Участковый: Назад в СССР 2 (СИ) - Подус Игорь

Пожилая самогонщица призадумалась, а потом вытащила из бюстгальтера ключ и, немного провозившись с замком, распахнула дверь, ведущую в хату. Зайдя внутрь кухни, с большой русской печкой, я уловил запах первака. Заглянул в следующую комнату и увидел зажжённую газовую плиту с двадцатилитровым бидоном.

Змеевик проходил через стеклянную ёмкость с сухарями и скрывался в двухсотлитровой бочке воды, служащей охладителем. С другой стороны, торчала трубка, из которой очень быстро капала прозрачная жидкость в трёхлитровую банку.

Кроме этого, я заметил пяток сорокалитровых бидонов с отработавшей брагой. Десяток полных банок и два деревянных ящика, с разлитым по бутылкам горючим продуктом.

Опыт подсказывал, что это далеко не всё. Скорее всего, в обложенной кирпичом, летней кухне, стоят остальные бидоны с недавно затёртой брагой. Там же находится запасной аппарат и склад сахара с дрожжами.

Быстро оценив размеры производства, я задёрнул занавеску, прикрыв содержимое комнаты. Матрёна этот жест оценила и, пройдя через зал, остановилась на пороге небольшой, вытянутой коморки. Кроме здоровенного комода, кровати односпалки и окошка, выходящего в огород, внутри ничего не было.

— Вот тут Наташка жила — сказала самогонщица.

— Почему жила? — спросил я, зацепившись за однозначное определение.

— Да потому. Даже если эта выдра снова заявится как побитая собака и попроситься переночевать, я, после того, что Наташка мне наговорила, в дом её не пущу.

— Значит, ты её навсегда изгнала. А почему тогда вещи в комоде остались? — спросил я, открыв верхний ящик и вытащив оттуда кипу женского тряпья.

— Да не выгоняла я её — возмутилась Матрёна. — Она сама в двенадцать дня прибежала, вся на нервах. Долг за проживание, за три месяца, на стол швырнула. Затем начала орать, что уезжает навсегда. Да заодно грязью меня поливать начала, тварь неблагодарная. А потом Наташка собрала в чемодан всё самое лучшее, и пока я валерьянку себе в стакан капала, убежала из хаты, хлопнув дверью.

Суть произошедшего я уловил, но почему Наташка себя так повела, не понял. Из описанных Кошелем событий следовало. Сразу после попытки Витьки Быка выкрасть Светку, в частном секторе поднялся кипишь. Мужики начали с Макаром старшим базарить. Затем собрались Витьку с дружками ехать вылавливать. А перед тем как побежать за мной, Кошель видел, как Наташка мчится домой к подруге.

После того как я уехал отвозить покалеченного Витьку в больничку, Кошель вернулся к Макару младшему. В девять утра снова встретил Наташку и успел перекинуться с ней парой слов. Он утверждает, что несмотря на произошедшее, их план на совместный поход в кино оставался в силе. А вечером девушка к кинотеатру не пришла и, как выяснилось, бесследно исчезла.

По утверждению Матрёны, она Наташку видела самой последней в двенадцать дня. И вела девчонка себя очень необычно. Получается, что с девяти до двенадцати произошло нечто экстраординарное, перевернувшие с ног на голову все планы девушки.

— Как я понял, все документы Наташка с собой забрала?

Матрёна утвердительно кивнула.

— Да, я всё проверила. Нет в ящиках ни паспорта, ни школьного аттестата. А вот пальто зимнее с тёплыми бурками, эта дурында, из моего шкафа забрать забыла.

— А сколько она тебе денег, за проживание отдала.

— Весь долг. Тридцать рублей, за три месяца. А когда я Наташке про бесплатное харчевание напомнила, так эта курва ещё червонец скомкала и на стол мне швырнула.

— А деньги у неё, откуда такие взялись? Как я понял, утром у неё столько точно не было — спросил я, зацепившись за ниточку.

— Вчера денег у неё точно не было. У меня клянчила тридцать копеек, чтобы сегодня в кино сходить.

— Значит, вчера тридцать копеек клянчила, а сегодня червонцами раскидываться начала. Матрёна, а ты не заметила, сколько у неё денег, после этого осталось.

— Да как же не заметила. Конечно, заметила — изрекла опытная самогонщица. В кулаке не меньше десяти красненьких купюр оставалось.

— Выходит, у неё рублей сто пятьдесят одномоментно появилось.

Матрёна утвердительно кивнула. А я подсознательно учуял, что она всё равно что-то не договаривает.

— Дальше что произошло? После того как она всё тебе высказала и с чемоданом убежала?

— Александр Иваныч, так не знаю я этого. Ведь у меня после слов этой неблагодарной, сердечко прихватило. Я еле-еле себя валерьянкой отпоила.

Матрёна театрально схватилась за левый бок и начала прощупывать область сердца. Однако я снова учуял фальшь.

— А мне казалось, что мы с тобой договорились — спокойной проговорил я и, стремительно пройдя через зал, отодвинул занавеску, прикрывшую комнатку с самогонным производством.

— Милок, ты чего удумал, ирод. Ведь я тебе всю правду, как на духу выложила, ничего не утаила — запричитав, Матрёна ворвалась в свой импровизированный цех и встала в проёме словно вратарь, готовый отбивать пенальти.

— Матрёна, давай-ка рассказывай всю правду, а иначе точно пожалеешь — грозно изрёк я и начал внимательно осматривать самодельное оборудование.

Мои гляделки продлились секунд пять, а потом самогонщица сдалась. Тяжко вздохнув, она опустилась на табуретку и явно нехотя заговорила.

— Ладно, расскажу я тебе, как всё было. Короче, в обед пришла Наташка какая-то слишком радостная. Я спросила: щи жрать будешь? А она мне улыбнулась словно дура и ушла в свою комнату. Ну я сразу учуяла, что-то в ней изменилось. Ну я щи доела, грузчикам с овощной базы пол-литру продала и решила за Наташкой подсмотреть. Гляжу, а она вещи свои в чемодан трамбует.

— И тебе, Матрёна, это, разумеется, не понравилось.

— Конечно, не понравилось. Ведь она утечь из хаты втихаря собиралась, при этом за последний месяц проживания не заплатив. Ну я сразу в коморку ворвалась и это Наташке предъявила. А эта сучка, вместо того чтобы молчать и слушать, взяла и подтвердила, что уезжает. Да не просто уезжает в свою задрипанную деревню. А прямиком в центр Москвы едет жить.

— И после этого ты сорвалась. И в выражениях наверняка не стеснялась.

— А чего стесняться. Александр Иваныч, если честно, я же за два года привыкла, что она за аппаратом, когда надо присмотрит, клиентам бутылку продаст, в магазин сходит и грядки прополет, когда я прикажу. Ну я ей и высказала, что она должна, не только за жильё, но и за то, что я её кормила заплатить.

Матрёна вздохнула и снова начала ощупывать область сердца с таким видом, словно она там что-то потеряла.

— А эта дура, Наташка, вместо того, чтобы промолчать, начала мне высказывать за всё. А пока высказывала, стопку купюр из кофты достала и на стол два червонца швырнула. Я деньги прибрала и в этот момент, чуть эту сучку не упустила. Догнала только у печки и схватила за волосы. А потом кочергой пригрозила.

— Жёстко ты со своей двоюродной племянницей — констатировал я.

— А у меня не забудешь. Я Наташку в зал затолкала. Потребовала сказать, откуда взялись деньги. А она начала, как дурная в голос хохотать и скомканными червонцам в меня швыряться. Потом в коморку свою заскочила и дверь захлопнула. Ну а пока я купюры собирала, эта курва в окно сиганула с чемоданом.

Матрёна замолчала, всем своим видом дав понять, что рассказ окончен, но я продолжил буравить её взглядом.

— Давай дальше — потребовал я.

— А что дальше — возмутилась самогонщица. — Не буду же я за ней в окно прыгать. А пока я из дома выскакивала, да за калитку выбегала, Наташка успела через забор с чемоданом перепрыгнуть и по улице побежала в сторону пустыря. Ну того, где местные пацаны обычно мячик толпой гоняют. Уж я-то за ней гналась с кочергой почти до конца улицы. Но потом в боку закололо, и я отставать начала.

Матрёна снова замолчала и уставилась на меня.

— Иваныч, ты чего как сыч смотришь? Убежала она от меня. Правду говорю. Когда я её последний раз видела, она уже на другой стороне пустыря была, и какой-то парень у неё из рук чемодан забирал.

— Что за парень? — тут же спросил я.