Идущие на смерть приветствуют тебя! (СИ) - Тыналин Алим

— Я буду на вашей стороне, император, — тут же сказал гунн, ответив так, как я и ожидал. — Эрнак мой давний товарищ, но если он дал клятву верности, то ее нельзя нарушать. И я обязательно остановлю его.

И вот теперь, когда я напомнил ему про верность он, как и ожидалось, тут же остановил своего командира. Конечно, я опять рисковал, ведь могло случиться и так, что Эрнак убедил Камахана идти следом за ним, и не помогать мне, но нет, этого не случилось. Видимо, командир гуннов ошибочно предполагал, что Камахан слепо повинуется ему и примет любое решение, которое он примет.

— Хр-р-р, — захрипел Эрнак, опрокинувшись наконец на стену, но не уронив, однако меча.

Затем попытался развернуться и ударить своего бывшего товарища мечом, но Камахан был настороже. Он просто пнул своего командира в бок и тот, все еще вися на аркане, перелетел через зубцы стены и упал вниз, наружу, в ров.

Огромный воин продолжал держать его на аркане и даже с усилием поднял вверх, но уже было поздно. От падения веревка слишком сильно сдавила шею непокорного командира и она просто-напросто сломалась под его собственным весом.

— Ого! — сказал Камахан, вытащив бессильно болтающиеся тело бывшего товарища. — Так он же уже сдох. Зачем было меня мечом бить, не понимаю?

Он покачал головой, размотал аркан и сбросил тело Эрнака вниз, прямо туда, где по лестнице уже ползли очередные враги.

Затем вступил дальше в бой, потому что сокрушаться по поводу гибели бывшего коллеги не было времени. Я тоже не стал медлить, взял очередной камень и свалил его вниз, на лестницу, по которой, прикрываясь щитами ползли вражеские воины. Камень удачно снес двоих, но остальные продолжали упорно забираться вверх.

Едва успев отдышаться, я схватил новый камень и потащил его к стене. Поднатужился, напрягся, приподнял и снова бросил вниз. Опять удача, сбил двоих, как раз тех, что уже почти добрались до верха и были готовы залезть к нам, чтобы вонзить мечи в брюхо, вспороть его и вырвать кишки наружу.

Да, судя по всему, несмотря на все наше отчаянное сопротивление, скоро так и будет. Я вытер пот со лба, огляделся и увидел, что уже на многих участках стены происходит как раз то, о чем я говорил.

Вражеские воины взобрались на стены и атаковали наших солдат. Многих из них они уже убили и сбрасывали трупы во внутренний двор, чтобы этим ужасным зрелищем еще больше подавить наш моральный дух. Да этого и не требовалось, мы и так уже считали себя ходячими трупами, которым скоро предстоит стать настоящими мертвецами.

Присмотревшись, я увидел, как израненный Филоник и Атальф тоже дерутся врукопашную неподалеку и каждому из них противостоит по трое вражеских воинов. Оно и понятно, ведь у архитронито уже закончились снаряды и пушкари уже даже сбросили на штурмующих дворец врагов раскаленные угли, которыми подогревали корпус пушек.

Нет, все пропало, мы обречены и уже не сможем победить. Осталось только достойно умереть в бою, потому что живым я им не дамся.

В это самое время на утренних улицах города, дымящихся, полных обломков камней и руин обгорелых домов, гор окровавленных трупов, послышались странные звуки трубы. У нас таких еще не было.

Это были не те трубы, которыми обычно пользовались наши горнисты, похожие на рев слона, звучные и ревущие. Нет, это были звонкие, чистые и мелодичные звуки, похожие на звуки флейты. Что за пастухи здесь появились, что за стада они ведут на выпас?

Поначалу ничего не было видно, потому что обзор нам закрывали развалины зданий, но затем оттуда, из невидимой части города, послышались яростные пронзительные крики и звон мечей, бьющихся о щиты.

Хм, звуки точно такие же, когда к нам на помощь пришел легион Лакомы. Разве что немного более звонкие и пронзительные. Кто бы это мог быть? Неужели Залмоксис сумел так быстро собрать армию гладиаторов и прийти к нам на подмогу? Да нет, это вряд ли, ни одному человеку не под силу проделать такое за пару часов, что он ушел из дворца. Это какой-то другой, неизвестный мне пока что спаситель.

Вскоре звуки схватки в городе, также как и трубы, утихли. Мы быстро расправились с остатками вражеских войск, что пытались штурмовать стены. Без поддержки извне, с улиц города, они быстро растеряли остатки мужества. Большую часть мы перебили на стенах, а остальные разбежались кто куда.

Что интересно, так это то, что поддержка с улиц города для врагов тут же прекратилась. Там, в городе, неведомый союзник быстро расправился с штурмующими дворец войсками и теперь таился в утреннем тумане.

А может, это вовсе не союзник, а враг? Просто сейчас он уничтожил более слабого противника и теперь со всей мощью нападет на нас. Такой вариант тоже вполне возможен и я крикнул Атальфу:

— Сохраняйте бдительность и не открывайте ворота. Я не знаю, кто там.

Атальф кивнул. Мои войска стояли неподвижно на стенах и вглядывались в улицы перед дворцом, ожидая, когда наконец появится тот, кто нам помог.

— Вон они идут! — сказал Камахан, а его руки непроизвольно скрутили аркан еще туже и крепко сжали веревку. — Только они какие-то странные.

Я напряженно смотрел в улицы, но ничего не видел. У гунна более острое зрение, чем у меня. А затем то тут, то там на стене раздались изумленные возгласы, мои солдаты говорили: «Это невозможно!» и вытягивали руки вперед, не веря в происходящее. Я и сам, когда увидел, кто выходит ко дворцу, не поверил своим глазам.

Ибо по улицам, идущим от города, ко дворцу вышли многочисленные отряды вооруженных женщин. А впереди, в блестящей позолоченной, правда, немного помятой в бою, кирасе и в высоком шлеме, шла Лаэлия, с двумя мечами в руках. Она подошла ко рву, напротив ворот, улыбнулась мне, потрясла мечами и крикнула:

— Ну что, Момиллус, я пришла к тебе на помощь, как и обещала!

— Да чтоб меня разразили все молнии богов, — сказал Камахан.

Я стоял и смотрел на нее, не в силах вымолвить и слова, а улыбка на лице Лаэлии между тем быстро сменилась яростным оскалом.

— Ну, придурки, вы собираетесь открывать ворота или нет? — крикнула она сердито.

— Эй, давайте быстрее, чего вы ждете?! — закричал я. — Опустите мост, откройте эти чертовы ворота!

Вскоре отряд женщин, собравшись в плотный кулак напротив ворот, прошел по опущенному мосту, возглавляемый Лаэлией. Я смотрел на них и не мог поверить, что вижу это наяву.

Спустившись со стены, я и мои воины наблюдали, как отряд, примерно в пять сотен воительниц, вошел в город и довольно четко выстроился на площади перед дворцом. Большая часть отряда, примерно четыре сотни, являлась пехотой, то есть женщинами, вооруженными мечами и щитами, а еще сотня была с луками и стрелами.

Лаэлия подошла ко мне и поглядела в глаза.

— Говорят, тебе нужна помощь, император? — сказала она, а в ее темных глазах таилась насмешка. — Так и не смог справиться с врагами без меня?

— Никак не мог, — сказал я. — Только я уже и не думал, что ты когда-нибудь вернешься ко мне. Неужели это чудо все-таки свершилось?

Лаэлия кивнула.

— Вот отряд Неистовых Амазонок, как я и обещала. Все это время я собирала это войско, а как только узнала, что случилось, сразу вернулась в город.

— Ты пришла вовремя, — сказал я.

Мы отправились во дворец, причем я приказал разместить воительниц в лучших комнатах на первом этаже, чтобы они отдохнули и перевязал раны после боя. Женщины шли мимо меня, а я и другие воины смотрели на них, не отрывая глаз.

— Эй, смотрите, не сломайте себе шеи, — предупредила Лаэлия.

Мы вернулись во дворец и я рассказал девушке, что произошло и сколько народа погибло. Она помрачнела, услышав о гибели боевых товарищей.

— Этому Веттониану нужно вырвать сердце через задницу, — свирепо заявила она, когда мы разместились с командирами в триклинии на первом этаже. — Если он только попадется мне, я так и сделаю. Неужели Родерик тоже погиб? Эх, как же мне всех их жаль.

Я и сам был подавлен столькими смертями, произошедшими всего за сутки, но старался не поддаваться печали и панике. И неожиданное появление Лаэлии ненадолго взбодрило нас всех.