Злой гений Порт-Артура - Романов Герман Иванович
– Убедил ты меня, что и говорить. Теперь сам увидел, что твои предложения нужно внедрять…
– Лучше, Анатоль, нам про них промолчать до поры до времени. А как налицо будет позитивный результат, так через наместника и самим доложить о том наверх. И эти наши с тобой заслуги Куропаткин не присвоит себе – у него самого рыло в пуху будет!
– Нельзя так, Саша, о командующем-то. Хотя ты прав, конечно, такой бездарности армию доверять нельзя, людей погубит!
Стессель поморщился, но деланно, так, для вида и порядка больше, все же нельзя генералов «облаивать». Теперь о былом своем покровителе он высказывался нелицеприятно, косился на белый крестик Фока, который держался на шейной ленте, и завистливо вздыхал: когда еще золотое оружие с бриллиантами из столицы придет.
– А то, что батальоны стали чуть меньше, то во благо. Да и как смотреть-то, в каждой роте по полсотни китайцев будет носильщиками и нестроевыми, есть теперь кому раненых в бою носить и солдат на это не отвлекать. И учти, Анатоль, этих китайцев, как языку обучатся, а это будет быстро, можно смело в строй ставить – драться будут не за страх, а за совесть, ведь японцы их в плен брать не станут, живьем шкуру спустят!
– Уже матерятся как сапожники, собственными ушами слышал. Чему бы доброму научили, а то брани похабной!
– Зато государю верноподданные будут в здешней области, а прочих ты потихоньку выселишь. Так что ругань верной приметой будет – то наш китаез, а тот не наш, вот так и принимать будем.
– Ладно, пусть лаются, если для дела нужно, – рассмеялся Стессель. – И воюют пусть, хоть нашим солдатам жизни сберегут, а храбрых я крестами сам награждать стану. Зато потерь среди стрелков меньше будет. Хотя и батальоны поменьше выйдут.
– Зато огневая мощь не в пример усилилась! – усмехнулся Фок и перечислил старательно то, что проделано за горячие майские дни, что стоило ему немало трудов. И это при полной поддержке Стесселя и наместника, той самой, без которой все реформы так бы и застыли в первоначальном виде.
– Сам посуди: было сорок восемь рот в четырех полках, стало тридцать в трех и егерском батальоне. И пусть трехдюймовок две дюжины, но те же шесть батарей остались, правда, ополовиненных. Но зато еще двенадцать восьмидесятисемимиллиметровых пушек, две десантных и восемнадцать тридцатисемимиллиметровых орудий на дивизию. Да к ним полсотни картечниц и полтора десятка пулеметов. Да японцы кровью у нас умоются! И дивизий у нас уже не две, а три, а еще девять крепостных батальонов из четвертых рот сформировать нужно. Тогда в поле можно будет и седьмую дивизию вывести, если нужда припрет.
– Ты еще забыл дивизионы из полевых девятифунтовых пушек и стопятидесятидвухмиллиметровых мортир. Сам ведь настоял применить их в сражении.
– Нет, не забыл, только у мортир дальность стрельбы совсем маленькая, хотя граната мощная. Их только за пригорки ставить нужно, чтобы поражение огнем внезапно происходило. Без тяжелой полевой артиллерии никак не обойтись, особенно если противник окопаться успел. – Фок замолчал.
Все это время они верхом ехали в Цзиньчжоу, занятый подходившими полками 4-й дивизии. Солдаты в цветах хаки заполонили город, однако китайское население не пряталось, взирало с почтением на русских солдат с винтовками, ранцами и шинельными скатками, что терпеливо ожидали команду на погрузку в эшелоны да смолили самокрутки – белый табачный дым поднимался над головами.
– Армии нужны современные тяжелые орудия, хотя бы по дивизиону на корпус. А то, что мы на «тройчатку» перешли, то правильно – дивизии гораздо подвижнее стали без громоздких обозов. Бригадное разделение не пользу приносило, а только все запутывало до крайности – ради лишних генеральских должностей придумано такое разделение. И пулеметы очень нужны, хотя бы «мадсены». Надеюсь, в Петербурге прислушаются к доводам и поймут, что сила дивизии – в огневой мощи, а не в наполненности плохо обученным контингентом.
Действительно, в Первую мировую войну, а Турция и до нее, многие воюющие страны перешли на «тройчатку». А в России только отказались от бригадного деления и перевели полки на уменьшенные на один батальон штаты, с трудом решившись на половинчатые меры. Только после чудовищных потерь, понесенных в сражениях, генералы сообразили, что фронт нужно насыщать пушками и пулеметами, везти эшелонами боеприпасы, а не бросать на убой массы солдат, используя их как пушечное мясо.
Все же русская дивизия из 16 батальонов, насчитывавшая 64 роты и четыре охотничьих команды, по численности значительно превосходила, почти в полтора раза, германскую дивизию с ее 48 ротами, число которых потом уменьшилось до 36. Зато на 48 русских трехдюймовок немцы имели 72 ствола. И что самое скверное, 18 из них были 105-мм гаубицами. А вот о мощи пулеметного огня многие сейчас еще не догадывались…
Глава 37
– Я приказал снять с «Рюрика» половину средней артиллерии, – негромко произнес Алексеев, – из шестнадцати шестидюймовых пушек будут оставлены только восемь орудий. И будут добавлены на верхнюю палубу четыре восьмидюймовых старых пушки, их снимают со старых канонерских лодок в Николаеве. Обещают за месяц доставить во Владивосток – время пока терпит. Крейсер сейчас в доке, на нем перебирают машины и устанавливают подпорки под двухсоттрехмиллиметровую артиллерию. Восемь стопятидесятидвухмиллиметровых пушек будут на батарейной палубе, но для каждой сооружен свой каземат с противоосколочными стенками. Восьмидюймовые орудия со щитами, их тоже восемь, установят на верхней палубе, на баке и юте, и шесть – в середине, по три на каждый борт. Дело в том…
Алексеев остановился, отпил «адмиральского» чая и посмотрел на Скрыдлова – тот не выдержал паузы и задал вопрос:
– Зачем перевооружать старый крейсер? В адмиралтействе этим будут недовольны! Ведь необходимо согласование…
– Забудьте о бюрократических инстанциях, Николай Илларионович. Если «Россия» и «Громобой» имеют хорошие шансы уйти от японских броненосных крейсеров, то «Рюрик» с его восемнадцатью узлами обречен. Новое вооружение повысит его шансы отбиться, благо крейсер имеет водоизмещение броненосца, и японцам потребуется всадить в него много снарядов. Вы ведь помните бортовой залп «Идзумо»?
– Конечно, на борт обе башни с парой восьмидюймовых пушек в каждой и семь стопятидесятидвухмиллиметровых орудий. Хм, а ведь перевооруженный «Рюрик» будет иметь шансы, у него залп из пяти двухсоттрехмиллиметровых пушек, пусть старого образца, и четырех стопятидесятидвухмиллиметровых Кане. Но последних можно установить и больше – двенадцать штук, по шесть на борт. Или все шестнадцать…
– Нельзя, сильно вырастет весовая нагрузка и снизится скорость, и без того невысокая. Знаете, какие я сделал выводы из двух боев, в которых одержал победу? Наши корабли необходимо всячески облегчить, у них хроническая перегрузка. Нужно бороться за каждый узел скорости, даже половина узла сыграет свою роль. Тогда мы сможем навязывать противнику бой в выгодной для нас ситуации или избегать боя, если японцы будут иметь превосходство в силах. Потому сейчас новые броненосцы облегчают как только можно: сняли боевые марсы, на берег пошли все шлюпки и катера, заодно выламывают все дерево. Необходимо удалить любые источники возможных пожаров, тут и пианино вынесли, и деревянную обшивку офицерских кают безжалостно ободрали, и краска тоже горит, как выяснилось… – Адмирал машинально коснулся своей укороченной бороды. – Всю мелкокалиберную артиллерию передали вместе с боеприпасами войскам, там они принесут больше пользы! На кораблях эти пушечки – бесполезный груз, отбить минную атаку они не в состоянии. Против миноносцев эффективен огонь шестидюймовых пушек фугасными чугунными снарядами, при поддержке семидесятипятимиллиметровых орудий. Но число последних тоже сокращаем – они нужны для перевооружения наших миноносцев, мы и так потеряли «Страшный» и «Стерегущий» в артиллерийском бою. Японские дестройеры имеют по две семидесятипятимиллиметровые пушки, но, возможно, их число будет увеличено до четырех, а то и шести подобных пушек. Мы должны сыграть на опережение, установив на «соколах» дополнительно одну пушку на корме, на «трехсоттонных» миноносцах – по два таких орудия. – Алексеев еще раз прихлебнул чая, отдышался, закурил папиросу. – С броненосцев сняли все минные аппараты и торпеды к ним – что-то я не слышал, что можно пускать торпеды с них на пять кабельтовых, хотя двенадцатидюймовая пушка достанет вражеский корабль на семидесяти. Зато на миноносцах все аппараты станут сдвоенными, и без всяких запасных торпед, их перезаряжать в море – сплошная морока. Сняли также мелкокалиберные пушки – весовые данные ведь строго соблюдать нужно, наши миноносцы и так в скорости уступают на два-три узла. Но ладно, отвлекся, разговор у меня по совсем иному вопросу.
