался рядом, его клинок был готов к удару, пальцы крепко сжимали рукоять. Наблюдательница осталась у лестницы, её пистолет смотрел вниз на случай, если кто-то войдёт через заднюю дверь или из кухни. Взломщик, с отмычками в кармане, следил за тылом, его худощавое тело напряглось, готовое к мгновенной реакции.

На втором этаже коридор был узким, с тремя дверями, обклеенными бумажными сёдзи, которые слабо пропускали свет из комнат. Лидер указал на южную дверь — спальню полковника. Мастер ножа прижался к стене, его клинок был готов к мгновенному удару. Наблюдательница, стоя у лестницы, держала пистолет двумя руками, её дыхание было ровным, но пальцы слегка дрожали от напряжения. Взломщик, стоя за лидером, проверял, чтобы коридор оставался чистым, его глаза метались от одной тени к другой. Лидер медленно толкнул сёдзи, которые скользнули в сторону без звука. В комнате было темно, лишь слабый свет уличного фонаря проникал через окно, отбрасывая длинные тени на пол. Полковник лежал на футоне, его дыхание было ровным, грудь поднималась и опускалась. Рядом, на низком деревянном столике, стояла масляная лампа, её слабый свет отражался от железного сейфа в углу комнаты. Под подушкой полковника виднелся край револьвера Намбу.

Лидер поднял пистолет, прицелившись в голову полковника. Его палец лёг на спуск, дыхание замерло, мышцы напряглись. Он знал, что первый выстрел должен быть точным — второго шанса не будет. Его сердце билось ровно, но в висках пульсировала кровь, адреналин обострял чувства. Он чувствовал запах татами, слышал далёкий звон посуды из кухни, видел, как тень от ветки вишнёвого дерева колыхалась на сёдзи. Но в этот момент половица под ногой мастера ножа издала тихий скрип, едва слышный, но резкий.

Полковник открыл глаза. Его рука метнулась к подушке, пальцы сомкнулись на рукояти револьвера. Лидер выстрелил первым. Пуля попала в грудь, тело полковника дёрнулось, кровь брызнула на татами, тёмное пятно быстро расползалось, впитываясь в солому. Второй выстрел в голову оборвал его жизнь — глаза застыли, рука с револьвером безвольно упала, оружие звякнуло о деревянный пол. Звук выстрелов, приглушённый стенами и сёдзи, всё же разнёсся по дому, эхом отразившись в коридоре.

Из соседней комнаты раздался пронзительный крик жены. Лидер, не теряя ни секунды, бросился к её двери. Мастер ножа с клинком в руке ворвался следом. Жена стояла у стола, её серое кимоно с узором из цветов было слегка помято, в руках она сжимала глиняный чайник, её глаза расширились от ужаса. Она открыла рот, чтобы закричать снова, но мастер ножа одним молниеносным движением вонзил клинок ей в горло. Лезвие вошло мягко, точно, кровь хлынула, заливая кимоно и пол. Чайник выпал из её рук, разбился о деревянный пол, осколки разлетелись, горячая вода растеклась, смешиваясь с кровью. Женщина рухнула, её тело дёрнулось раз, другой и затихло, её глаза уставились в потолок, пустые и безжизненные.

Дочь, разбуженная шумом, выбежала из своей комнаты в коридор. Её длинная коса развязалась, волосы рассыпались по плечам, глаза расширились, увидев лидера с пистолетом и кровь на полу. Она развернулась, пытаясь бежать к лестнице, её босые ноги шлёпали по половицам. Наблюдательница, стоявшая у лестницы, подняла свой Намбу и выстрелила без колебаний. Пуля попала девушке в спину, она споткнулась и упала лицом вниз. Крик мальчика раздался из последней комнаты, высокий, полный ужаса. Мастер ножа, не останавливаясь, ворвался туда, его клинок сверкнул в свете лампы. Мальчик, спрятавшийся под футоном, пытался отползти к стене, его маленькие руки цеплялись за татами. Клинок вонзился в грудь, крик оборвался, кровь растеклась по полу, впитываясь в солому, как чернила в бумагу.

Лидер вернулся в спальню полковника, его дыхание было тяжёлым, но руки не дрожали. Он кивнул взломщику, который подбежал к сейфу в углу комнаты. Взломщик, встав на колени, достал отмычки. Замок, старый, но крепкий, с четырьмя штифтами, был сложнее, чем на воротах. Взломщик работал быстро, его пальцы двигались с хирургической точностью, уши ловили едва слышные щелчки штифтов. Через минуту замок поддался, дверца сейфа скрипнула, открывая кожаную папку, лежащую на металлической полке. Лидер вытащил папку, раскрыл её, бегло просмотрев содержимое: листы с отчётами, испещрённые мелким почерком, карты с пометками, списки с адресами. Он сунул папку за пазуху, застегнул куртку и махнул остальным. Группа, не оглядываясь, спустилась по лестнице, их шаги были быстрыми, но бесшумными, таби скользили по половицам. Они вышли через заднюю дверь, пересекли сад, где гравий хрустел под ногами, едва слышно в ночной тишине. Стрелок, всё ещё в переулке за ящиками, держал винтовку наготове, его глаза следили за входом в переулок, но никто не появился.

Группа выбралась через переулок, двигаясь быстро, но не бегом, чтобы не привлекать внимания. Их фигуры растворялись в темноте, сливаясь с тенями ящиков и заборов. Грузовик, старый, с пятнами ржавчины на кузове, ждал их у реки, спрятанный за грудой бочек, покрытых потрёпанным брезентом. Двигатель грузовика загудел, шины визгнули по камням, и машина рванула в ночь, растворяясь в лабиринте улиц Осаки. Дом остался в тишине, лишь кровь на татами и разбитый чайник свидетельствовали о бойне, которая длилась меньше пяти минут.

Глава 18

3 мая 1936 года, Берлин, Рейхсканцелярия

Тёмные бархатные шторы в кабинете Адольфа Гитлера в Рейхсканцелярии отсекали утренний свет, погружая комнату в сумрак, где тусклые отблески настольной лампы выхватывали из полумрака массивный дубовый стол. На нём громоздились карты Испании, испещрённые красными и синими пометками, отчёты Абвера с грифом «секретно», шифрованные телеграммы из Мадрида и Лиссабона, сложенные в аккуратные стопки, и несколько скомканных газетных вырезок с заголовками об «аварии» в Кадисе. Стены украшали портреты Фридриха Великого, чьи суровые глаза словно следили за происходящим, и подробные военные карты Европы, на которых Испания была обведена жирной чёрной линией. Воздух наполнял запах полированного дерева, чернил и лёгкий дым от сигары, которую Рудольф Гесс только что затушил в бронзовой пепельнице, стоявшей на краю стола.