Ходок (СИ) - Седой Василий

Единственное каменное сооружение, которое я здесь увидел, — это незаконченная пристань, возле которой суетилось больше всего народа. По словам братьев-казаков, сделали её из камня из-за весенних паводков, которые сносили деревянные конструкции, будто их и не было. Вот они и решили всем миром напрячься и построить сооружение на века. До этого жившие на хуторах Иваны каждый год строили новый причал. Оказывается, сообщение с большим миром здесь по большей части происходит по воде. Наземная дорога тоже есть, но очень уж она тяжёлая и безрадостная.

Понравилось мне это селение, как и люди, которые в нём живут. Чем-то родным повезло, когда я начал с ними знакомиться. Очень мне здешние порядки напомнили мой родное селение. Здешний командир, или сотник, как его все называли, Прокопьев Евгений Семенович, после разговора с Савелием Дмитриевичем в душу ко мне лезть не стал, выделил небольшое помещение для жизни в доме у площади и, казалось, забыл о моем существовании.

Уже на следующий день после моего здесь появления к незаконченной пристани подошёл самый настоящий пароход с колёсами по бокам. Раритет раритетный, по-другому не скажешь. Этот пароход доставил сюда какие-то припасы и привёз нескольких купцов, которые развернули на площади бойкую торговлю.

Честно сказать, мелькнула у меня мысль уплыть на этом кораблике, ведь мне ещё историю менять надо, но я вовремя одумался. Уезжать отсюда без документов и денег — это неразумный поступок, да и не знаю я ещё, стоит ли мне вообще уезжать. Дело в том, что я хоть и плохо знаю историю (правда в последнее время маленько обновил свои куцые знания), но кое-что у меня в голове отложилось, и я на всякий случай это проверил, заглянув в подготовленные по разным историческим периодам бумаги. Через год на Николая II будет совершено нападение в Японии, после которого он будет возвращаться на родину как раз через эти края. Лучше момент для изменения истории и придумать трудно. Грохнуть нафиг этого будущего царя, и этого хватит с лихвой для кардинальных изменений. Есть в этом плане только один смущающий меня момент: дадут ли мне возможность прожить здесь больше года, или время ограничено?

Я подумал, как мне лучше поступить, и пока решил всё-таки не торопиться. Первым делом подготовил несколько золотых цацек, которые захватил с собой как раз на случай, если срочно понадобятся деньги, и пошёл к приехавшим торговцам. Сначала разживусь какими-никакими деньгами, потом поговорю с Савелием Дмитриевичем по поводу документов, а затем уже буду думать, куда мне ехать и что делать в первую очередь. В конце концов, необязательно же менять историю родной страны, хоть и хочется, можно и в других краях что-то интересное замутить.

Очень даже неплохо я расторговался золотом. Тут, надо сказать, повезло из-за разразившегося между купцами своеобразного соревнования.

Я хоть и взял с собой на всякий случай всего десяток изделий, но выбрал те, что поизящнее. Из-за пяти моих золотых цацек между купцами разразилось настоящее денежное сражение, итогом которого стало то, что я получил полтысячи рублей серебром. Немыслимое для этих краёв деньги. Для сравнения, казакам-переселенцам для обзаведения хозяйством казной выдавалось по пятнадцать рублей. Надо ли говорить, что я неожиданно для себя в одночасье стал настоящим богачом.

С такими средствами уже можно и о документах не особо задумываться, но всё равно торопиться покидать селение я не стал. Просто не решил ещё, как мне действовать и куда путь держать.

Свидетелем моего торга, да и помощником, если говорить по правде, был Савелий Дмитриевич. Это он по моей просьбе познакомил меня с приезжими купцами и присутствовал при продаже. Когда я получил свои деньги, он с какой-то грустью произнёс:

— Теперь тебе, Александр Александрович, точно нечего в нашем селении делать. С такими деньгами везде устроишься.

Я с удивлением посмотрел на него. Как по моим меркам, так и не такие уж и великие средства мне достались.

Тогда он, увидев моё непонимание, и рассказал мне про эти подъёмные пятнадцать рублей, посетовав при этом, что зря пару лет назад не согласился на перевод в Санкт-Петербург, где в гвардейском казачьем полку служит его брат. Вот где за службу нормальные деньги платят, правда и расходы там не чета нынешним. Едва он это сказал, как у меня мгновенно появилось море идей, как мне поступить, но и теперь я торопиться не стал. Решил хорошо обдумать всё, что пришло мне в голову, и только потом приступить к реализации этих идей или отбросить за ненадобностью.

Тем не менее я попросил Савелия Дмитриевича навестить меня завтра вечером для серьёзного разговора. А потом ушёл к реке и, глядя на текущую воду, задумался.

— По большому счету из всех российских императоров именно правящий сейчас Александр III отличался завидным здравомыслием. Поэтому, если бы я смог передать ему документы о будущих событиях, может, мне и не пришлось бы волноваться о смене истории в этой стране. Конечно, вряд ли он кинется сразу что-то менять, по крайней мере до тех пор, пока не убедится, что написанное в документах правда. Но вот когда поверит, может получиться очень интересно.

Самому ломиться к царю, думаю, не стоит, мало ли, как всё может повернуться, а вот передать документы через родственника Савелия Дмитриевича — почему бы и нет. Правда если действовать подобным образом, по-любому придётся рассказать, кто я, откуда тут взялся и зачем. Хрен его знает, как себя при этом поведёт казак, но немного его узнав, думаю в помощи не откажет.

Так до вечера и провел время возле речки, размышляя, как мне лучше поступить, а потом плюнул на это дело и неожиданно даже для себя принял решение.

Попробую пойти этим путем, а там — как кривая выведет, всё равно лучше варианта в я особо не вижу, а значит, и думать больше не о чем.

Не пришлось мне ждать следующего дня. Вернувшись в своё временное жильё, я обнаружил возле него накрытый на улице стол и дожидающихся меня сотника и Савелия Дмитриевича. Как оказалось, они купили у купцов коньяк и имели желание распить его со мной.

Естественно, я не отказался, гадая, о чем на самом деле они хотели со мной поговорить. Не просто так же выпить решили.

Не ошибся, после долгих разговоров ни о чем сотник неожиданно спросил:

— Александр Александрович, а ты можешь нас научить рыбу коптить так же, как это ты делаешь? очень она у тебя вкусной получилась.

Я прям охренел от такого вопроса и с недоумением посмотрел на сотника. Тот, как будто оправдываясь, добавил:

— Нет, мы тоже коптим, но у нас она другой получается. Рыхлой.

— Да без проблем. Завтра расскажу, покажу и помогу соорудить коптильню. Ничего там сложного и секретного нет.

— Вот и хорошо, — резюмировал включившийся в беседу Савелий Дмитриевич и спросил: — О чем поговорить-то завтра хотел, мож, сейчас побеседуем?

Я посмотрел внимательно на казаков, секунду подумал и ответил:

— Можно и сейчас, хоть и лучше подобный разговор вести по трезвой.

Выдохнул, подумал, с чего начинать рассказ, а потом плюнул на всё и начал с момента, когда в моем мире инопланетяне остановили войну, которая уже разгоралась. Правда перед этим попросил казаков не перебивать и задать свои вопросы, когда я окончу свой рассказ. В том, что у них появятся вопросы, я ни капли не сомневался. Ну и ещё обозначил, что я точно не сумасшедший и не сказочник.

Говорить пришлось долго. Казаки, как и просил, слушали не перебивая, только по мимике можно было понять их отношение к моему рассказу. Недоверчивые и даже снисходительные в начале, как будто говорившие «ну, ты ври, да не завирайся», задумчивые, когда я начал показывать выбитые на оружии серийные номера и год изготовления, и ошарашенные после рассказа о грядущих событиях.

Когда я закончил свой рассказ, очень долго стояла поистине гробовая тишина, которую нарушил сотник короткой фразой:

— Правильно будет продолжить наш разговор завтра. — Он выдержал небольшую паузу и добавил: — Поздно уже, да и нужно всё обдумать.