Сын помещика 3 (СИ) - Семин Никита

— Нормально, — кивнул тот, от чего у помещика отлегло внутри.

Все же артельные — это не крепостные мужики, мастера! Могли и возмутиться.

— Ну и добре, — хлопнул ладонями по столу Сергей Александрович.

Подряд заключен, теперь осталось дождаться сына — а там пускай уже он сам контролирует эту стройку. Да и рассчитается в конце с рабочими. Сам же шепнул, что в Царицын заработать на постройку мастерской поехал.

— Граф, вам послание, — подошел к мирно читающему газету Константину Васильевичу слуга.

— От кого? — с недовольством на лице оторвался от любопытной статьи мужчина.

— От князя Белова.

Газета была тут же забыта, а конверт вскрыт в мгновение ока.

«Здравствуй, дорогой сосед! Я взял на себя смелость ускорить решение твоей небольшой проблемы. Мои люди уже приступили к выполнению твоей деликатной просьбы. Смею надеяться, что и ты помнишь наш уговор, и не будешь затягивать с полной оплатой»

Послание было коротким и без подписи, и вызвало у Свечина двоякие чувства. С одной стороны он был рад, что вскоре Винокуров лишится своей лесопилки. А вот с другой… вторая часть оплаты их соглашения тоже была не менее деликатной, чем просьба графа. И как подступиться к ее решению, Константин Васильевич еще даже не придумал. Считал, что у него еще есть время. Кто же знал, что Белов столь скор в поступках?

— Что же делать-то? — прошептал он себе под нос.

Если он не выполнит вторую и самую важную для князя часть соглашения, то граф не сомневался — князь отмстит. И так, что мало ему не покажется. Все былое расслабленное состояние с него как ветром сдуло. Осталась лишь напряженность и страх.

Глава 17

22 июля 1859 года

Екатерина Савельевна сдержала свое обещание. На следующий день, когда я делал зарядку, в дверь постучался мальчишка-посыльный.

— Господин, вам письмо, — всучил он через Пелагею конверт, поглядывая с ожиданием в мою сторону.

Поняв, чего хочет малец, я сходил до своего кошелька и передал ему десять копеек. Обрадованный, он тут же умчался, забыв даже «спасибо» сказать. Я лишь головой покачал, да развернул послание.

— А сколько сейчас времени? — озадаченно спросил я, почесав затылок.

— Скоро девять, Роман Сергеевич, — тут же отозвалась Пелагея.

— Черт, могу и не успеть.

В коротком послании госпожа Совина писала, что меня ждут к десяти часам в доме Аверьяновых. К счастью она и маршрут до него не забыла описать, пусть и очень приблизительный. Быстро позавтракав бутербродами с горячим чаем — все, что успела раздобыть девушка, я отправился в путь.

Сам дом оказался двухэтажным особняком старого рода. Встретила меня Мария Парфеновна — пожилая дама чопорного вида. Несмотря на возраст, а было ей на вид не меньше шестидесяти лет, она все еще держалась с прямой осанкой, как у военного офицера, и надменным взглядом. Да и все домашние у нее в доме ходили «по струнке». Мужа она схоронила, а сын предпочитал пропадать на службе, чем бывать дома.

— Екатерина заверила меня, что вы настоящий творец и способны изобразить что угодно, — когда мы расселись в кресла, сказала она.

— Про «что угодно» — это преувеличение моих талантов. Но я хорошо рисую, это правда, — решил я не всякий случай тут же обозначить, что не нужно ждать от меня невозможного.

— Я видела ее портрет. Если мой будет не хуже — ваш труд будет справедливо оплачен.

— Стоимость фиксированная — пятьдесят рублей серебром за человека, — тут же заявил я.

А то «справедливость» у всех разная. У женщины не дрогнул ни один мускул на лице, но каким-то внутренним чутьем я уловил, что она недовольна моими словами.

— Хорошо, — тем не менее ответила Мария Парфеновна. — Мне нужен мой потрет. У вас все с собой для работы?

— Да, я подготовился.

— Тогда можете приступать, — величественно махнула она рукой, словно я слуга какой-то.

— А вы не очень вежливы, — заметил я, не торопясь выполнять ее требование.

— Вы о чем? — вскинула она бровь.

— Я дворянин, а не лакей или слуга. Да, я рисую портреты и на том имею заработок. Но они — мое увлечение, а не способ вести безбедную жизнь. Попрошу учитывать это.

Впервые на ее лице надменность сменилась скупой одобрительной улыбкой.

— Мужчина, знающий себе цену, достоин уважения. Прошу прощения, я была не тактична. Вы изволите написать мой портрет?

— С удовольствием, — улыбнулся я.

Вот из таких мелочей и выстраивается репутация. Наверное, эта дама посчитала, что раз я рисовал портрет сутенерше, то очень нуждаюсь в деньгах. И это верно лишь отчасти. Однако в дворянской среде, если обо мне пойдет такой слух, исправить его будет крайне сложно. Особенно учитывая тот факт, что здесь провинция и все друг друга хотя бы шапочно знают. Даже я уже немного набрался сведений о разных аристократах нашего уезда. По большей части — в театре тети, но и это лишь пока. А ведь я тут чуть больше месяца живу. И вот про эту Аверьянову я тоже слышал. Ее покойный муж был когда-то главой дворянского собрания, и внимания Марии Парфеновны искали многие, чтобы через нее повлиять на ее мужа. Он умер, а командирские замашки у дамы остались. Сказалось еще и то, что ее супруг был аж полковником до того как вышел в отставку. И два сына сейчас тоже служат в армии.

— На какой возраст вы хотите выглядеть на холсте? — спросил я даму, когда мольберт был установлен, и все было готово к началу работ.

Мария Парфеновна вскинула бровь в притворном удивлении.

— Разве это не очевидно? На тот, который я выгляжу.

И вот как ее понять? Рисовать по факту или все же чуть «сбавить года»? На всякий случай, помня слова Екатерины Савельевны, что все женщины хотели бы выглядеть на картинах моложе, решил все же нарисовать Аверьянову лет на сорок. Для этого было достаточно просто «вернуть цвет» ее седым волосам, да чуть сбавить морщин. И я не прогадал!

Когда картина была завершена — а Мария Парфеновна оказалась идеальной натурщицей, слово статуя застыв на пару часов на месте — женщина подошла к холсту и удовлетворенно посмотрела на него. Даже улыбка промелькнула на ее сухом и властном лице.

— Я довольна, — скупо выразила она свою благодарность.

Мысленно облегченно выдохнув и вытерев трудовой пот, я распрощался с Аверьяновой, отправившись пообедать в кафе. Вскоре мне еще один заказ выполнять, а в животе уже откровенно урчало. Будет конфуз, если во время рисования его будет слышно сильнее, чем мой голос. И уже как следует подкрепившись, я отправился по следующему адресу, который мне дала госпожа Совина.

— Увы, Константин Васильевич, лишнего леса у меня для вас нет, — развел руками Леонид Валерьевич. — С прискорбием вынужден вам отказать.

— Понимаю, — покивал граф. — Текущий заказ от Сергея Александровича?

— Да, это так. К тому же он законтрактовал и все излишки, которые могли бы у меня появиться.

Граф Свечин притворно расстроился, хотя изначально понимал, что договариваться о поставках леса для своей будущей лесопилки с Уваровым — бессмысленная затея. Но это был лишь предлог наведаться к соседу.

— Что ж, было приятно с вами повидаться, — встал Свечин со стула.

— Прошу прощения, что ничем не смог вам помочь, — пожал ему руку Леонид Валерьевич.

— Бросьте, я все понимаю, — улыбнулся граф.

Мужчины вышли из кабинета в общий зал, где сидели дочери и племянницы Уварова. Посмотрев на них, Константин Васильевич заметил:

— Какие красавицы у вас выросли. Уже прямо на выданье. Присмотрели им партию?

Сказано это было вроде как невзначай, но именно ради этого разговора и приехал граф.

— Пока на выданье только Кристина с Валентиной, — по-доброму посмотрев на девушек, ответил Уваров. — И на примете лишь один кандидат. Достойный во всех смыслах молодой человек.

— Уж не про сына ли нашего соседа вы говорите?

— Про Романа, — кивнул Леонид Валерьевич.