Расплата по счетам (СИ) - Романов Герман Иванович

— При каждой дивизии будет сформирован запасной полк из четвертых батальонов, при корпусе бригада из двух полков. Эти три бригады мы разместим в Харбине, Мукдене и Ляояне, и они возьмут под охрану железную дорогу с пакгаузами и мостами, сняв часть бремени с пограничной стражи. А также выставят караулы в городах, на улицах, при цейхгаузах и складах. Для службы в тылу запасные вполне пригодны, кроме того в эти бригады можно отправлять для продолжения службы поправившихся от ранений и болезни, но еще слабосильных солдат. Эта мера не касается 4-й Сибирской пехотной дивизии, где уже собраны такие батальоны — она воевала вполне достойно. И настоять перед военным министром — впредь в Маньчжурию солдат старше тридцати лет не отправлять, и взять под контроль работу медицинских комиссий — здесь нам пришлось отправить на переосвидетельствование около двух тысяч солдат, их вообще признали негодными к службе.

— Это безобразие, немедленно отписать военному министру генералу Сахарову, и показательно наказать тех уездных воинских начальников, что допустили такое «медицинское освидетельствование». Соберите, пожалуйста, по уездам, которые отправили на службу негодных по здоровью. Я, как главнокомандующий, имею полное право обратиться напрямую к его императорскому величеству, чтобы командующий Казанским военным округом понс заслуженное наказание за пренебрежение долгом. А вместе с ним и другие офицеры, что столь преступно и халатно отнеслись к мобилизации. На сформированную округом 71-ю дивизию даже смотреть невозможно — с такими «второочередными» соединениями любая война будет проиграна. Присылать заведомо негодных к службе людей является преступлением против интересов государственных!

Алексеев не на шутку разозлился — все это безобразие было подготовлено и устроено покойным военным министром, который при этом имел наглость на этот беспорядок жаловаться. Сам наместник, до войны прекрасно зная местные реалии, предлагал проводить мобилизацию только в Сибирском и Приамурском военных округах. А из других военных округов отправить в качестве усиления стрелковые бригады, развернутые в дивизии за счет кадровых нижних чинов. Эта мера позволяла иметь в Маньчжурии четырнадцать стрелковых и четыре Сибирских пехотных дивизии, вполне достаточная для сокрушения Японии сила. А для пополнения отправить из каждой пехотной и гренадерской дивизии по сводному батальону по мере надобности, восполняя убыль за счет усиленного призыва новобранцев. И бои показали что он полностью прав — гарнизон Порт-Артура имел мало запасных, и те младших возрастов, потому героически сражался и побеждал неприятеля. В то время как Маньчжурская армия, уже состоящая на треть состава штата из мобилизованных солдат, проявила себя гораздо хуже. Пока были в обороне, то войска сражались хорошо, вот только наступать совершенно не умели, бывали случаи, когда целые армейские полки по дню блуждали в гаоляне.

— Уменьшив число батальонов в дивизии, но оставив артиллерию и обозы в прежнем составе, наши дивизии окажутся способными к длительным маршам, ваше высокопревосходительство. Тут генерал Стессель полностью прав — надо приспособить наши войска к местности с учетом полученного опыта. Громоздкие восьми орудийные батареи перевести в четырех орудийные, которым легче маневрировать на поле боя, а число артдивизионов и батарей в бригаде удвоится, что даст намного большее количество очагов «огня». Новые скорострельные пушки вполне позволяют это сделать. Пехотный полк станет в три батальона, снабжать его будет проще, конные полки задействовать в штате четырех эскадронов, как принято в германской армии, а не шести. Для действий в сопках да зарослях нужны егеря, те же пограничники прекрасно воюют в таких условиях. Хотя бы батальон на дивизию, и роту на полк, а охотничьи команды есть только у сибирских стрелков, и показали свою полезность в боях против японцев и хунхузов…

— Хорошо, Яков Григорьевич, составьте все необходимые документы, сам вижу, что реорганизация давно назрела, а потому не станем озираться на столицу, начнем сами, а о том отпишу государю-императору. Если начнем каждый «чих» с Главным Штабом согласовывать, тут на три года переписки выйдет. Права главнокомандующего многое мне позволяют, и «экономию» сейчас соблюдать без всякой надобности…

Нижние чины пограничных частей по охране КВЖД разительно отличались по своей подготовке даже от сибирских стрелков. Только «охотничьи команды» да знаменитые кубанские пластуны имели похожую подготовку. А ведь столетие тому назад в русской армии была легкая пехота, способная действовать против неприятеля в рассыпном строю, причем на самой неподходящей местности — болотах и кустарниках, сопках и лесах. Но от нее к началу ХХ века остался только гвардейский полк, и то «егерский» только по названию…

Глава 39

— Китайцы не хотят японцев снабжать, а корейские джонки мы давно уничтожили — дозоры миноносцев на полсотни миль от Квантуна держим, порой до корейского побережья ходим — японские пароходы там давно уже не плавают. И к устью Ялу никого не пропускаем, а буде появятся — броненосцы от Эллиотов всегда подойти успеют, Анатолий Михайлович. Так что японцам одни сплошные огорчения выходят — армии маршала Ойямы кормить надобно, а как, если Инкоу заблокирован, и туда даже англичане не суются. Да и делать им нечего — склады ведь сгорели напрочь со всеми припасами, сами японцы пожгли, когда город обстреливали.

Матусевич открыто и честно посмотрел на все понимающего Стесселя — в Порт-Артур и Дальний было доставлено всевозможных товаров на полтора миллиона фунтов, половина приходилась на опиум, которым англичане торговали открыто. А город действительно сгорел, когда на штурм пошли японцы, иностранцев успели вывезти на русских пароходах, что с одной стороны предотвратить их избиение, с другой чтобы без всяких свидетелей совершить выемку со складов нужных товаров, часть которых разграбили китайцы. Инкоу в ходе боев фактически уничтожили — когда с реки бьют девятидюймовые пушки канонерских лодок, не жалея восьмипудовых снарядов (которых на складах несколько тысяч), то разрушения сопровождаются пожарами. Матусевич со Стесселем были едины в одном мнении — весь причиненный европейским и американским торговцам ущерб будут выплачивать японцы после войны. Потому, что проигравших войну всегда заставят заплатить за чужие, вдребезги разбитые горшки.

Свое они вернут обязательно, потому что на войне всегда есть победители и побежденные, а с последними не церемонятся. И китайцев заставят заплатить — Матусевич сознательно не мешал грабить склады местным жителям. Адмирал все понимал, и прекрасно знал, что императрица Цыси тут останется крайней. Европейцы вчинят Пекину иски на солидные суммы, и мандарины заплатят, им на чужом пиру похмелье.

— Если бы не блокада побережья, которую устроили вы, японцы бы сопротивлялись. А сейчас китайцы их потихоньку добивают — упертые, сдаваться нам не желают, офицеры сами себе животы вспарывают, солдатам головы рубят, а раненых штыками и ножами добивают, чтобы к нам в плен не попали. Из всех азиатов, с которыми повоевать мне в жизни пришлось, это самые стойкие, смерти совершенно не боятся, и порой сырую человечину для храбрости жрут, вроде как ритуал какой-то справляют.

Генерала передернуло от брезгливости и страха — странная смесь эмоций для видавшего виды военного. И было отчего Стесселю так расчувствоваться — японцы оказались действительно страшным противником, умелым и стойким, готовым к мукам и жертвенности, неизбежную смерть предпочитали сдаче в плен. Сдавшихся набрали едва полторы тысячи, и только несколько офицеров, в большинстве своем раненых. Вот уже неделю, зажатые на восточных склонах Зеленых гор японцы оказывали организованное сопротивление, вчера с трудом подавленное — просто живых врагов не осталось, всех перебили. И мужество неприятеля произвело на русских с одной стороны угнетающее впечатление — все стали отчетливо понимать, какой будет война, и все иллюзии на этот счет окончательно развеялись. Зато с другой стороны победа над неприятелем, что буквально сражался до последнего патрона и снаряда, пробудила победный дух и законную гордость, ведь одолеть слабого врага, невелика честь, а повергнуть сильного — слава…