Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич

Ещё один лист внутреннего древа сорвался и пал, а девушка обхватила сама себя руками. Ей было холодно. Холодно не телу, но душе.

Кириин приподняла веки. Взгляд скользнул по беспечной сестре, которой все всегда прощали и потакали во всех капризах.

Сейчас листья грызла гусеница зависти, ибо тоже хотелось вот так вот лечь и уснуть.

Кириин не заметила, как и сама погрузилась в сон, уронив голову на грудь.

Сон не ворвался, он словно подкрался через щель в оградке. Протёк разноцветной массой через трещину в сознании.

И в этом сне девушка сидела под невысоким, чуть более двух её ростов, тонким деревцем. А вокруг была туманная мгла, в которой бродили замытые фигуры.

— Слабость — это зло, — громко произнесла одна фигура знакомым голосом.

Девушка вскочила и бросилась к тени, но та растаяла, стоило дотронуться.

— Бабушка, не уходи! Ты нужна мне! — во весь голос закричала эльфийка.

Но ответил ей другой голос. Голос Кора.

Кириин обернулась, уставившись на древнего охотника за головами, а тот достал нож и начал обрезать нижние ветви дерева души. Каждое его движение причиняло боль. Каждый срез истекал кровью вместо сока.

— Зачем? — чувствуя, что сейчас побегут слёзы, спросила девушка.

Кор бросил косой взгляд и ухмыльнулся.

— Что делает росток, посаженный не в мягкую землю, а в трещину между камнями?

— Гибнет? — застыв на месте, переспросила Кириин. Чувствуя, как воздух похолодел от страха. На листья древа души упали белые снежинки.

— Он борется из последних сил и тянется к свету. Он не знает, что такое смерть. Он знает лишь о жизни, — ответил Кор, продолжая строгать срезанные ветки.

Охотник дунул на ровный прутик, а затем достал из воздуха перо и прикрепил одному концу.

— На что это похоже? — спросил он, протянув палочку девушке.

— На мёртвую ветку, — уныло ответила Кириин.

Кор ухмыльнулся, достал откуда-то из-за спины небольшой лук и наложил веточку древа души, как стрелу, прицелился и выстрелил прямо в туман. Прутик увяз в этом тумане, а мгла заревела, упала на траву и поползла к девушке, протягивая толстые серые щупальца и истекая кровью.

— Ты эльф, — повысил голос Кор. Он нагнулся, сорвал длинную и острую травинку и сделал бросок к бесформенному чудовищу. Охотник оскалился и принялся кромсать серую плоть этой травинкой, словно ножом. — Ты эльф, и в твоих жилах течек сок Великого Древа. Ты эльф — и ты хищник высшего порядка.

Чудовище вздрогнуло и с утробным гулом упало под ноги Кору, а охотник небрежно пнул, повернулся к туше спиной, а когда проходил мимо Кириин, вложил в её руки травинку-нож.

Охотник растаял, а из чернеющей мглы, всё ещё опасной, но уже не столь страшной, вышел силуэт.

— Лампочки вы мои ясные, — с ехидной улыбкой произнёс он. Силуэт протянул большую чашу, полную вкусного дымящегося мяса. Громко заурчало.

Кириин вздрогнула и открыла глаза. Уже стемнело. Трещал костёр, на котором кипела в котле рыбная похлёбка. Уха. Вань-Вань неспешно помешивал её ложкой, время от времени отдёргивая руку, шипя и ругаясь.

Рядом с ним сидела чем-то неприлично чавкала сестра.

— Извращенка, — закричал человек. — Это кто же ест печёную картошку со сгущёнкой?!

— Я ем, — ответила Мира ар Кисан, самодовольно ухмыльнувшись и поправив волосы испачканными в золе руками.

— Вот я говорю, извращенка. Ты ещё уху сахаром посыпь.

— А есть сахар? — подалась вперёд сестра.

Кириин села рядом с человеком. Тот улыбнулся и протянул чёрный комок печёной картошки.

Девушка тоже улыбнулась, приняв пищу. В голове до сих пор звучал голос Кора: «Ты — эльф».

— Да не увянуть твои листья, — сделав лёгкий кивок, поблагодарила Кириин Вань-Ваня.

— Какие мы пафосные, — ухмыльнулся тот и добавил: — Кушай на здоровье.

Девушка очистила картофелину от подгорелости и надкусила. Действительно, не хватает сгущёнки или мёда. Но и так можно кушать.

«Что делает росток, посаженный между камнями?» — повторял древний охотник.

Кириин наклонилась и легонько потянула сестру за рукав.

— Дай учебник школы незримой силы. У тебя есть, я знаю.

Мита насупилась.

— Хочешь школу поменять? А как же траворост? — удивилась она по-русски. Они вообще привыкли говорить на языке людей. На нём слова рождаются чаще, чем на родном. В магазин — по-русски. С гостями по-русски. Со всеми по-русски.

Даже Вань-Вань, потянувшийся с черпаком и тарелкой к котелку, застыл и поглядел на девушку.

— Нет, чтобы выжить, нужно изучить все школы понемногу.

— Но тебя же ограничат в высоте ветвей.

— Ну и пусть. Вань-Вань прав. Что мне, полукровке, даст одна школа? Сонные лилии? Дурман-грибы? Не так часто они и нужны. Два навыка могут быть полезнее, чем один. Всё равно, совершенство выше моих ветвей.

Кириин замолчала, чувствуя, как сжалась душа, истекая соком сомнений, но потом тряхнула головой, отбрасывая ненужные мысли, и провела ладонью перед собой.

— Святые электроны, — раздался удивлённый возглас человека. А перед девушкой возник ворох листьев, медленно кружащихся в воздухе и источающих зелёное сияние. Каждый лист подписан древней речью истинных эльфов.

Кириин читала надписи и водила кистью руки, отгоняя ненужное, а когда нашла, что хотела, осторожно взяла невесомый лист за черешок и приложила к груди.

— Молю тебя, Великое Древо, дозволь мне ступить по пути познания.

Листок в руке затрепетал, и девушка его отпустила. Она не знала, что ответит древо.

Лист закружился, словно от порыва сильного ветра, и, разогнавшись, врезался в грудь прямо у сердца с тем, чтоб рассыпаться яркими зелёными искрами.

Кириин улыбнулась. Древо дало ответ.

А это значит, теперь за учебник.

* * *

— Святые электроны, — пробормотал я, глядя на то, как вокруг Рины порхают цветные листья. Эльфийская магия, вообще, очень красочная, словно у фокусников на ярмарке. Одновременно с этим девушка говорила на своём языке, словно песнь речитативом. — И что дальше?

— Она открыла для себя ветвь силы, — немного смущённо ответила Киса. Девушка в раздумьи поджала губы и приподняла брови. — Но сока древа души на две ветви не хватит. У ветви травороста многие листья засохнут и не будут недоступны к чарам.

— Ясно, что ничего не ясно, — пробурчал я, а потом подчерпнул в котле ложкой картофелину, подул и откусил. — Уха готова.

Пока разливал очень вкусно пахнущую похлёбку по чашкам, девушки обменялись какими-то книжками. Рина сразу открыла на первой странице и бегло пробежалась взглядом по картинкам и эльфийским символам. В свете костра в её глазах плясали оранжевые искры, а полумрак сглаживал различия между человеком и эльфом. Лишь длинные уши и непривычная причёска выдавала в ней нелюдя. Красивой самки горделивых нелюдей.

Рина поймала мой взгляд, и я поспешил сделать вид, что занят исключительно ужином.

— Чёрный бородинский, — произнёс я, доставая из сумки завёрнутый в полотенце большой кусок. — Или эльфы не едят хлеб?

— Едят. Я люблю сладкие булки с вареньем, — ответила Рина, оторвавшись от книги. Вообще-то, думал, что это младшая начнёт клянчить вкусняшку, ан нет, старшая ожила немного и подключилась к беседе.

— А я — с маком, — вслед сестре добавила Киса.

— Ну, извините. Есть только сухари из белого хлеба и чёрный, — развёл я руками.

— Вань-Вань, когда оружию учить будешь? — задала новый вопрос Рина.

Я сел на мешок, вытянув ноги к костру, зачерпнул горючей ухи, подул на ложку и попробовал похлёбку.

— А не чё так. Вкусная рыбина. Жирная, наваристая. Надо будет у знатоков поинтересоваться, чтоб за вид.

Не спешил я с ответом про оружие. Сейчас не до чистки и смазки. Не до отливки пуль. Этим придётся самому заниматься. Сейчас нужно научить девушек просто выстрелить в сторону врага.

— Можно, я взяла ружьё? — пока размышлял, спросила Рина, потянувшись к арсеналу и взяв подарок Гаечки.